Андрей Шопперт - Колхозное строительство 72 [СИ]

Не засмеялись. Попереглядывались, и спрашивает Президент УЕФА Густав Видеркер:

– Товарьищщь Секретьяр, – русский-то знает, – а мочно увельичить кольичейства команд?

– Можно поподробнее? – ничего не понятно.

– Можно, – перешёл на английский. – У нас была задумка провести международный турнир, Мемориал Руаля Амундсена. Это человек, который первый побывал на Южном полюсе Земли. Планировалось четыре команды: Финляндия, Дания, Норвегия и Швеция. Должен был пройти в этом году первый раз, в Норвегии – но в последний момент их федерация заявила, что не сможет принять турнир. Забастовка работников на стадионах. У вас двенадцать команд – пусть будет шестнадцать? Там ведь четыре стадиона. Скандинавы – на своём, и результаты их игр будут зачтены в рамках мемориала, а дальше всё, как вы и планировали.

– Не проблема, с радостью примем. Тогда перелёт или переезд спортсменов до Ленинграда – ваша задача, а дальше уж мы сами, – а чего? Теперь два «Боинга» есть, перевезём легко.

– Вот и хорошо. Я бы тоже поприсутствовал, – обрадовался швейцарец. А кремень мужик, даже бровью не выдал, что с Тишковым давно и плотно знаком. Как-то ещё английский бонза на их ковровые негоции посмотрел бы?

– Рады будем принять.

Всё-таки у Папы Пети получилось. Приняли постановление о прибавлении к Седьмому Ноября ещё одного выходного дня, чтобы дать народу отойти от официоза и помпезных демонстраций и немного отметить с семьями и друзьями. Глядишь, так и чуть менее иронично станут люди к Октябрьской революции и всему, что с ней связано, относиться. Повернём коммунизм к народу человеческим лицом, а то всё больше на его зад смотреть приходилось. И – небывалое дело! – согласовали проведение в этот день большого праздничного концерта без псалмов про юный Октябрь, а просто с хорошей музыкой, чтобы люди повеселились за столом. Всех собрали! Пригласили даже гостей из-за границы. А чего б и не пригласить – всё равно наши песни поют. У Нугаро с учениками-соратниками и переводчиками конвейер молотит как заведённый. Ну а Маша Тишкова наконец осмелилась спеть свою песню. Песню Вики Цыгановой. Смотря трезво – ну, конечно, не суперхит, по сравнению с теми, которыми «Крылья Родины» планету сотрясают, но должна же и популярность, наконец, поработать на неё! Зря, что ли, три с лишним года все соки из себя давила? Съест публика и эту песенку, да ещё и похваливать будет. Нормальный лёгкий эстрадный рок-н-ролльчик, в реальной истории такое тут в это время и играли, только слово это говорить опасались. Маша поправила на плече ремень любимого «Космоса» – дядюшка Лео лично сделал для неё модель с уменьшенной мензурой, как у «Рикенбекеров», чтобы девчоночьим рукам было полегче управляться с гитарой, да и вид не такой комичный. Впрочем, тело, унаследованное от Маши Нааб, за последние месяцы принялось буйно тянуться и округляться – уже и не скажешь так-то, что девчонка-соплячка. Почти четырнадцать лет. Пацаны в школе прохода бы не давали, но к звезде все-таки приставать стесняются. Небось, сидят сейчас у экранов, ждут, когда одноклассница жару задаст. А и задаст! Всякий будет думать, что ему поёт. Маша-Вика украдкой перекрестилась, дождалась незаметного сигнала от режиссёра и пошагала в центр сцены Кремлёвского Дворца.

А концерт получался на загляденье! И на заслушанье. Конечно, чуть не половину программы закрывали разные составы «Крыльев», но нашлось место и другим кумирам советской публики. Магомаев, чуть ревниво поглядывая на подпевку из той же студии «Крыльев», окутывал зал бархатом «Голубой тайги». Бодрым ритмом «Лучшего города земли» и экзотическим выговором не давал народу впасть в меланхолию Жан Татлян. Володя Макаров настойчиво утверждал, что едет за туманом, но хоть песня и была всеми любима, но в то, что этот щёголь в остромодной тройке от Габбаны хоть раз бывал там, где пахнет тайгой, никто, конечно не верил – и всё равно хлопали, сбивая ладони, уж больно хорошую вещь написал Кукин. Поразили необычным сочетанием тягучих напевов и плотного, мясистого электрического джаза туркмены из «Гунеш» – ну, этих пришлось немного попинать, чтобы они лет на десять раньше нащупали тот звук, с которым будут в реальной истории греметь и в Союзе, и далеко за его пределами. Впрочем, аранжировки по Машиным подсказкам поправили всем – режиссёру концерта кто-то спустил такую страшную бумагу, что тот бегал за недорослью на цырлах и готов был исполнить любой её каприз. Ну, старалась не злоупотреблять.

Это лето кончилось, кончилось, больше не вернётся…

Отчего же сердце так, замирая, бьётся?

Подтанцовка давала огненного твиста, даже с элементами линди-хопа – то есть акробатического рок-н-ролла. На проигрышах задорно переговаривались гитары Маши и длинного усатого очкарика из Эстонии Тийта Паулуса, которого где-то раздобыл почти однофамилец Паулс. Кто бы мог подумать, что этот типично прибалтийского вида унылый дылда умеет так зажигать! Эх, хорошо – и публике песня явно зашла, как к себе домой. А что? Всему своё место и время. В двухтысячных она была уже явно не на своём месте. Правда, в основном ситуация обратная – ну как тут споёшь «Андреевский флаг» или чего иное про господ офицеров? А в прошлом-будущем принимали на ура. Конъюнктура-с. А прокололась всё-таки – мычала себе под нос на какой-то репетиции «Русскую водку», народ прислушался и потребовал озвучить. Теперь неофициальный гимн студии, и в рестораны как-то просочилась. Пускай. Придумала экспромтом какую-то муть вместо «коммунизм бы наступил», но народ не обманешь – сами додумали, поют контрреволюционную строчку, как Вадик сочинил. Как он там? Уж давно отплакала своё по мужу, оставшемуся в другой жизни, но нет-нет, да и кольнёт. Не сейчас, не сейчас – сегодня веселимся. Зубы стиснула, и вперёд. Сорок лет на сцене. Ноблесс оближ.

Приехала Мирей Матье, а с ней – совсем молодой, ещё почти никому не известный, едва успевший начать сольную карьеру в Париже бородатый гений Демис Руссос. Заявился Челентано, хоть его никто и не приглашал – но приняли как родного. Ну, понятно, пожаловали Карел Готт, Славко Авсеник и разные прочие добрососеди. Конечно, не обошлось и без Анны Герман. Она успела поездить по Мексике и Белизу с концертами религиозной музыки, вела пропаганду среди меннонитов, из которых происходила сама – но вот недавно вернулась, полная впечатлений и новых сил, а следом за ней повалили степенные бородатые переселенцы с огромными семьями и целыми кораблями скарба. Папа Петя попросил найти ей какую-нибудь особенную песню. Маша долго думала – и «написала» для неё «Земля – Юпитер» Жени Теджетовой. Волшебная певица, которой Бог не дал долгой жизни, как и самой Анне в другом мире. Здесь так не будет. Такие ошибки истории необходимо исправлять.