Андрей Булычев - Мы вернемся!

— Да под Силистрию, сказывал, отправят, к генерал-майору Потёмкину Григорию Александровичу. Там сейчас тоже, небось, жарко, — и он скинул большого рыжего муравья со щеки. — Спасибо тебе, Алексей, за всё. Для старого солдата, сам понимаешь, как это важно!

— Всё, ладно, хватит, — буркнул Лешка, сдвинув чуть в сторону гренаду. — Как будто бы ты сам по-другому поступил.

— Вашбродь, кажись, скачут! — Перекатившись поближе к ротному, вестовой Афоня приподнялся над кустом.

— Голову пригни, дурень! — выдохнул Егоров, беря наизготовку свой штуцер. — Слышу я!

По набитой дорожке неслись в облаке пыли два десятка казаков, а за ними по пятам накатывала погоня из полутора сотен турецких всадников. «Бух! Бух!» — ударили синхронно два выстрела.

— Всё понятно, это сигнал от Сеченя: «всё в порядке, погоня втягивается к месту засады».

— Ну, ещё, ещё шагов тридцать! — бормотал про себя Лёшка. — Чтобы уж наверняка бить!

«Бах! Бах! Бах! Бах!» — зачастили выстрелы с того фланга, где у егерей разместилась вторая полурота, перекрывающая овраг. «Бабах! Бабах! Бабах!» — грохнули гренадные разрывы, заглушив ружейные залпы.

«Вот и пригодилась их подстраховка на «хитрого турка». Только вот рановато, теперь же все эти уйдут!» — подумал Егоров и, громко выкрикнув «Огонь!», сам выжал спусковой крючок.

«Бабах!» — семь десятков стволов выплюнули пули навстречу приближавшейся цели. Сипахи словно напоролись на невидимую преграду. Два десятка передовых всадников из тех, что скакали большой группой и уже расходились в стороны для охвата, вылетели из своих сёдел. Остальные, осадив лошадей, закрутились на месте, понимая, что всё очень плохо и всё пошло не по их плану. Их комутай такима Ибрахим, командовавший здесь тремя сотнями, был старым и весьма опытным воином. Можно было бы преодолеть эти восемь десятков шагов единым рывком и потом врубиться на всём скаку в засаду. Но где гарантия, что их там не окружат и потом не посекут всех?!

— Geri! Çabuk ayrılıyoruz! [5] Назад! Уходим быстро! (Тур.) — Он призывно взмахнул бунчуком и развернул назад свою лошадь.

— Уйдут же, блин! — скрипел зубами Лёшка, проталкивая шомполом пулю в ствол. — Не пошли ведь они на нас! И бить издалека пришлось, ни пистолем, ни гренадой теперь их не возьмёшь!

Турецкая конница уже развернулась и начала уходить с линии огня. Алексей уравновесил дыхание и совместил прицел своего штуцера на боковом всаднике. Бах! Облачко дыма отнесло вбок, а за скачущей во весь опор лошадью теперь уже волочился застрявший в стремени седок. Ну, теперь оставалось только уповать на те две казачьи сотни, что должны были ударить по туркам охватом с флангов. Хотя бы одна из них, и, скорее всего, та, правая, что не секла сейчас тех, кто уходил из оврага, всё же должна была их перенять.

Алексей перезарядил ружьё и огляделся.

— Подпоручик Гусев, проверьте тех выбитых турок и ожидайте нас здесь. Афанасий, бери вестового из первой полуроты и бегом за мной! Посмотрим, что у нас там во второй полуроте творится.

Слева, со стороны оврага, грохот залпов и разрывов гренад уже прекратился, слышались только лишь одиночные сухие хлопки пистолетных и ружейных выстрелов. Тройка егерей нырнула под полог небольшой рощицы. Затем, миновав её, троица перебежала малую, заросшую кустарником поляну и уже приготовилась нырнуть в следующий перелесок. Там, за вот этим ручьём и за зарослями молодого бука как раз уже и будет покрытый кустами овраг, где устроила засаду вторая полурота во главе со Славкой и Живаном.

