Александр Харников - Между львом и лилией [litres]

К нашему счастью, Вашингтон взял с собой в качестве скаута одного лишь Квинси. Полагаю, это потому, что двое других бывали только в базовом лагере и местоположение деревни представляли себе смутно. А Квинси обозначил для Вашингтона деревню намного севернее, чем на самом деле. Мне лишь оставалось признать его «правоту», а также посоветовать атаковать деревню со стороны Джуниаты – оттуда сасквеханноки точно не должны ждать нападения. Для этого нужно будет пройти практически до устья Оленьего ручья, где его рукава якобы можно будет перейти по броду. На самом деле устье весьма топко, а единственный проход, который мне когда-то показали сасквеханноки – там, где перешли мы.

– А змеи здесь есть? – испуганно прошептал Оделл.

– Встречаются, но редко. Не бойся, если что, я их замечу. А вот пиявок тут много. Не мешай, тут главное не прозевать очередной ориентир.

– Но…

– Видишь вон тот камень у дороги? Это первый из них. Если бы мы его просмотрели и пошли дальше, провалились бы в болото чуть ли не по пояс. А сейчас нам идти вон туда – на сдвоенное дерево.

Оделл все-таки проникся важностью момента и захлопнул свой рот. А минут через двадцать под ногами перестало хлюпать, и растительность резко изменилась – мы оказались в хвойном лесу, где преобладали тсуги и красные кедры. Сняв сапоги, я у себя на ногах ни одной пиявки не увидел, а у Оделла их было целых три.

Мы обулись заново и двинулись дальше. Менее через час, по моим расчетам, мы должны были добраться до Аткваначуке. Но вдруг я почувствовал, что падаю на брюхо, а парой секунд позже на мне уже кто-то сидел верхом. Еще мгновение, и неизвестный тюремщик поднял рывком мою голову. Потом он также внезапно соскочил с меня и поднял за плечи на ноги. Краем глаза я увидел побледневшего Оделла, превратившегося в некое подобие библейского соляного столба. Потом я услышал:

– Мистер Вильсон, мистер Оделл, неужто вы заблудились?

Я посмотрел на Хаса (это был именно он) и произнес, как мне казалось, спокойным голосом:

– Мистер Хас, к деревне движется отряд виргинских колонистов под командованием молодого Вашингтона.

– Цель?

– Полное уничтожение деревни.

– Хм, а почему вы вернулись?

– Я обещал не причинять сасквеханнокам вреда и решил выполнить свое обещание. Ведь я не мог – мы не могли – не предупредить о готовящемся нападении.

– Пойдемте-ка в Аткваначуке. Надо рассказать все это вождям. И… спасибо.

15 июня 1755 года. Деревня Аткваначуке. Капитан 3-го ранга Хасим Хасханов, позывной «Самум»

Прошло почти трое суток с того момента, как Хас и его отряд оказались в деревне Аткваначуке. Приоритеты на ближайшее время были определены, и теперь перед Хасом стояли три основных вопроса. Первый и самый главный – взаимоотношения с индейцами. Второй – порядок действий при возможной атаке со стороны англичан. И, наконец – переход на местное оружие. Ведь боеприпасы, принесенные с собой, могут быстро закончиться.

С сасквеханноками, как ни странно, отношения были весьма и весьма сложными. В Аткваначуке жили беженцы из четырех вымерших от оспы деревень, представлявших три клана – Черепаху, Волка и Лисицу. Именно поэтому в небольшой по размере деревушке было четыре длинных дома – два для более многочисленных «черепах», и по одному на каждый из оставшихся кланов.

Совет вождей состоял из четырех человек – по одному представителю от каждой бывшей деревни. Оба представителя клана Черепахи, Сарангараро, избранный верховным вождем племени, и Ванахедана, были скорее на стороне пришельцев. Кагорегаго из клана Волка был не столь дружелюбен, а Саракундетт из рода Лисицы не любил белых вообще. Даже к Кузьме он относился с плохо скрываемой неприязнью. Помогал тот факт, что женщины деревни успели сплотиться намного быстрее, и их сахема [70] У сасквеханноков реальная власть в племени в большой мере принадлежала женщинам, а глава «женсовета» – известная у ирокезоязычных племен как «сахема» или «сачема» – имела решающий голос во всех вопросах, связанных с деревней. , Серая Цапля, всецело встала на сторону группы Хаса, хоть и происходила из клана Лисицы. Это произошло после того, как Дарт, медик группы, в первый же вечер помог троим приболевшим и получившим бытовые травмы индейцам.

Мешало и то обстоятельство, что по-английски неплохо говорил разве что Сарангараро. Другие, если и знали несколько слов, то понять их было весьма сложно. Поэтому все переговоры с Советом велись через Кузьму, а к Серой Цапле ходила Василиса.

Никто группу Хаса не гнал – все-таки даже Саракундетт понимал, кому они были обязаны столь впечатляющей победе над трапперами. Но попытки договориться с индейцами насчет организации обороны Аткваначуке выявили раскол в племени. Саракундетт не хотел верить в скорое нападение англичан и отказался от какого-либо взаимодействия с пришельцами в этой сфере. Более того, Кузьма рассказал, что тот напрямую обвинял «новых бледнолицых» в желании захватить охотничьи угодья сасквеханноков.

Впрочем, даже Кагорегаго, после первоначального недоверия к пришельцам, в конце концов согласился, что опасность нападения со стороны англичан существует. Он пообещал, что его люди примут участие в подготовке деревни к обороне.

Собственно организацию обороны Хас собирался сначала обсудить со своими ребятами, а лишь затем поговорить об этом с индейцами. А пока он вместе с Леней, Рустамом и Лехой Кашириным составил боевой расчет на случай нападения на деревню, определил основные и запасные позиции, сектора обстрела, а также промерил дальности и обозначил их условными знаками на местности, для снайперов и АГС. Были выявлены позиции, где предполагалось разместить засады из стрелков-индейцев, а также пещера в соседнем холме, которая должна была послужить убежищем для женщин и детей. Туда же начали перетаскивать запасы продовольствия из селения.

Но, увы, боеприпасов оставалось далеко не так много, как хотелось бы. Именно поэтому пора было ознакомиться с альтернативой XVIII века.

С согласия Сарангараро, ружья убитых англичан «вежливые люди» оставили у себя. Хас с Леней, при помощи Кузьмы, провели первое занятие с офицерами по огневой подготовке. Кузьма рассказал и показал, как пользоваться трофейными кремневыми ружьями.

Скауты, которых отправили к праотцам, вооружены были в основном пенсильванскими винтовками, и, как рассказал Кузьма, изготовляли их немцы, компактно проживающие в Пенсильвании. Кстати, если верить Фенимору Куперу, именно такой «оленебой» был у знаменитого Соколиного Глаза.

Несмотря на свои немалые размеры, оружие это было весьма удачным. Длинный ствол с нарезами позволял вести прицельный огонь за пределами дальности ружейного выстрела обычных гладкоствольных армейских мушкетов. Малый калибр, от 10,2 мм до 11,45 мм, позволял экономить как порох, так и свинец. После того, как нарезы в ходе эксплуатации «слизывались», ствол обычно растачивали под обычный армейский мушкетный калибр 0,69 дюйма.