Владимир Сухинин - Чудеса в решете [СИ litres]

– В болото хочу, домой.

– Да как же это? – Антон топтался у стены, не решаясь подойти к Франси. – Ей же голову отрубили!..

– Это, милорд, кикимора… – Она прервалась на полуслове. Мертвенно побледнела и в упор уставилась на Антона. – Милорд, – совсем тихо, еле слышно спросила она. – У вас с ней что-то было?

– У нас с ним де-етки… – просюсюкала голова.

– О боги Рассвета и Заката!.. Топор выпал из рук женщины. – Ну почему так все в жизни несправедливо! Слезы потекли из ее глаз и, скользя по суровым складкам у рта, стали капать на грудь.

– Так это по пьяни, – стал оправдываться Антон, – Да-а! Совсем чуть-чуть, На полшишечки… И вообще, она мне показалась Радой, а так бы я, – он затряс головой, – никогда бы не позарился…

– Это понятно, милорд, – тихим, безжизненным голосом отозвалась Франси. – Она приняла образ служанки и проникла к вам. Только вы в беду попали… Очень большую беду.

– Хм, что за беда?

– Вы станете кормом для ее детей. Из ее живота вылезут миллионы икринок, тысячи станут головастиками, и вас сожрут.

– Как это? – не понял Антон. – С какого перепугу им меня жрать?

– Сами придете на болото, чтоб вас съели, милорд, инстинкт отцовский потащит…

– Чей инстинкт? – переспросил Антон. – Отцовский? Да какой я отец? У меня и детей еще нет.

– Есть детки, полный живот, – как то необычно довольно проговорила кикимора. Детки кушать хотят… Хочу в болото.

– Это у нее там, в животе, образовалось? – нерешительно показал пальцем Антон на вздутое брюхо болотной твари. – И ты хочешь сказать, что я отец всему этому? Не-ет… Это бред… Когда? Это не я! Это кто-то другой постарался… Не могло так быстро… Ты… ты шутишь? Киньте ее свиньям, они с радостью ее сожрут вместе с икрой…

– Нельзя, милорд, они ее есть не будут. А если брюхо расползется, вся земля на десятки льга будет заражена. Все живое умрет. Тело нужно выкинуть в болото.

– В болото? Ты шутишь… Давай закопаем ее, глубоко. – И, увидев, как Франси отрицательно качает головой, неуверенно добавил: – Или сожжем.

– Только в болото, милорд. А потом вы начнете меняться… толстеть, и когда появятся головастики, прибежите к болоту, чтобы ваши дети вас съели.

– Дети? Какие дети, Франси! – вскричал пораженный Антон, до глубины души возмущенный, тем, что его называют отцом икры. Он затряс молотом. – В гробу я видел этих детей вместе с их мамой… Выкиньте ее в речку… Пусть плывет в море.

– Милорд, простите, но ее можно выкинуть только в болото, откуда она пришла. Тогда она уйдет в свой мир.

– Да что же это такое! Тварь! Что ты со мной сделала?

– Она вас заразила своими выделениями, милорд. Теперь вы начнете меняться…

– Меняться? Да хрен ей! Куда Радку дела! – заорал Антон. Говори, сволочь!

– Радка в болоте гниет, я на нее икринки отложу. Хорошее мясо, живое…

– Так она еще жива? – удивился Антон.

– Живое мясо, хорошее мясо.

Антон потряс молотом. – Показывай, тварь, где она.

– Зачем вам она? – удивленно спросила Франси.

– Франси, ты че? – запальчиво прокричал Антон. Он не был еще лишен человеческого сострадания. Чувства его не огрубели и не отмерли, как это приходит с годами службы у многих сотрудников-правоохранителей. – Она же еще жива! Ее спасти надо. Собирайтесь, пойдем на болото… Нет! – остановился он. Так пойдем. Некогда нам, Рада еще помрет там. Забираем тело с икрой, голову, и пусть показывает, где Рада. Торвал, ты со мной?

