Андрэ Нортон - Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира

А также миссис Филлис Шлеммер, экстрасенсу, показавшей мне различные виды Таро и составившей настоящий гороскоп Таро для Кетана.

Верхний конец безымянной западной долины, куда занесло сегодня Бриксу, освещало солнце. Здешние места, удаленные от разграбленного мародерами востока, обещали зыбкую безопасность — если не забывать об осторожности. Девушка, присев на пятки, скорчила рожу далекой туче на востоке — туча намекала, что погода будет портиться. Брикса водила лезвием ножа по точильному камню и с беспокойством поглядывала на истончившийся лепесток стали. Отлично выкованный клинок был когда-то крепким, но сколько раз его с тех пор точили, и кто теперь помнит те времена? Если не остеречься, лезвие просто сломается в руках, оставив ее совсем безоружной.

Ее обожженные солнцем руки покрывали шрамы, ногти обломались, грязь в лунках не оттиралась даже с песком. Кто бы мог подумать, что когда-то она не держала в руках ничего тяжелее веретена прядильщицы или челнока ткачихи да еще иглы, вышивавшей цветные узоры на толстых гобеленах для стен замка. Той жизнью, размягченной и безопасной, жила другая девушка — жила, пока в Высший Холлак не пришел враг. Она скончалась в те дни, протянувшиеся за спиной Бриксы уходящим в забвение коридором.

Брикса, пережив бегство из осажденного замка, который всегда был ей родным домом, стала жесткой и крепкой, как клинок в ее руках. Она узнала, что время — это один день, который встречаешь на рассвете и проживаешь до найденного к закату укрытия. Праздничных дней больше не бывало, и месяцы потеряли названия — были только жаркие времена и времена стужи, от которой ныли все кости, бил кашель и мороз кусал пальцы, убеждая, что ей больше никогда не согреться.

Лишнего жирка на ней теперь не осталось: девушка стала сухой и тонкой, как тетива лука. И на свой манер не менее смертоносной. Тонкое сукно, янтарные ожерелья, бледное золото с запада, украшавшее пальцы, — все это представлялось теперь сном, тревожным сновидением.

Она жила со страхом, пока страх не стал привычным спутником, так что, отступи он теперь, Бриксе стало бы пусто и одиноко. Случалось, она готова была отвернуться от темневшего в скале устья пещеры, от протянувшейся над головой ветви, отказаться от упрямой воли к жизни и принять смерть, тянувшуюся по ее следу, как собака — за подбитым охотниками оленем.

И все же у нее в крови жила решительность — разве она не принадлежала к роду Торгуса? Разве не каждый в южных долинах Высшего Холлака знал наизусть Песню Торгуса и о его победе над Силой Камня Ллана? Может, род Торгуса и не мог похвалиться землями и богатствами, зато он выделялся среди других силой духа.

Брикса подняла руку, смахнула со щеки выбеленную солнцем прядь обрезанных выше плеч волос. Золотые косы девицы из замка не для тех, кто скитается в глуши. Продолжая водить лезвием по камню, она напевала себе под нос «Вызов Ллана» так тихо, что никто, кроме нее, не уловил бы мелодии. Да и слушать было некому — она сразу после рассвета проверила лощину. Не считать же за слушателя черную птицу, угрюмо каркавшую с перекрученного зимними холодами дерева.

— Так-так…

Она испытала заточку лезвия на непослушной пряди, упрямо падавшей ей на глаза. Острая сталь легко срезала волоски, оставив горсточку их у нее в руке. Брикса пустила их лететь по ветру. И снова ощутила прикосновение страха. Лучше — здесь, в незнакомой стране, — было бы похоронить эту частицу себя. В старых сказках говорится, что неведомые человеку Силы умеют творить злые чары на волосках, обрезках ногтей и каплях слюны.

«Но здесь, — подумала она, — бояться некого». Здесь, рядом с Пустыней, сохранились следы тех, кто когда-то владел этой страной, — следы Древних. Они оставили после себя каменные глыбы и странные места, то манившие, то ослаблявшие душу. Но это были лишь знаки давно исчезнувшей Силы или Власти. И тех, кто оставил эти знаки, давно уж нет. Черная птица хрипло закричала, словно возражая ее мыслям.

— Эй ты, черная! — Девушка, прервав песню, покосилась на птицу. — Что-то ты больно расхрабрилась. Слабо́ скрестить мечи с Утой?

Откинувшись на пятки, она вытянула губы трубочкой и издала негромкий, но далеко слышный свист.

Птица яростно закаркала, словно знала, кого она подзывает. И снялась с ветки, чтобы, держась над самой землей, улететь вниз по склону.

Над высокой зеленой кочкой (в холмах не осталось овец, под корень ощипывавших траву) поднялась пушистая головка. Растянув губы, кошка зашипела, сердито щурясь вслед каркнувшей напоследок птице.

Со свойственным ее породе достоинством кошка подошла к Бриксе. Девушка приветствовала ее, подняв ладонь. Они давно уже делили дорогу и постель, и Брикса в душе гордилась тем, что Ута выбрала ее спутницей по бесцельным скитаниям.

— Хорошо ли поохотилась? — обратилась она к кошке, усевшейся на расстоянии вытянутой руки от нее, чтобы тщательно вылизать заднюю лапу. — Или здешние крысы, когда стало не у кого красть еду, тоже разбежались?

В одиноких странствиях она слышала свой голос только в разговорах с Утой.

Брикса устроилась поудобнее и вгляделась в стоявшие внизу развалины зданий. Судя по всему, когда-то эта долина была обжитым местом. Укрепленная усадьба с оборонительной башней теперь стояла без крыши, и стены еще носили следы пожара, но когда-то она, должно быть, была уютным жильем. Брикса насчитала два десятка крестьянских хижин (теперь от них сохранились лишь очертания стен), большая груда камней осталась, скорее всего, от деревенской таверны. Все здания были когда-то нанизаны на ниточку дороги. Дорога эта, как догадывалась Брикса, тянулась прямо к ближнему речному порту. По ней, направляясь в здешние горные долины, проходили купцы. Да и те странные, не слишком терпимые люди, что бродили по Пустыне среди руин Древних, могли сбывать здесь добытое в развалинах.

Брикса не знала, как называли это селение здешние жители. И не у кого было спросить, что превратило жилые места в пустошь. Враг, вторгшийся в Высший Холлак, не мог зайти так далеко от моря. Однако война породила зло, не принадлежавшее ни Долинам, ни врагу, а рождавшееся от тех и других.

Пока воины Долин сражались вдали, здесь свирепствовали двуногие волки — разбойники пустых земель. Брикса не сомневалась: если она спустится вниз, то найдет свидетельства того, как погибло это поселение. Наверняка оно разграблено, да и руины, верно, не один раз прочесали. Не она одна скитается в глуши. Но все же оставалась надежда, что в них отыщется что-то полезное — хотя бы помятая кружка.