Гранд Джордж - Другой мир. Скорбная песнь

Если и когда враг сумеет закрепиться на нашем берегу реки, тогда он сможет бесконечно перевозить свои подкрепления. А натянув канаты, можно было построить паромную переправу, чтобы удобнее было переправляться на другой берег. Пока мы скакали на восток, мои посыльные уже были в пути к Туру и Каменцу. Они должны были встретиться с моими помощниками в военных делах: Сореном и Мстиславом, а также вручить им мои приказы. Где-то позади меня Спиридон уже снарядил и отправил обоз с боеприпасами, вооружением, доспехами и осадными машинами. Как только мои посыльные доберутся до Сорена и Мстислава, те тут же вышлют войска к точке соединения армии, которую я заранее им указал. Посёлок «Лесной холм» располагался в нескольких вёрстах от леса. Если мы успеем вовремя, то окажемся там раньше, чем враги форсируют реку.

Главное, что меня беспокоило в этот раз – наличие у врагов колдуна. Это был фактор дополнительной силы и мощи, фактор неопределённости и неизвестности. А я такие сюрпризы не любил. Дорога на восток шла через Каменец, но в этот город мы сворачивать не стали, поскольку Евфросиния знала обходные тропы через леса, где когда-то находился её хутор. Она уверенно провела нас по лесной тропе, и уже почти в сумерках мы выбрались к её хутору. Заброшенный и сожжённый хутор выглядел страшно. Фрося, ехавшая впереди, молчала и время от времени вытирала лицо рукавами. Вокруг обгоревшего хутора выгорела трава. Из всех домов уцелел только один из хлевов для скота.

Там нам и пришлось остановиться. Внутри было сыро, пахло сеном и гарью. Утомлённый долгой и тяжёлой дорогой я полез наверх, зарылся в сено, где и решил немного вздремнуть. Меня разбудил Витька и пригласил к костру:

– Игорь, пошли кушать!

М-да, не привыкли мои охранники к моему новому титулу. Да, и я их особо не третировал. Я предполагал, что попытайся я воспитать из них прилежных слуг, то мог бы в одно мгновение утратить значительно больше – верных друзей. В темноте я медленно и осторожно спустился вниз и направился к свету.

У огня вокруг источника тепла собрались все участники нашего похода к посёлку «Лесной холм». У костра стоял котелок, все воины весело стучали ложками. Мне уступили место, подали ложку и жестяную миску с клеймом «Игва» на дне. Я вначале неохотно, а затем с удовольствием умял миску овсяной каши с ветчиной и хлебом. Дождался, когда подадут травяной чай в кружках фирменного производства. И не торопясь отпил напиток с имбирным с мятой вкусом. К этому напитку меня приучил Васька, утверждавший, что этот чай способен успокаивать, восстанавливать силы и заживлять раны. Особый вкус мелконарезанного имбиря добавлял чаю остроты и пикантности, а кроме того обладал продолжительным согревающим действием. Сегодня он поможет моим воинам пережить прохладную ночь.

После позднего ужина воины и телохранители бросили жребий, чтобы определить тех, кто будет поочерёдно следить за костром, подбрасывая в него поленья. Меня, как лицо благородное к этому процессу не привлекали, а вот воительницу не помиловали. Выбором заправлял Витька, который, я был в этом более чем уверен, умудрился незаметно подсунуть Деду короткую соломинку. Определив всех четверых сторожей, остальные воины отправились спать, а я решил позаботиться о своей лошадке. Травка и другие лошади были оставлены пока в хлеву. Им насыпали корма и сена, напоили и обтёрли от пота. Но когда я повёл свою Травку на прогулку, другие лошади смотрели на неё с завистью. Ведя животное в поводу, я спустился с холма туда, где у подножья росли особо густые и сочные травы. Предоставив своей лошади свободу, я какое-то время просто сидел и грустил. Возможно, завтра я умру, сражённый молнией. Почему-то в последнее время, в те моменты, когда мне становилось особенно грустно, я вспоминал губы и глаза Ингрид. Её ослепительную улыбку и длинную изящную шею. А ещё я помнил прикосновение её тонких пальчиков, зарывшихся в мои волосы, ласкающих мои уши, помнил горячую ладонь на своей груди и тихие стоны, вырывавшиеся из её губ. Тогда тоже была ночь, пахло цветами и цветущими деревьями в маленьком саду на краю обрыва. Я предпочитал думать о ней, но сегодня я не мог не вспомнить о своей невесте, об Олесе. В тот раз, когда я оказался в этом хуторе впервые. Тогда я только что похоронил свою беременную подругу.

Мне казалось, что я уже отомстил за Олесю, но с учётом новых обстоятельств я понимал, что враг, настоящий и по-настоящему опасный, ещё только собирается напасть на мою новую Родину. И я не хочу, чтобы всё, что я создал в Междуречье, всё, что я люблю, в этот момент я подумал о заносчивой особе из города Тура, было уничтожено, превращено в нежить, и стало ходячими мертвецами.

Когда я вернусь, точнее, если я вернусь в Тур, мне нужно будет обязательно рассказать Ингрид о своих чувствах к ней. В этот момент рядом послышалось трение одежды о траву, шелест травы, мягкие и лёгкие шаги. Я повернулся, ко мне приближалась воительница. В темноте почти ничего не было видно, единственным источником света был Месяц, костёр на холме и маленькие далёкие звёзды в небе.

Женщина молча присела рядом со мной. Её тёплая рука обвилась вокруг моей талии, она прислонилась к моему плечу головой, и так и продолжила сидеть, сохраняя молчание.

– Мне очень жаль! – Сказал я ей, понимая, что она чувствует. – Твоя семья заслуживала того, чтобы жить в тишине и уединении.

– Ты знаешь! Я поняла, что в мире нет никакого уединения. – Она грустно добавила. – Никто и нигде не может находиться в безопасности. И гораздо лучше бороться за то, во что веришь, как это делаешь ты, чем сидеть и надеяться, что всё в жизни утрясётся само собой!

Я почувствовал, как она подняла свою голову и заглянула мне в лицо. Я повернулся и посмотрел на неё. Тёмный овал её лица, обрамлённый красивыми чёрными волосами, лишь угадывался в темноте. А вот её глаза блестели, мягким едва уловимым светом, который отражался на поверхности её серых глаз.

– Возможно, минуты счастья, любви и нежности стоят того, чтобы забыть обо всём на свете и жить этим мгновением, пока оно не растаяло навсегда!? – Прошептал я, обнимая её за плечи.

– Мы с тобой многое пережили. В нашей жизни было и счастье, и любовь! Но они прошли навсегда. Это потому, что мы надеялись на лучшее, вместо того, чтобы готовиться к худшему! – Она тихо заплакала. Я погладил её по голове, у меня у самого появился ком в горле, мешающий не то что говорить, а мешающий мне дышать. Она всхлипнула и с трудом сказала. – Мы победим их?!

– Не знаю, – прошептал я, – но мы будем очень сильно стараться, не жалея себя. Ради тех, у кого ещё осталась любовь и счастье, или хотя бы надежда на то, что они когда-нибудь появятся!