– С тобой, Антей.

– Франси?

– Я с вами, милорд.

– Тогда пошли, – Антон решительно подошел к телу, ухватил за ногу и потащил к выходу.

– Торвал, прошу как друга. Если ты увидишь, что я стал меняться, убей меня быстро и небольно.

– А как я узнаю Ант… – Торвал, шагавший рядом с Антоном, запнулся, поглядев на Франси, – сэр Антей, что ты изменился?

– Не знаю, я толстеть начну… Франси, какие изменения у меня произойдут?

– Точно сказать не могу. Такой случай у нас был лишь один, когда Орлик обрел силу повелевать тварями. Тогда деревенский парень… пастух, стал сильно толстеть и убежал на болото. Когда его нашли, он был еще жив, сидел в болоте, облепленный мальками, и счастливо улыбался. Он приговаривал: «Ешьте, детишки, ешьте…» Только от него остались… а не важно. Вспоминать не хочу.

– И как скоро это произойдет? – хмуро спросил Антон.

– Через три-четыре десятины, милорд.

– И что, шансов выжить никаких нет?

– Я не знаю, милорд, простите.

– А если меня привязать и не отпускать? Может, они передохнут… с голоду.

– Я не знаю, милорд.

– Что ты заладила! «Я не знаю, милорд! Я не знаю, милорд…» А кто знает?

– Орлик, думаю, знает.

– Орлик. Я это имя слышу уже не в первый раз. Кто это?

– Орлик хороссый, – просипела голова.

– Это долгая история, милорд. Когда-то он был рассветный целитель, ученик вашего отца. Потом между ними что-то случилось. Они поссорились, и Орлик стал мстить ему. Он наводнил болота и леса всякими тварями. Ваш отец извел их, но Орлика не нашли, он скрылся. Вот теперь, наверно, узнал, что Робарт погиб, и вернулся. Это он натравил кикимору на вас. Мстит. Ох, и тяжко будет. Нужно звать Рассветных, выводить нечисть, а где деньги брать?..

– А чего он добивается? – пройдя шагов десять в задумчивости, спросил Антон. – Ну, отомстил, допустим, а дальше что? Смысл его действий в чем?

– Власть, милорд! Он всегда мечтал о власти. Умер Робарт. Вас не будет, и он станет полным хозяином этих мест. Простите… я не хотела…

– Да ладно, – отмахнулся Антон. – Рано хоронишь меня. Я еще не кормлю мальков. И понимаю, что нужно найти Орлика и как-то с ним поговорить… ну, или убить его. – Кикимора, где Орлик?

– Не скажу.

– Франси, прикажи ей.

Франси подала голову Торвалу, но тот отскочил проворнее горного козла. Тогда она протянула голову Антону. Потерла ладони, потом виски.

– Скажи милорду, где Орлик! – стальным голосом приказала она, и кикимора, ойкнув, призналась:

– На острове, посредине болота… Ничего не скажу.

– Давно он там? – спросил Антон.

– Не скажу! Пять лун…

– Недавно, значит, – догадался Антон. – Ладно. Спасем Раду, будем разбираться с Орликом.

Они прошли мост через речку. Конь тянул за собой по земле безголовое тело. Торвал держал факел и освещал дорогу. Антон не расставался с молотом, а Франси несла свой мясницкий топор.

– Далеко еще? – спросил Антон.

– Через льгу будет лес по левой стороне реки, и там начинается Мертвая зыбь. Мы так болото называем. Оно большое. Про остров я слышала, но так далеко не заходила. Да и не знала, что там опять кикиморы завелись.

– Кикимора, ты откуда пришла? – спросил Антон.

– Не скажу. Орлик позвал.

– Откуда он тебя позвал?

– Из темноты…

– Из темноты она. Веди, тварь, к Раде!