Александр Михайловский - Мир до начала времен [СИ]

Второе удивительное – это низкая штука, едва выступающая из воды. На ней копошилось множество людей, издававших звонкие звуки, напоминавшие те, что производят сосульки, когда весной, подтаяв, падают с нагретого солнцем скального карниза. Что они делают, вождь не понимал, но предполагал, что там творится великое колдовство, ублажающее духов Огня и Молнии. Он знал, что Петрович – это великий шаман, способный делать то, что не под силу больше никому, и при этом никогда не занимается бесполезными делами. Любое его действие только увеличивает силу племени Огня, и, наверное, как раз с помощью такого колдовства сюда была призвана вторая плавучая пещера.

Третье удивительное – людей в племени Огня прибавилось в несколько раз, и если раньше их количество выглядело невероятным, то теперь оно стало невозможным. Ту штуку, которую Великий шаман Петрович называл «сеть», забрасывали в реку не в одном, а сразу в трех местах, в результате чего суета творилась просто невероятная. Одни люди тянули эти «сети». Другие понукали небольших животных, похожих на толстых ушастых жеребят серого цвета, на боках которых висели большие плетеные корзины с выловленной рыбой. Третьи же явно занимались разделкой, потрошили и пластали рыбьи тушки – и Ксим вздохнул, вспомнив, как легко это делать, когда у тебя в руках нож из звонкого небьющегося блестящего камня.

Четвертое удивительное – помимо людей племени Огня, присутствовали охотники и женщины нескольких других кланов, живших намного выше по течению, приплывшие сюда на лодках бить жирную и не уставшую от долгого путешествия рыбу. Там, наверху, вблизи мест нереста, от лосося останутся только кожа да кости; жирующий медведь такую еду есть будет, а человек не очень. Но на сражение за удобное место или с целью отобрать добычу это походило мало. Да и кто будет нападать на могущественнейшее племя, с легкостью истребившее задиристый клан Волка? Эти люди толпились на берегу, пока их вожди и шаманы, заметные по высоким коническим шапкам, о чем-то спорили, размахивая руками, с вождями племени Огня. Но вот, видимо, они пришли к согласию, и охотники кланов стали выталкивать к вождям племени Огня своих женщин и детей. Не всех, но очень большое количество.

Ксим встревожено оглянулся. Он задержался на несколько дней потому, что посетил несколько кланов, обитавших в среднем течении Дордони и на притоках – из-за нехватки лодок во время хода лосося они не ходили вниз по течению ловить рыбу, а делали это прямо возле своих летних стоянок перед возвращением в пещеры. Не желали их вожди возиться с изготовлением множества лодок, и потом плыть куда-то далеко за рыбой, когда ее и так можно наловить в ближних окрестностях. На своих лодках эти кланы только доставляли свою добычу к зимним пещерам. Северные Олени – совсем другое дело. В верховья рек лосось доходит совершенно истощенный и в недостаточном количестве, так что если люди, живущие там, хотят есть и жить, то поплывут хоть на другой конец света. В тех кланах-домоседах Ксим провел переговоры и под обещание привезти выменянные глиняные чашки набрал в свои лодки ненужных вдов с детьми и девушек, которые не нашли себе мужа. И теперь он подумал – остались ли еще у Великого шамана Петровича чашки на обмен после того, как Северных Оленей опередили другие кланы? Вот так: рука удивлений без одного пальца, и последний палец – тревоги.

Впрочем, увидев приближающиеся лодки Северных Оленей, на берегу приветственно замахали руками, приглашая пристать, и вождь Ксим подумал, что раз уж его тоже зовут принять участие в обмене, значит, чашки еще не кончились. Вон стоит Великий шаман Петрович, вон главный охотник племени Огня, а вон Фэра ( сестрица Ксима ) и ее парку оттопыривает уже довольно объемистый живот. И все они приветливо машут, радуясь предстоящей встрече.

– Поднажали! – сказал Ксим, и гребцы чаще заработали короткими веслами, стремясь побыстрее пересечь стрежень.

Оказавшись на противоположном берегу, Ксим первым, как и положено вождю, выскакивает из лодки и направляется к своей могущественной родне. Голова его кипит от невысказанных вопросов. Ему кажется, что, не найдя выхода через рот, эти настойчивые «почему» и «зачем» сейчас полезут у него прямо через уши. Еще на подходе он увидел, что теперь среди работающих на берегу много молодых сильных мужчин. Это они тянут из реки «сети», полные красной рыбы, и грузят ее в корзины на спины серых длинноухих животных, то и дело оглашающих окрестности противными криками. В прошлом году племя Огня почти целиком состояло их женщин, и вот теперь оно необъяснимым образом пополнилось множеством сильных охотников. При этом по некоторым приметам – частям одежды и манерам – было понятно, что это не члены какого-то из местных кланов, присоединившегося к племени Огня, а совсем чужие люди, пришедшие в эти края издалека. Вот и пятый палец удивления – взамен беспокойства, пропавшего, когда Ксим увидел за спиной вождей на деревянной подставке (в племени Огня ее называли «столом»), высокие стопки керамической посуды. И эта посуда была сделана гораздо более искусно, чем полученная от Великого шамана весной. Еще там лежало что-то прикрытое куском тонкой промасленной кожи, и вождь никак не мог догадаться, что это.

– Здравствуй, вождь Ксим, – сказал Великий шаман племени Огня ртом своей жены Фэры, – я очень рад тебя видеть. Надеюсь, ты помнишь, о чем мы с тобой договаривались, когда я приезжал к Северным Оленям весной?

– О да, Великий шаман Петрович, – оживился Ксим, – я все помню, и тоже рад тебя видеть. Я привез собой своих бездельниц и их отпрысков, от которых мой клан хочет избавиться, чтобы не кормить лишние рты. Но это не все. Еще я посетил другие соседские кланы, которые не ходят бить лосося сюда на Гаронну, и предложил их вождям справедливую цену по одной чашке-плошке за каждую ненужную им женщину и девочку. Я надеюсь, что наш уговор на обмен еще в силе, а не то вожди кланов, из которых я брал ненужных женщин, сильно на меня обидятся.

– Все в силе, и еще кое-что добавилось, – сказал Великий шаман; было видно, что он весьма доволен. – Вот, смотри… – Он сдернул в сторону промасленные кожи.

Взору Ксима предстали вожделенные сокровища: выложенные в ряд большие ножи из блестящего камня. От этой картины его обуяла чрезвычайная радость, которую он едва сдерживал, чтобы не утратить солидность. На самом деле нему хотелось громко кричать и танцевать – настолько милы его сердцу оказались эти широкие крепкие и острые изделия кельтского кузнеца.

– Это менять? – спросил Ксим внезапно охрипшим голосом; в глазах его зажегся яркий блеск.

– Да, менять, – подтвердил Великий шаман, – один нож за две чашки-плошки.