Антон Толстых - Кроме политики [сборник]

Особый телефон выполнил свою функцию, явив взору главнейшее. На белоснежном экране барин увидел не нужную ему надпись:

«БИБЛIОТЕКА ЗАБЛОКИРОВАНА. ДА ЗДРАВСТВУЕТЪ НАШЪ СУДЪ».

Вострин подался назад, рассматривая две фразы издалека.

— Не вся надежда потеряна. Открою вторую. Иначе попробую прочесть новости.

Едва остальные зайте явили в точности тот же самый результат, Вострин приложил руку к сердцу.

— Что делается, нет слов.

Практичный Яков вместо ответа выключил машину, экономя и машинное время, и время нахождения в сети.

— Всё кончилось афронтом, Яша. Передай Фаддею Павловичу, что опыт не удался.

Никакой посторонний звук не пробьётся в служебное помещение, где усердно шумит электромеханический компьютер длиной во всю стену и высотой до потолка. Его работники трудились по заданиям от десяти программистов и под руководством Макса Иоганна Штаухица, который несколько позже получил приставку «фон» и звание юнкера, а недавно и эдлера (в обычной жизни — разведчика-нелегала Марка Евгеньевича Кёнига).

12-е ноября 1902 года, среда, определённо соответствовало 14-му апреля 2021-го. Штаухиц непрерывно трудился за компьютером имени Макса Планка с 2018 года. Дни и месяцы для него не были серыми и однообразными, особенно если учесть, что в компьютере (слово «комп» здесь неуместно) каждую неделю можно было выловить новую информацию. Бывало, что она достойна передачи в Центр.

Когда поблизости стало чуть меньше работы и нашлось мизерное количество свободного времени, наши современники передали Штаухицу откровенно лишнюю песню:

Штаухиц прокручивал в голове песню под названием «О далёкой родине» в шестой раз. Он ненавидел эту песню. Он старался быть опытным разведчиком и не допускал, чтобы эмоции и сантименты затмевали работу. Имперский Берлин стал вторым домом, потому будьте дисциплинированными.

Не в первый раз, но песня вызвала у него во рту фантомный вкус Фанты. Не отвлекаемся, гражданин нелегал.

Не выносивший болтовни разведчик при чужом монологе опускал веки и замирал в спокойствии, терпеливо слушая до конца. С большей охотой он выслушивал донесения других сотрудников при помощи связи по ларингофону. Резидент Вёлер успешно действовал под легендой Эрнста Хаузера (получился однофамилец того, кто стал героем Вернера Херцога, но нас это не касается), журналиста Die Königswelt, прусской газеты консервативного толка (выходила с 1875 по 1945). В альтернативной истории её руководство оказалось до того консервативным, что надумало свою газету переименовать, а точнее, перевести название на древневерхненемецкий. То есть дать ей имя Diu kuningiskweralt. Другие проявили ещё большую инициативу и заменили готический шрифт в названии готским алфавитом. Императорский указ постановил, что для серьёзной страны это было бы слишком.

Резидент передал в Центр, что нет в местных 1900-х ни курфюрстов, ни рейхсфюрстов, ни группенфюрстов, ни штандартенфюрстов, ни бригадефюрстов. Некоторые личности уверяли в обратном, что с них возьмёшь.

Подчинённые Вёлера привыкли к неумолимому течению времени. Второе дело II группа начала в ноябре 1899. За три года давно прошли что основание квантовой теории Планка, что публикация «Троих на велосипедах», что появление книги Принца Рёйсского «Правильный слуга». Разве что оставался безвестным сотрудник бернского патентного бюро.

II группе повезло, что Э. Фрёлих с коллегами разработали помимо практичной субвокализации радиопередачу изображения на электронную бумагу в контактных линзах. III группе (во Франции) она тоже досталась. Вёлер шифровал каналы связи на смеси валирийского и дотракийского (с учётом того, что наши сериалы альтернативным рано смотреть). Но кое-что мешало проработанным планам.

— В Берлине готовы к голосовой радиосвязи , — предупредил Вёлер-Хаузер, но разведчик знал эту новость и из компьютера. Тот случай, когда технический прогресс мешает. Перехватят подозрительные сигналы, что будет? Было бы некстати, если бы уже в 1902 или 1903 году возникла т. н. «беспроволочно-ламповая разведка». Серьёзно, термин существует.

До становления сотрудником Агентства Кёниг работал преподавателем электроники и для своей легенды подходил неплохо. Хорошая знакомая Клара Михайловна (коллега, но с информатикой) действовала под легендой его младшего брата, отсюда может возникнуть вопрос: почему она выдаёт себя за мужчину, почему не взяли настоящего парня? В воображении Кёнига-Штаухица возникло лицо сослуживицы: неженственное, с круглым носом и под короткими светлыми волосами. В юности Клара успешно выдавала себя за паренька. В тот же период жизни она играла в футбол. В последние годы пацанка со стажем для разнообразия шила куклы-животных и дарила знакомым.

В начале прошлого века в развитых странах наблюдалась напряжёнка с центральным отоплением, а камины были дровяными. Жители спасались от холода под тёплыми одеялами. Неудивительно, что двое или трое мужчин могли спать в одной постели. В 1-м деле Штаухиц работал без Клары (молода была ещё), но уже во 2-м стало ясно, что по адресу проживания соратники будут спать вместе. Гендерные предрассудки начала века обязывали использовать мужчину, но ориентация у Кёнига, если что, стандартная. Пришлось Кларе Вольф влезть в мужскую шкуру. Они спали под одним одеялом. А что некрасивая, так с лица не воду пить.

Внешность Клары, как уже говорилось, женственной не назовёшь, а ей ещё и приделали усы при условии, что эту деталь нужно регулярно обновлять (они же отрастают). Штаухиц радовался, что глава Агентства не накачал Клару мужскими гормонами: от него вполне можно было ожидать.

В роли здешнего представителя политической полиции выступал Штубер, один из сыновей легендарного шпиона Бисмарка. В 1902 году нелегала предупредили, что сыщик заподозрил в Штаухице шпиона. Разумеется, Штубер работал не в будущей штаб-квартире гестапо на Принц-Альбрехтштрассе: в том здании пока что располагался отель. Но с имперцем Планком он сотрудничал, это факт.