Андрэ Нортон - Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира

Уже в ясном дневном свете Брикса обратилась лицом к холмам и, не забывая об осторожности, двинулась к ним. Холмы, как и курганы, заросли травой — тусклой и увядшей на вид. И это были еще только предгорья, а дальше склоны поднимались все выше. Дорога устремлялась прямо в просвет между двумя холмами. По обе стороны ее стояли каменные колонны. Их вершины поднимались вровень с гребнями малых пригорков. Колонны были квадратными, на гладких гранях между выветренными углами виднелись древние знаки, такие же, как и резьба на скале, с которой она спустилась в Пустыню. На вершинах стояли изваяния.

Справа сквозь следы ветра и непогоды различалось подобие жабы. В нем угадывалась угроза, или, может быть, предостережение, — Жаба словно изготовилась соскочить с постамента и преградить ей дорогу.

Напротив, обращенное не навстречу, как зловещее подобие жабы, а поперек прохода, щурилось на соседку изваяние кошки. Кошка сидела в такой же спокойной позе, в какой любила сидеть Ута, — аккуратно уложив кончик хвоста на передние лапы. Эта статуя выражала не угрозу, а, пожалуй, спокойное любопытство.

При виде похожего на жабу существа рука Бриксы сама потянулась к груди, к закрывшемуся цветку. Она уже не удивилась, ощутив в ответ на прикосновение мягкое тепло.

За колоннами дорога сузилась, и теперь, раскинув руки, можно было коснуться кончиками пальцев склонов по сторонам.

И еще кое-что заметила Брикса. Как она ни старалась идти ровно, здесь ее шаг замедлился. Не нарочно, а от странного чувства, что ей постоянно приходится разгребать ногами невидимую липкую жижу. Продвигаться вперед становилось все труднее.

Ее снова глодал ненадолго утоленный ягодами голод и мучила жажда. Болели сбитые ноги, плохо защищенные самодельными сандалиями. Есть… пить… больно ногам… Тело все громче вопило, требуя отдыха и пищи.

В то же время возвратилось охватившее ее при пробуждении под деревом чувство ясности и единения с миром. Оно и подгоняло, и внушало, что нельзя пока поддаваться требованиям плоти.

Брикса упрямо брела вперед. На полоске неба над ней не было ни облачка. Но и лучи низкого солнца не проникали в знобкую тень холмов. Девушка вздрагивала и часто оглядывалась назад. С каждым вдохом ей все сильнее чудилась слежка. Может быть, ее выследила какая-то тварь из Пустыни? Брикса то и дело поглядывала вверх, страшась увидеть в небе темные крылья. И непрерывно вслушивалась — не сомневаясь, что рано или поздно услышит хриплое урчание Жаб или то невнятное бормотание, что сопровождало ее в краю курганов.

Пристально вглядываясь вперед и озираясь назад, Брикса то и дело находила оставленные Утой следы. Они неизменно обнаруживались на левом склоне, за колонной с кошкой.

Какое место занимал здесь народ Уты в давние времена? Бриксе иногда попадались изделия Древних — статуэтки, изредка красивые, иногда забавные, а чаще всего пугающе уродливые, изображающие неведомые нынешним жителям Долин существа. Среди них встречались изображения лошадей, пару раз — собак (заметно отличавшихся от собак Долин), но кошек она не видела ни разу. Собственно, Брикса всегда считала, что они, как и люди, недавно пришли в оставленную Древними страну.

Однако кошка на колонне явно не уступала возрастом подобию жабы. Тогда и сама Ута, может быть, не отбилась от дома или замка, как думала Брикса, а вышла из Пустыни. Если так… только глупец стал бы доверять порождению пустых земель.

Поступь девушки делалась все тяжелей, каждый шаг давался трудным усилием. Во рту опять пересохло, и горсть помятых ягод не помогла. Вода… бывают ли здесь родники, ручьи? Или пустые земли — настоящая Пустыня, а тайные источники в ней известны только местным ползучим, бегающим и летающим созданиям?

Мечта о воде завладела ее мыслями. Как наяву, представлялись лужицы, пробивающиеся из земли ключи…

Вода…

Брикса вскинула голову, рывком обернулась вправо. Этот дразнящий звук ей не померещился. Вода… журчит… сразу за холмом. Перед ней встал крутой склон. Прямо за ним — не то журчание не слышалось бы так ясно! Вода! Шершавый язык царапал сухие губы.

А потом…

Ожог — ее будто коснулось раскаленное докрасна железо. Она вскрикнула, схватившись за грудь. Под рубахой…

Оттянув одежду, она осмотрела свое тело. Цветок! Он не раскрылся, но плотный бутон снова излучал различимый в тенистой лощине свет. И не только свет, но и сильный жар, какого она не ощущала с тех пор, как стояла перед птицей-женщиной.

Брикса поднесла цветок к глазам. Исходивший от него жар не слабел. Свет лучился с самого кончика бутона, где смыкались лепестки, и это сияние снова напомнило ей фитилек горящей свечи.

Что-то подсказало ей поднести бутон к склону, на который она собиралась взобраться. Свет полыхнул, волна жара стала такой мощной, что, не ожидай она чего-то подобного, выронила бы бутон.

Девушка прикусила губу. Этот жар… предупреждение? Она мысленно задала вопрос, и пылающая вспышка как будто ответила: впереди опасность. А вода? Она напрягла слух, ловя громкое, заманчивое журчание.

Звук смолк. Снова приманка в западне? При виде цветка к ней вернулось ободряющее чувство единения с миром. Да, ее вера в себя росла, как укоренившийся в тучной земле, заботливо политый росток.

Значит, шум ручья — в самом деле ловушка. Кто ее расставил и на кого? Брикса не думала, что капкан расставлен на нее, — он, верно, существовал здесь с давних, давно забытых времен, но еще действовал, хотя ловца давно нет и в помине.

Жажда не прошла, но пока цветок был перед глазами, отступила — желания плоти утратили власть над духом. Нельзя прятать бутон, его надо держать наготове, как копье или сточенный нож, как оборону против всякой беды.

Однако Брикса обнаружила, что цветок, открывающий ей ловушки, отнюдь не противится той странной тяге, что заставляла ее брести вперед, преодолевая невидимую преграду. Всем известно, что колдовство бывает большим и малым. Одни заклятия способны двигать горы и изменять мир, другими едва приподнимешь камешек. Может быть, и этот бутон спасает от одних опасностей и почти бессилен против других.

Свет от его кончика не угасал. Это сияние воодушевляло Бриксу, хотя холмы поднимались все выше, а проход между ними делался все темнее. Теперь, чтобы увидеть небо, ей приходилось запрокидывать голову, глядя прямо вверх.

Впереди кручи холмов смыкались в высокую стену. Но тропа не обрывалась, а ныряла в темный проем. Арка входа, как видно, когда-то была закрыта дверью. Но сейчас преграды не было. Путь, хоть и не гостеприимный, был свободен. Брикса помедлила. У нее звенело все тело, бутон разгорелся еще ярче, он уже пылал. Да, это Место Силы! Пусть ее не обучали искусству Мудрых, но и полный невежда ощутил бы здесь коснувшуюся его Силу.