Гранд Джордж - Другой мир. Степная угроза

– Хм. – Видимо на моём лице отразилось разочарование, поскольку Олеся мило сморщила носик и подсказала:

– Подожди ещё немного!

Её ободряющая улыбка обещала мне новые радостные ощущения, поэтому я снова замер и стал ждать. Через десяток ударов сердца, которое ещё не успокоилось после инцидента у входа в больницу, я, наконец, почувствовал лёгкий толчок внутри Олесиного живота, как раз рядом со своей ладонью. Я посмотрел на свою женщину, она светилась от счастья, тоже почувствовала.

– Вот видишь, у нас будет ребёнок! Марфа говорит, когда ребёнок толкается, это значит, что он родится здоровым!

– Это замечательно! – Я сказал обычную фразу, хотя на самом деле я чувствовал себя несколько смущённо. Я не понимал, как это быть отцом, не знал, что надо будет делать, когда ребёнок родится. Больше всего, меня одолевало чувство ответственности за его будущее и за нашу семью, это было давление, которое прибавляло обязанностей, а плюсы были пока туманными и неочевидными.

– Ты знаешь, Игорь! Твоя Олеся прекрасно справляется! – Вмешалась в наш диалог Марфа. – Однако, ей следует помнить, что она должна беречь себя от необязательной работы и особенно от любого напряжения живота. От этого могут случиться преждевременные роды или что похуже. Тебе следует проводить её до дома.

Марфа ободряюще улыбнулась нам и вышла. Я помог любимой встать и, поддерживая под локоть, повёл её к выходу из больницы. Её счастье передалось мне, но оказалось оно недолгим, поскольку в дом Светозара меня не пустил слуга.

В следующий месяц Светозар как с цепи сорвался, он запер собственную дочь, приставил к двери стражника и поклялся, что я больше не увижу её.

Я подкупил служанку в доме Светозара, чтобы она отнесла моей любимой письмо, а также пачку бумаги и новый грифельный карандаш нашего производства, который мы продавали по две серебряных монеты за штуку.

Олеся умудрялась передавать мне записки, бросая их через окно. В своих письмах она ругала отца за деспотизм самодурство, но и сама ничего с этим поделать не могла. Сам Светозар стал невыносим, всё запрещал, а больше всего приходил в ярость от одного только упоминания моего имени. Я писал любимой о том, как жду встречи с ней, а также просил её потерпеть немного, поскольку у меня имелся план по их освобождению.

И он у меня действительно имелся. Я двигался к баронству семимильными шагами. Золото и серебро текло в нашу казну рекой. Захар сообщал, что все слои общества, населявшие Междуречье и Кварт, только и говорили, что о торговом доме «Игва». Мы задавали моду, создавали тренды, предлагали новое, невиданное и всегда «Игва» была знаком высшего качества.

В последнее время я вынужденно курировал бетонные работы. Василий создал для этих целей камнедробильную машину, в виде грохочущего барабана, который вращался вокруг своей оси, в то время как внутри него насыпались крупные камни. Соударяясь, они дробились на более мелкие фракции. Дополнительно внутри барабана были размещены стальные сменные полосы, которые били камни, разбивая их на меньшие куски. Полученный таким образом мелкий камень проваливался сквозь ячейки, устроенные для его отбора из барабана. Готовый щебень мы использовали для заливки фундаментов и монолитных участков. Я распорядился, чтобы весь объём щебня и цемента сразу же шёл на постройку стены вокруг нашего посёлка. Я понимал, что без защиты наш посёлок уязвим, как когда-то были уязвимы Новосёлки, которые пали под неожиданным налётом врага. Мне хватило одного раза, чтобы увидеть, что бывает с теми, кто попался врагу на глаза на открытом пространстве.

Мы стремились успеть закрыть первой линией защиты хотя бы ту часть посёлка, что находилась под моим контролем. По моим подсчётам, врагу потребуется время, чтобы просохли грунтовые дороги, а также, чтобы преодолеть Кристальную реку. Василий считал, что я преувеличиваю, что военная машина Междуречья и Кварта будет готова встретить врага во всеоружии ещё на переправе. Но Сорен встал на мою сторону, считая, что не бывает города без стен. Из наших старших мастеров меня поддержали Всеволод и Григорий. Оба считали, что защита уж точно не помешает.

А в середине апреля пришла тревожная новость: враг большими силами пересёк Кристальную реку. Они построили временную переправу у подножья северных гор, где оказалось слишком мало застав и посёлков, а река была слишком мелкой.

Видимо, воевода посчитал, что враг будет применять такую же тактику, которую он применял в прошлом году и ошибся. Враги уже не собирались вести какую-либо подрывную деятельность. Строительство застав вдоль реки себя не оправдало. Войска Мстислава не ждали полноценной интервенции, в основном они были ориентированы на борьбу с диверсионными группами. Отчего, кстати, подскочили цены на лошадей. В глубине герцогства на важных направлениях были устроены дозорные заставы численностью до трёхсот человек. Одна из таких застав столкнулась с передовыми частями вражеского авангарда. Командир заставы счёл благоразумным отступить, но прежде они повстречали охотников, которые сообщали о несметном числе вражеской конницы. Они видели укреплённый лагерь, который строился уже на территории Междуречья. Одной стороной лагерь выходил на реку и защищал сухую переправу, по которой через реку переходили всё новые и новые силы интервентов. Другие три стороны лагеря постоянно охранялись и были укреплены насыпью с частоколом. Одновременно с этим известием появились рыбаки на своих маленьких лодках и сообщили первой же речной заставе о том же самом вражеском лагере.

Когда стало ясно, что кочевники собрали свои силы в мощный кулак, всей своей силой вторглись в герцогство, а противостоять такой орде разрозненные силы Междуречья не могли, то начались масштабные манёвры и мобилизация местного населения. Мстислав отзывал войска с мелких и крупных застав, высылал во все посёлки и хутора приказы о сборе ополчения. Он концентрировал свои силы в Каменце, который стоял в центре герцогства, отчего всем стало очевидно, что он не готов встретить врага на севере. Поэтому следовало ожидать, что враги пройдут по всему северу и центру, сея разрушения и смерть на своём пути.

Мы со дня на день ожидали прихода вербовщиков с требованием предоставить людей для войска воеводы. Все поняли, насколько я был прав, когда говорил о необходимости постройки укреплений.

В следующую неделю мы мобилизовали всех, кто не был задействован в производстве, на обустройство фундамента под башни и стены. За эту неделю на страхе и памяти о событиях, которые бывшие беженцы хорошо помнили, хотя очень старались забыть, мы сделали для нашей обороны больше чем за всё время до этого. Вначале закончили фундаменты на ограниченном пространстве, которое я решил оградить стенами. Это была малая часть Новосёлок у реки, где были сконцентрированы наши новые здания и производство.