Владимир Панин - Карельский блицкриг [litres]

Списки с перечнем всего необходимого для славной финской армии были уложены в папки гостей, но они оказались не самой последней фигурой Марлезонского балета. Обозначив свои потребности в вооружении и военных материалах, Маннергейм заговорил о живой силе:

– Финляндия – маленькая страна, господа. И если для таких великих держав, как Англия и Франция, гибель двух тысяч человек – это статистика, то для Финляндии это большое горе. Мы готовы сражаться с красными до последнего финна, как это не раз заявлял господин президент, но наши людские запасы не безграничны. Сейчас у нас под ружьем около полумиллиона человек, но это то, что мы можем взять, не причиняя ущерба для экономики страны. Все остальные изъятия мужского населения приведут к самым пагубным для нее последствиям… – маршал сделал паузу, которую тут же нарушил темпераментный француз.

– Если господин маршал говорит о наших войсках, то срок появления наших войск на территории Финляндии обозначен второй половиной марта будущего года и пересмотру не подлежит! – решительно отрезал заморский гость. – Мы, конечно, великая держава, но наш премьер-министр не господь Бог и не может из одного солдата сделать десять за один день. Мы прекрасно понимаем ваши опасения по поводу малого людского ресурса вашей страны, но мы ничего не можем поделать. Потерпите. Продержитесь до середины марта, и мы обязательно поможем вам войсками. Наши правительства не отказываются от взятых на себя обязательств, но у нас нет возможностей помочь вам в возникшем форс-мажоре со Сталиным. Его неожиданное решение начать войну против вас спутало карты всем нам.

Француз в негодовании возвел руки, но в ответ Маннергейм только неопределенно хмыкнул и продолжал выжидательно смотреть на гостей.

– Единственное, что мы можем сделать для своего союзника – это усилить агитацию в странах Европы для записи в добровольцы на войну в Финляндии. Я знаю, что в странах Скандинавии многие изъявили желание сражаться на вашей стороне, и число таких людей растет с каждым днем.

Что касается моей страны, то кроме подданных его королевского величества, вы можете рассчитывать на жителей Канады и Австралии. Более того, согласно последнему решению американского сената, любой желающий гражданин Америки может отправиться воевать в Финляндию, и это не будет считаться нарушением акта нейтралитета страны, – энергично увещевал Маннергейма англичанин, но и его слова не принесли спокойствия на сердце маршала.

– Волонтеры – это, несомненно, хорошо. Я, как и все жители Финляндии, глубоко благодарен всем людям Земли, готовым защищать нашу страну с оружием в руках. Однако, на мой взгляд, есть еще возможность помочь Финляндии людьми, и ваши страны могут сделать это очень быстро.

– Если господин маршал имеет в виду отправку в Финляндию алжирцев, марокканцев или индусов, то скажу сразу – он ставит не на ту лошадь, – безапелляционно произнес англичанин, – эти люди совершенно непривычны к вашему суровому климату, и они будут больше болеть, чем воевать. Согласитесь, что это плохая идея.

– Действительно, снега и холод Финляндии выкосят их ряды лучше любого русского пулемета, – вторил англичанину француз, но гости снова не угадали ход мыслей собеседника.

– Я говорю не об индусах или алжирцах, господа. Я говорю о тех, кому снега и холод не являются серьезной климатической помехой для войны в Финляндии. Я говорю о поляках, что были интернированы в Румынии и теперь находятся на территории ваших стран. Согласно моим сведениям, общее их число равняется тридцати тысячам, но мы будем рады и десяти тысячам человек.

В наступившей тишине было хорошо слышно, как энергично скрипят мозги у собеседников финского маршала, усиленно обдумывающих его слова.

– И как вы себе все это представляете, господин Маннергейм? – осторожно подал голос англичанин.

– Надеюсь, что вам будет не трудно вооружить их и через норвежский порт Нарвик переправить к нам. Это очень поможет нам и сэкономит деньги, которые тратит британская и французская казна на их содержание.

– А захотят ли они ехать сюда? После своего бегства из страны многие из польских солдат деморализованы и находятся в депрессии.

– В первую очередь они солдаты, а солдатам достаточно как полагается отдать приказ и направить на войну. Кроме того, зная пылкий характер поляков и их ненависть к Советам, я убежден, что их недолго придется уговаривать выступить против Сталина. Как говорится: «За нашу и вашу свободу».

– Не знаю, господин маршал, согласится ли на это польское руководство. Поверьте, это сложный вопрос, – развел англичанин руки.

– Это то правительство, что сейчас сидит в Лондоне на полном содержании британской короны? – колко уточнил Маннергейм.

– Да, это так, – признался англичанин, – но я, как и вы, только простой солдат и не могу говорить от имени своего правительства, не имея на то полномочий.

– Но вы можете довести до сведения своего правительства мою просьбу, – продолжал давить маршал.

– Да, конечно, я сделаю это сегодня же, – заверил хозяина гость, и на этом встреча завершилась.

«Этот военный бог Финляндии обещает наступление, но требует за него такую цену, что проще самим его организовать», – возмущался в своем послании британец Айронсайду, но его горечь не задела сердца адресата. Начальник имперского генерального штаба с интересом воспринял идею Маннергейма о посылке поляков в Финляндию.

Скрип-скрип-скрип – противно повизгивал снег под сапогами солдат, идущих из дикой Азии в цивилизованную Европу, где все было лучше, согласно мифам и легендам, что просвещенные европейцы усиленно распространяли в России вот уже пять столетий.

Возможно, что там действительно кое-что было лучше, но вот относительно состояния дорог, командир стрелковой роты капитан Илья Рогов был готов поспорить. Двадцать лет просвещенная Финляндия владела территориями севернее Ладожского озера, но присутствия прогресса не было замечено капитаном в упор.

Как ни говорили лысые умники, что рынок и свободное предпринимательство обязательно превратит любую страну в сильную и развитую державу, в восточных землях Финляндии этого ничего не было. Как были при царе Горохе узкие немощеные дороги, которые в зимние времена чистились и содержались через пень-колоду, так они и остались. Что касается второстепенных дорог, то их функционирование регулировалось количеством выпавшего снега. В ноябре и декабре по ним еще можно было пройти, а вот в январе с его обильным снегом и метелями они прекращали свое существование до конца весны.

Снега в тот год на западе Карелии выпало не особенно много. Господь бог сжалился над русскими пехотинцами, и высота снежного покрова не превышала высоты их сапог. Благодаря этому снег не попадал внутрь сапога, но от длительного контакта с ним сильно мерзли ноги. Согласно приказу наркома с переходом на зимнюю форму одежды, роте давно полагались валенки и полушубки, но господа интенданты не торопились исполнять приказ первого маршала страны.