Владимир Панин - Карельский блицкриг [litres]

– Да, речь достойного правителя. Тут не прибавить, не убавить, она достойна не только появиться на первых страницах «Таймс», но и быть отлита в граните благодарным финским народом, – расточал свое скупое островное обаяние британец. Как истинный островитянин, он в глубине души откровенно презирал этого самодовольного финна, но был вынужден ему улыбаться. Ведь кто-то должен был стать «пушечным мясом» в этой войне в угоду священным интересам Британии.

– Как замечательно вы себя повели, сделав решительный шаг по сближению с маршалом Маннергеймом. Только грамотный и мудрый политик, смотрящий далеко вперед, мог совершить подобный демарш, – ловко закачивал в уши Каллио откровенную лесть француз.

– Что и говорить, назначение Маннергейма на должность главнокомандующего очень важный шаг. Только ему под силу остановить орды большевиков, вторгшихся в священные пределы Финляндии, – энергично повышал самооценку своего финского собеседника британец.

От этих слов господин президент таял, как эскимо в лучах жаркого летнего солнца. Конечно, ему было гораздо приятнее и спокойнее узнать, что Англия и Франция объявляют войну Сталину, но, к сожалению, так этого и не услышал.

У ведущих стран Европы подобной договоренности с Финляндией не было, и значит, рассчитывать на столь важный шаг она была не вправе. Да, прежние тайные соглашения остались в силе, джентльмены держат свое слово, но только не надо их торопить. Всему свое время.

Так или примерно в подобном ключе шел разговор между Каллио и его европейскими союзниками в этот вечер. Просидев в кабинете президента около часа, они ушли, оставив хозяину твердую уверенность в том, что Запад ему поможет.

Появление во главе армии Маннергейма и трудности красных на Карельском перешейке приободрили финских генералов и заставили верить в то, что все будет хорошо. Также их приободрили данные разведки, говорящие, что общая численность советских войск, брошенных против Финляндии, не достигает соотношения 3:1, что необходимо для того, чтобы наступающая армия одержала победу над держащим оборону противником. Общее соотношение, по мнению финских штабных специалистов, составляло 1:1,5, а против войск обороняющих Выборг вообще 1:1. Все это отгоняло прочь прилипчивые страхи грядущего поражения и пробуждали грезы о победной весне.

Главное продержаться до весны, а там союзники нам помогут, убеждали себя генералы и политики.

Военные успехи финнов к середине декабря стали поводом для нового визита союзников к господину президенту. Вооружившись газетами, на первых полосах которых красовались фотографии с подбитыми советскими танками, они буквально засыпали Каллио поздравлениями по поводу оглушительных успехов финского оружия.

– И вот эти дикари намеревались прорвать ваши мощные укрепления и поставить на колени свободолюбивый народ Суоми?! – удивленно восклицал француз, тыча пальцем в фотографию с застывшими среди снегов танками.

– Эти большевицкие орды только способны добивать ослабленные и разбитые другим врагом государства по типу Польши. На борьбу с сильной и хорошо вооруженной армией, такой, как финская армия, они просто не способны по определению, – выносил свой безапелляционный вердикт британец, указывая на снимок с изображением убитых финскими пулеметчиками красноармейцев.

– А вот и наш вклад в наше святое дело борьбы с коммунистической заразой, – важно вещал француз, так, словно намеревался вынуть из кармана жилета если уж не целую дивизию французских солдат, то наверняка самолет или танк последней модели. – Правительство наших стран добилось признания Советской России агрессором, что грозит ей всемирным осуждением.

– Господин Чемберлен и господин Даладье не только добились от свободного мира осуждения действий СССР, но и поставили вопрос об изгнании русских из Лиги наций!! Вы представляете себе, какой это позор для цивилизованного государства?! – требовательно вопрошал британец. Он говорил так проникновенно и выразительно, что от его слов бедного президента просто бросало в дрожь. Действительно, позор джунглям был ужасным. Что подумает дон Педро?! Что скажет сеньора Амалия?! Как смотреть в глаза благородному сообществу?!

Не приведи господь оказаться на месте Сталина, которого теперь не пустят ни в один приличный дом и не подадут руки при встрече. Все будут только сторониться как прокаженного или вообще перестанут замечать как шу́дру.

Заводя разговор о Лиге наций, хитрые финские союзники скромно забывали о том, что к этому моменту по тем или иным причинам Лигу покинули такие тяжеловесы мировой политики, как Штаты, Германия, Италия и Япония. К декабрю 1939 года из числа ведущих держав в ней оставались лишь Англия и Франция. Одним словом, была Лигой, а стала – фигой.

Это сравнение, данное пролетарским поэтом, было очень точным и весьма емким, но завороженные приглашением в клуб большой европейской политики финны не обратили на этот факт никакого внимания. Главное – от нас не отказались, главное – мы по-прежнему вместе, несмотря на то что все задуманное пошло не так. Нас по-прежнему считают равноправным партнером, и значит, все будет хорошо.

Видя, как господин Каллио обрадовался относительно грядущего изгнания Сталина из Лиги наций, господа визитеры остались довольны результатом своего вояжа. Призвав финского президента держаться и крепиться, а также заверив, что великий дуумвират о них постоянно помнит, они величественно удалились. Много ли надо для наивного и доверчивого туземца. Дружеское похлопывание по плечу и обещание хорошей жизни без каких-либо обязательств. Главное – мы с тобой, а дальше сама-сама-сама.

Совсем в ином ключе протекал разговор англофранцузских союзников с маршалом Маннергеймом. Будь их воля, они бы не стали отрывать шведского барона от фронтовой ставки, куда его отправили господа политиканы, но иного выхода у них не было.

Только такая легендарная фигура, как Маннергейм, победитель русских большевиков и красных финнов, мог встряхнуть и вывести страну из шока, в который ее ввергло начало войны и отступление армии.

Поэтому господа союзники были вынуждены сквозь зубы петь дифирамбы мудрости Каллио и почтительно раскланиваться с человеком, имевшим прочную прогерманскую ориентацию и умевшим отделять котлеты от мух.

Первым делом, заступив на пост главнокомандующего финской армией, Маннергейм в пух и прах разнес военные планы своих предшественников.

– Созданный и утвержденный мною наступательный план против русских гласил, что мы наступаем на Архангельск только при возникновении благоприятных условий для этого! Вы помните об этом?! – громил штабистов маршал.