Михаил Ланцов - Воевода

Конструктивно эти корабли отличались не сильно, как и размером в основной своей массе в те годы. Разве что прочностью и немного парусным вооружением. А вот внутри…

Адмирал же, уяснив для себя главное, утратил интерес к беседе и начал распоряжаться. Требовалось привести корабли в порядок, чтобы завтра продолжить движение. Ну и, заодно, выяснить, какие потери. Он относился к порученному ему делу относился максимально серьезно и ответственно. У адмирала уже имелись значимые проступки и этот поход ему был предложен как единственный шанс реабилитироваться. Так что он был готов пойти до конца и либо выполнить приказ своего Рея, либо погибнуть, сложив головы всех своих подчиненных.

В Мадриде заинтересовались торговлей с Россией через Северное и Балтийское море. И тому была масса веских причин.

Первая и простая заключалась в возможности вывозить с Руси статусные товары — мех и яркую краску. В принципе, ее бы хватило за глаза. Потому что они много места не занимали, а стоили прилично и открывали для торговой компании шансы для изрядного обогащения. Но стоили они прилично в Испании, Италии и так далее. На Руси-то как раз — нет. Ведь революция цен, вызванная вывозом Испании из Нового света золота и серебра, распространялась не быстро и не всюду. К середине XVI века она охватывала только Западную Европу в полной мере и Центральную отчасти. Восточную же трогала вовсе.

На этом феномене, кстати, в это же самое время во всю жирели Нидерланды, закупая на Балтике товары за копейки и продавая их по приличным ценам на западе. Они и раньше чувствовали себя очень неплохо, однако, когда началась революция цен испытали буквально взрывной рост.

Вот Рей де Эспанья и решил заиметь себе карманную торговую компанию для пополнения казны. Ведь золото и серебро оттуда утекало быстрее, чем поступало из-за бестолкового управления и в целом пагубной стратегии правления. А Нидерланды едва управлялись и были непрерывным источником проблем. В том числе и в плане сбора налогов.

Другой очень важной задачей и целью, которая заинтересовала Мадрид, стала транзитная торговля с Персией. О ней ведь Андрей шепнул Анри. Дескать, Государь, установив контроль над Хаджи-Тарханом, без всякого сомнения, ее начнет. А там и ковры, и специи, и многое другое.

Хорошая тема? Очень, если сложится.

Понятно, что у Испании был доступ к Персии напрямую, по морю. Но, туда плыть дальше более чем в шесть раз, чем до устья Невы. И плыть в диких, необжитых районах с довольно неприятными местами вроде мыса Доброй Надежды, который уже тогда о своей паскудной репутации заявил в полный рост. Кроме того, на финальном части маршрута, перед Персией, корабли, измотанные долгим переходом, встречали многочисленные пираты Аравийского моря. В общем — доплыть было можно. Но корабли ходили редко и мало. И транзитные наценки, которые взяла бы Русь с ее речным путем из Каспия на Балтику выглядели несравненно меньше вероятных потерь, на пути в Персию вокруг Африки.

Адмирал это знал.

Посол сие тоже понимал.

А Анри? Да ему было плевать. Он просто хотел уйти из смертельную ловушки, в которую его загнал статс-секретарь Руа де Франс. Поэтому он стоял, прислонившись к фальшборту и увлеченно трепался с датчанином, самым вдумчивым образом протирая клинок рапиры. И отчасти ее эфес, который также забрызгало кровью. Этот датчанин, к счастью, терпимо изъяснялся на французском. Из-за чего их беседа стала немалым развлечением для обоих. Особенно в нервной обстановке после боя. Конечно, никто не предполагал, что пираты решатся вновь напасть на корабли. Однако все равно, толком выспаться не удалось. И большинство обитателей кораблей провели ночь в разговорах и делах…

Анри узнавал все, что датчанин знал о расстановке сил на Балтике. Взамен же рассказывая о том, что ведал про Русь. Шкипер же этот слушал, кивал и мотал на ус. Спокойно и в целом невозмутимо. Разве что один раз вскинул брови и выпучил глаза, когда услышал, будто правящая династия Руси происходит из Хёдебю. Да и вообще произнес массу слов из старых легенд вроде сказаний о Скёльдунгах, прямым и законным потомком по мужской линии которых, дескать Иоанн Васильевич и является. А по женской он Мюнсё, отчего восходит к приснопамятному Рагнару Лодброку…

Андрей в свое время болтал. Много болтал. С расчетом на том, что Анри станет болтать где можно и нельзя, распространяя самую разную информацию о Руси. И француз болтал. Без задней мысли. А датчанин слушал. Очень внимательно слушал. Так как был не простым шкипером. Король Дании Кристиан III, узнав об экспедиции испанцев, очень заинтересовался ей и попытался подсунуть к ним своих соглядатаев, так что…

[1] Об интересах испанской короны Агафон, разумеется, еще ничего не знал.

1556 год, 12 июня, где-то к югу от Тулы

Лагерь.

Простой походный лагерь полка.

Сегодня был первый день, когда воевода сумел добиться быстрого и правильного его развертывания. Каждое отделение встало туда, куда требовалось. Все своевременно выполнили свою часть работы. Так что никаких проволочек и пустых промедлений. Это было важно. Потому что от скорости развертывания походного лагеря напрямую зависела маршевая скорость воинской части[1].

Теперь оставалось завершить комплектацию обозного парка подвижным составом и обеспечить его специальными повозками, вроде походной кухни и цистерны. Чтобы устранить и этого рода задержки да проволочки. Все-таки возня на месте по разведению костров и приготовлению еды скрадывала не минуты, а часы. Да и вьючные животные в какой-то мере тормозили и усложняли движение всего полка. Стадо, оно и в Африке — стадо. Тем более, что они также скрадывали дополнительное время. Ведь для отдыха вьючных животных требовалось разгружать[2], что оставляло на марш и отдых еще меньше времени…

Андрей спешился и сел возле развесистого старого дуба.

Он устал.

Эти дни похода вымотали его намного больше, чем отход после битвы на Гоголе, где он постоянно ругался с казаками. Ведь тут он учил, требовал, заставлял и не спускал.

Приходилось наказывать.

В том числе помещиков.

В том числе физически.

А чтобы наказания не были такими обидными Андрей выставлял провинности как косяки не перед ним или Царем, а перед товарищами. И ту же порку проводил выборными из иных помещиков по жеребьевке. Каждый раз новой. Дескать, провинился перед боевыми товарищами, перед ними и отвечай. Обидно, конечно. Но воевода не увлекался. И всегда рассказывал — кого и за что. И чем такой проступок грозил бы остальным, будь рядом враг. Чтобы каждый понимал и осознавал, какую лично ему несет эта, казалось, малозначительная шалость…