Бах! Пуля ударила молоденького егеря в грудь, и он завалился замертво прямо в ручей. Бах! Бах! Грохнули ещё два выстрела, и пули ударили в Афоню, но тот уже уходил по отработанной привычке вбок, и они обе впились в его левую руку и в плечо. «А-а-а!» — прокричал вестовой, выхватывая пистоль.

Бах! Лёшка выбил из штуцера подлетавшего к ручью первого чёрного всадника и поднырнул под свисавшую над водой ветку. «Бах!» — он, не целясь, выстрелил из пистоля по второму и резко нырнул в небольшой прогал среди кустов. «Бам!» — в голове сверкнула яркая молния, и в глазах разом потемнело. Лёшка выронил оружие и ткнулся лицом в землю.

«Бах!» — раздался ещё один пистолетный выстрел.

— Живым его берите! — крикнул стоящий над русским офицером человек в чёрном халате и в волчьем малахае на голове. — Успеете его ещё прикончить, он уже одну нашу жизнь забрал и так просто не умрёт. А этого я сам лично повезу, это мой кровник. Всё, уходим! Совсем скоро тут будут русские!

Восемь всадников быстро перекинули вьюками на коней трёх своих воинов в чёрных халатах и двух пленных и, разбрызгивая воду в ручье, устремились вверх по его течению.

— Ваше благородие, Ваше благородие, вас срочно подпоручик Милорадович к нему просит! — заполошно дыша, докладывал вестовой второй полуроты. — Там в ручье труп вестового с первой полуроты Егошки нашли. Вокруг крови много, и везде следы конские. И это ещё… — и он, словно бы поперхнувшись, замолчал.

— Ну же, что ещё случилось, Петька, докладывай! — встряхнул его Гусев.

— Тама пистоль ротного нашли и след от его сапога на берегу, прямо у ручья, и кровь ещё возле того следа, а самого-то его нет, и Афоньки тоже, — и он со страхом поглядел на подпоручика.

— Егеря! Все ко мне! — рявкнул Гусев. — Ванька, капрал Ковалёв, со своим десятком проверишь всё вокруг, может, среди сбитой погони кто оглушённый или чуть подраненный под кустом лежит. Осторожность соблюдайте, потом нас догоните, мы все к ручью. Полурота, россыпью, оружие наизготовку, за мной!

— Хорошо, очень хорошо, — старший беслы затянул потуже узел на сыромятных ремешках. — Пару часов так посидит, потом руки неметь станут. Ну да они ему уже ни к чему. Ему сейчас только язык и глаза нужны. Эй, русский, открой глаза. Не хочешь поглядеть на своего старого знакомого? — и он кивнул на стоявшего рядом с бурдюком воды сипаха. — Лей давай, чего ты на него уставился?! Зелёного шайтана никогда не видел?!

Голову жгло огнём, слегка подташнивало, изо рта и носа сочилась тонкой струйкой кровь. Лёшка уже минуты две как начал приходить в себя, медленно собирая все мысли воедино. Голову окатило потоком воды, и он встряхнул ей, отфыркиваясь.

— Ну, вот и хорошо, — улыбнулся сидящий на корточках напротив Егорова человек. — Не могу пожелать тебе здоровья, Але́ксий, но почему бы не поприветствовать того, кто совсем скоро умрёт? Привет тебе, Егорыв Алексий, командир сотни отборных зелёных шайтанов! Как я рад тебя видеть в гостях!

Лёшка сосредоточил взгляд на сидящем напротив.

— А уж как я рад, Фарханг. Не надоело ещё от меня бегать?

— Ха-ха-ха-ха! — закатился беслы. — Какой молодец, какой хороший враг, одной ногой уже на том свете стоит, а он всё шутит и так хорошо говорит на турецком, что ему даже толмач для перевода не нужен! Ну да ничего, скоро ты не так у меня шутить будешь! Только вот сначала споёшь песню смерти перед комутаном алая, ты ведь для него такой же кровник, как и для меня. Его племянник под Журжей — это твоих рук дело! — и он резко, без замаха хлестнул русского по губам. Они треснули, и вокруг брызнула кровь. — Это чтобы ты умел следить за словами, считай это платой за свою первую шутку!