Даниил Калинин - Игра не для всех. 1941 [litres]

– Ну что, Женя, набивай диски!

Жиденький гарнизон дота вяло огрызается единичными выстрелами, хотя я точно знаю – один снайперский выстрел Гринева наверняка находит свою цель. Но этого все равно недостаточно, чтобы прижать немцев. Сделав выбор, я крепко упираю сошки пулемета в землю, плотно прижимаю приклад к плечу и мягко тяну за спуск.

Пулемет отзывается короткой, прицельной очередью, срезавшей одного из бегущих. Приободрившись, смещаю прицел влево, на вскочившую было группу фрицев – вторая очередь.

– Лежать, обезьяны!

В мою сторону начинает бить расчет с ручным МГ, но в первую секунду веер пуль проходит выше над головой, ударив по бетону. А дальше я будто вычленил сухой выстрел «светки» – и рокочущий рев вражеского пулемета обрывается.

– Молодец, Саня!!!

Тут же ловлю в прицел второго номера вражеского расчета и прежде, чем он успевает продолжить стрельбу, короткой очередью опрокидываю его на спину.

– Готов голубчик…

Бой длится ровно сорок минут – а показалось, что пролетел всего за пять, не более того. Но теперь – спасибо фрицевскому унтеру! – у меня самовзводные механические часы. И я могу точно определять время. Даже как-то не по себе стало…

Не знаю, можно ли назвать это чудом, но мы сумели удержать врага на той самой дистанции, на которой и встретили, – двести метров. Хотя справедливости ради стоит отметить, что утром на наше отделение наступало человек сто при поддержке пяти-шести пулеметных расчетов и под прикрытием снайперов. А в этот раз мы отражали атаку взвода, даже, быть может, меньше. И по какой-то причине пулеметчики-снайперы меня не достали. Может быть, нам «посчастливилось» вырыть окопы на границах досягаемости их огня, а оставшиеся сто метров оказались уже за пределами эффективной стрельбы МГ. Может, и действительно так… Но скорее всего, я просто оказался вне зоны их видимости (был чем-то прикрыт?), или же враг сосредоточился на других целях.

А вот наш снайпер отработал на отлично, лучше, чем когда-либо! Убийственный огонь Гринева одного за другим выбил три пулеметных расчета, пытавшихся меня подавить. Также он уничтожил нескольких унтеров, организующих атаку, и, возможно, убил вражеского офицера. В любом случае именно его стрельба внесла сумятицу в ряды наступающих, лишив их средств усиления. Я же, расстреляв все диски и опустошив цинк (заодно перегрев ствол, фактически лишившись оружия), отправил человек пятнадцать фрицев в их долбаную вальхаллу. Они же ведь себя наследниками древних богов считают, за чистотой расы следят, гребаные арийцы! Но, по-моему, летящей пуле все равно, кого убивать – немца, русского ли, цыгана или еврея. Что и было наглядно доказано – всякий раз, когда поднималась группа немцев, я давал им встать и тут же бил на первых шагах. Рядом азартно стрелял из самозарядки Томилин, внося свою лепту в схватку и предупреждая о попытках рывка, которые я не замечал. Конечно, тут важнейшую роль играл снайпер: видя, что я сосредоточил огонь на одной группе, а другая в это время прорывается к доту, он тут же открывал по ней огонь.

В какой-то момент я почувствовал странный, неприятный запах – Томилин предупредил, что это признак перегрева ствола. Также я обратил внимание, что вдруг резко упала точность боя, но просто не мог прекратить стрелять. В итоге из-за перегрева произошел перекос патрона; ох и осуждающим же взглядом посмотрел на меня второй номер! Но дело было сделано: фрицы начали откатываться.

Когда закончился бой, я обессиленно приложился к фляжке. Теплая, отдающая чем-то металлическим вода показалась настоящим нектаром, и я не мог остановиться, пока не вылакал половину сосуда, после чего щедро полил себе лицо и макушку. Об экономии думать не хотелось – в голове же неверяще и восторженно билось: я жив! жив!

А потом мы услышали шум мотора чего-то крупного – вначале издалека, а потом все ближе и громче становился этот звук, и оттого страшнее. Наконец, я разглядел вдалеке приближающийся с тыла к фрицевским позициям танк. На секунду я даже обрадовался: как же, может быть, это наш? Но после понял: нет, не наш.

А еще понял, что с танком фрицы нас размажут до конца дня.

Вновь стало страшно и горько. Немного оклемавшийся старший лейтенант, выйдя на поверхность, только злобно, забористо выругался – танк медленно так, неспешно приближается к дотам. За ним держатся две или три группы фрицев, среди которых снайпер заметил даже огнеметчиков. Пока, правда, немецкий штурмовой отряд приближается к самому крупному укреплению на правом фланге, а ведь там находится командир роты гарнизона. Эх, если бы орудия дотов можно было развернуть к танку…

Кажется, я сказал это вслух – потому как возившийся с пулеметом недовольный Томилин (который, кстати, действительно хорошо знает матчасть и, возможно, все же сумеет починить «дегтярева») глухо ответил:

– Если подойдет поближе, то фланкирующим огнем доты могут гадину достать. У нас на вооружении сорокапятимиллиметровое орудие противотанковое, оно на пятьсот метров до сорока миллиметров брони взять может. А казематная пушка – у нее калибр семьдесят шесть и два миллиметра, она и больше пятидесяти пробивает. Но только немец не дурак, подходить не будет. Встанет как раз за полкилометра и будет снаряды в бронезаслонки вгонять один к одному – у них, говорят, оптика качественная, цейсовская. А пока дот молчит под обстрелом, штурмовики его и выжгут. Наши вон, везде уже отступили…

– Да как тут не отступишь, если потери?! Да у нас отделение погибло, прикрывая дот!

Немного успокоившись после вспышки эмоций, я спросил уже мягче, но с поддевкой:

– Что за танк-то? Или не все знаешь, умник?

Евгений немного стушевался, пытаясь разобрать медленно двигающуюся вперед машину, потом плюнул на это дело:

– Танк как танк, пушка, гусеницы…

Я согласно кивнул – танк как танк, хотя башня у него какая-то странная… И вдруг в голове будто бы само собой всплыло:

Штурмовое орудие вермахта StuG III Ausf. A. Лобовое бронирование 50 мм, вооружение – короткоствольная 75-мм пушка. Состоит в штате моторизованных и пехотных дивизий вермахта как мобильное средство уничтожения пулеметных гнезд и полковой артиллерии, способное наступать в боевых порядках пехоты. Отличие от танка – отсутствие дорогостоящей вращающейся башни. В годы Великой Отечественной войны самоходка зарекомендовала себя в качестве эффективного истребителя танков, обладает мощным бронированием и удачными малыми габаритами, удобными для засад.

Что-о-о-о?! У меня вновь открылось послезнание, игра заработала?!

23 июня 1941 года. Декретное время: 12 часов утра. 8-й опорный узел обороны 62-го Брестского укрепрайона