Сергей Чернов - Лицей. Венценосный дуэт

Эльвира по неопытности вляпалась. Её реакция на детский плач носит комплексный, но шаблонный характер. Детвора проверяется на наличие сброса ненужных веществ из организма. При обнаружении таковых веществ проводятся санитарные мероприятия. Далее младенцы приникают к источнику питания, расслабляются, переходят в умиротворённое состояние и засыпают.

Всё дело в том, что цикл переваривания дозы материнского молока очень короткий. Всего лишь два часа. Вот так быстро оно усваивается. Цикл заканчивается понятно чем, выведением отбросов из организма, что приводит к дискомфорту и громким требованиям его устранить.

Эльвира не додумалась сделать паузу на ночь. Причём я заметила, что днём они могут обходиться без кормления до трёх-четырёх часов. А вот ночью никак, только два часа, а потом вынь и засунь им сиську в рот.

Родители оказались в ловушке замкнутого цикла. Плач – перепеленание – кормёжка – два часа сна – новый цикл. Эльвира хронически не высыпается, ходит, как тень, папахен раздражён. Но злился он недолго. На выходных пару недель назад он сказал деткам своё веское отцовское слово. Я ему помогала. Мы устроили им жесточайший локаут, точнее, ограниченный игнор. Эльвиру заперли в спальне и к детям ночью не допускали. На требовательные крики подходит папочка, меняет пелёнки, говорит что-то успокаивающее и уходит. Если через полчаса плач и хныканье продолжается, а пелёнки были сухие, процедура повторяется.

Вторую половину ночи – я.

– Why are you shouting (Чего разорались), братс (обормоты)?! – миниатюрные обормоты таращатся на меня и неуверенно гундосят. Перевести их следует так:

– А можно кто-нибудь другой придёт?

– (Нельзя)! – я зла и категорична, – (вы уже у всех кровь выпили, маленькие упыри. Молчать, я сказала)!

Сухие? Замечательно. Хлопаю их легонько по попкам, грожу кулаком и, не обращая внимания на неуверенное хныканье, удаляюсь. Вторая половина ночи вообще лёгкая. Опорожниться они уже не могут, нечем. Так что можно прийти, пощупать, отругать за ложный вызов и уйти. И даже пропустить какой-то раз. В качестве наказания за ложные вызовы.

График мы с папахеном установили жёсткий. Последняя кормёжка не позже семи и спать им не даём. Играем с ними, разговариваем, гуляем. А вот после того, как испачкают пелёнки, часов в девять-десять, укладываем спать. Минимум, до шести.

И всё. Всего три ночи, и то, на третью ночь всего два раза проснулись, но сухие. Я их отругала на первый раз, а второй совсем не пришла. Короче, указали этой мелочи их место. Ибо нефиг!

За столом с маленькими мне неудобно. У меня зарок – в их присутствии говорить только по-английски. Эльвире приходится иногда переводить. Но в девять часов с копейками они отключаются и в их отсутствие можно потрещать в своё удовольствие.

– Лично я скептически отношусь к широкому освоению океана, – заявляет Сашок, – подводные города? Как колония для преступников прокатит. Только дорого слишком…

Мы слушаем, Юля кривится. От умных разговоров её на зевоту пробивает.

– Если не интересно, Юляш, можем о твоём молодом человеке поговорить, – предлагаю я, и подружка оказывается в фокусе всеобщего внимания. Только Эльвира глядит сочувственно. Корпоративная солидарность блондинок даёт осечку только на Вике. Но она, строго говоря, не блондинка, она экстраблонди.

– Нет-нет, я внимательно слушаю, – испуганно и торопливо. Я с подозрением, поднятым до таких гротескных высот, что папахен издаёт громкий смешок, гляжу на подружку.

– Пусть там много полезных ископаемых, ну и что? Пусть их в два раза больше, чем на суше и что?

– Как что? – переключаюсь на него к величайшему облегчению Юли, – запасов полезных ископаемых на суше хватило на создание могучей человеческой цивилизации.

– Хватило. И ещё надолго хватит, – соглашается Сашок, но явно при этом прячет за спиной дубинку, – но как бы велики не были запасы на океанском дне, у них есть одно неприятное свойство.

– Какое? – папочка делает вид, что не догадывается, а, может, натурально не знает.

– Они ограничены, – бьёт своей дубинкой Пистимеев.

– Любые ресурсы везде ограничены, – пожимает плечами папахен.

– В космосе – нет, – Сашок выкидывает главный козырь.

– В космосе – тоже ограничены, – папочка не сдаётся, – пусть на два-три порядка ресурсов больше, но всё равно ограничены.

– Вы не понимаете! – Пистимеев начинает горячиться. Под шумок Юлька исчезает, уходит с Эльвирой на кухню.

– Во-первых, освоение ресурсов Солнечной системы займёт всё человечество на пару столетий, не меньше. Во-вторых, Солнце – всего лишь одна звёздочка из миллиардов в нашей галактике. И галактик во Вселенной сотни, если не тысячи.

– До галактик ещё добраться надо, – скептически усмехается папахен.

– Зачем? – встреваю я, – зачем перепрыгивать через ступеньки? Когда Солнечная система будет освоена, наверняка придумают способ добраться до других звёзд. Это же лет двести займёт.

– Вопрос любых ресурсов в своей крайней точке упирается в одно, – замечает Пистимеев, – в объёмы энергии, которыми мы располагаем. В конце концов, будь у нас неисчерпаемый источник энергии, мы любые другие ресурсы можем сделать возобновляемыми. Или бесконечными. Например, заняться трансформацией элементов.

– Хотите осуществить мечту средневековых алхимиков и превращать свинец в золото? – кажется, папочка нас дразнит.

– Почему только свинец? – упираюсь в папочку ясным взором. Пистимеев с облегчением вздыхает, он не один на баррикадах.

– Хорошо-хорошо, сдаюсь, – папахен поднимает руки.

– То-то же, – покровительственно говорю я, – будущее и последнее слово за нами, молодыми.

– А что ты там о Юлином ухажёре говорила? – резко меняет тему Вика. Это она вовремя, надо сделать паузу. Как раз Юля с Эльвирой из кухни бисквиты к чаю несут.

– Да что там говорить? – делаю вид, что не замечаю подружку, – тискает нашу Юлю какой-то маломерок…

– Дана! – это она с Эльвирой хором. Папахен с Пистимеевым дружно ржут.

15 апреля, вторник, время 09:15

Особняк в районе Измайлово.

Комната-кабинет сына хозяина.

Алекс Прохоров.

Неприязненно смотрит на телефонную трубку. Оттуда только что прозвучала, после дежурных приветствий, несуразная просьба.

– Алексей Александрович, нам бы авансик тысячи в две. Иначе никак…

Совсем обнаглели! Работать, считай, не начинали, а аванс положи?

– Вы поймите, – убеждал занудный голос бригадира, – ребята только что подъехали, на дорогу поиздержались, за жильё платить надо…

Брехло! На бригаде из семи человек две квартиры, ещё одна намечается. Хозяева съехали на время ремонта, живи - не хочу, за всё уплачено. Вода, удобства, кухня – всё доступно. В таких случаях ремонтируют первым делом коммунальное оснащение, чтобы самим пользоваться. А в конце наводят лоск и сдают работу.