Флойд Гиббонс - Красный Наполеон

Затем бои, не прекращавшиеся и ночью, перекинулись на Мезу, в Арегонны и к Вердену.

На юг от Вердена пали Нанси и Туль, и красным удалось продвинуться в направлении на Бар ле Дюк. За Верденом войска, красных сомкнулись у Сент-Менегульд.

Ежедневно в руки красных переходили города и селения, памятные со времени мировой войны: Монтефокон, Сент-Миель, Гран-Пре.

Маршал Петен во главе цвета французкой армии пытался остановить наступление неприятеля на линии Реймс, Шалон на Марне, Сент-Дизье, Шомонь, Лонгри и Дижон.

Неожиданно в разгар боев на этом участке фронта Карахан перенес операции на франко-итальянскую границу, и дивизии, предназначенные для переброски на север для оказания помощи генералу Петену, принуждены были по приказу генерала Ламона остаться на южном участке фронта.

Примерно, такое положение дел оказалось к утру 21 марта, когда началось сражение, вошедшее в историю под наименованием третьей битвы на Марне. Битва началась как раз в пятнадцатую годовщину памятного германского наступления.

И снова союзному командованию пришлось столкнуться с тем же затруднением, с каким оно столкнулось пятнадцать лет тому назад. Взаимное недоверие и зависть царили в рядах союзных штабов, не желавших прийти к тому, чтобы всю полноту командования сосредоточить в руках одного штаба.

Английский фельдмаршал сер Эдвард Уилкинс может частично приписать свое ужасное поражение при Сент-Кентене тому, что не сумел сговориться с маршалом Петеном, командовавшим французскими войсками, занимавшими соседний с ним участок фронта.

Генерал Сангер, бельгийский командующий, не пришел к соглашению ни с Петеном ни с Уилкинсом – уроки прошлой мировой войны были основательно забыты.

А на этот раз у союзников не было своего Першинга, который мог бы настоять на том, чтобы стороны пришли к соглашению.

План союзников сводился к терпеливому и слепому выживанию, то есть к тому же, к чему сводился план союзников в последние три года мировой войны. План Карахана сводился к быстроте, натиску, огромной подвижности и эластичности. Его наступление уподоблялось неудержимому потоку, в который беспрестанно вливались все новые и новые силы из тыла.

В первые из пяти дней у Карахана было выбито семьдесят тысяч человек. Французы, потерявшие в первый день сражения всего лишь двадцать тысяч человек, потеряли в последний день боя свыше ста тысяч людей.

Пал Реймс – и снова, во второй раз, собор превратился в груду развалин.

Желтые орды продвигавшиеся по тем же путям, по которым в 1918 году продвигались германские армии наводнили Францию.

Во второй раз взлетел на воздух мост Шато-Тьерри. Французская армия была сломлена, – красные занимали долину Марны.

9 апреля войска Карахана заняли Париж.

Победы Карахана, одержанные во Франции вызвали, в мире еще большее изумление, чем одержанные им победы в центральной Европе и в Италии.

Третья битва при Марне дала ему имя, под которым его знают и по сие время – его стали именовать „красным Наполеоном“, хоть и следует признать, что область, завоеванная им, превышала земли, попавшие под власть французского императора.

Французское правительство сделало тщетную попытку бежать в Бордо и было свергнуто. Во главе города, стал Наварр, король апашей, впервые всплывший на поверхность общественной жизни и объявивший, что принимает власть от имени Третьего интернационала.

Карахан занял город 3 апреля и расположился во дворце на Елисейских полях.

Я был свидетелем того, как, уверенный в своей безопасности, Наварр вздумал представиться Карахану и как пятью минутами спустя он был расстрелян. Эта расправа положила конец беззастенчивому хозяйничанью французских радикальных политиков, но не смогла положить конец диким сценам, продолжавшим разыгрываться на улицах Парижа.

Ужаснее всего было положение в портовых городах западной Европы.

По мере того, как войска Карахана продвигались вперед, все сколько-нибудь обеспеченные жители бросались в бегство и пытались найти спасение в портовых городах.

Сотни тысяч беженцев скопились в Париже, и после того, как битва на Марне была проиграна, бросились на Запад – на этот раз число беженцев возросло еще сильнее – за счет французских буржуа.

Все дороги к морю и к испанкой границе были запружены беженцами, передвигавшимися при помощи самых разнообразных средств сообщения. Тысячи людей пытались пробраться в Америку, и за место на палубе платили огромные суммы.

Европейские бумажные деньги утратили на этом последнем этапе бегства какую бы то ни было цену. Тысячи американских туристов застряли в этой человеческой лавине. Американские пароходы получили приказ принимать на борт только американцев, и сплошь и рядом от соблюдения этого правила администрация пароходов уклонялась.

Первый декрет, изданный Караханом в Париже, гласил о возвращении итальянских и французских войск из Северной Африки, что привлекло на его сторону симпатии всех цветных рае.

Одновременно этот декрет вынуждал англичан и испанцев также отозвать из Африки свои войска, так как держать их, там теперь на имело смысла.

Возвращение испанских войск на родину повлекло за собой революцию. Король Альфонс разделил судьбу остальных низложенных европейских монархов и бежал.

Революция перекинулась и в Португалию. Через неделю примеру испанского короля последовали один за другим и все скандинавские монархи, поспешившие укрыться в Америке. Пребывание в Англии не представлялось надежным, потому что островное королевство близилось в величайшему кризису, который когда-либо суждено было ему переживать.

В течение четырех месяцев Карахану удалось овладеть всем европейским континентом. Следом за армией Карахана придвигался Маликов, политический организатор карахановских побед. В завоеванных странах устанавливалась диктатура пролетариата – страны присоединялись к советскому союзу, причем им обещалась автономия.

Долги государств были аннулированы. Банки всех государств объявил мораторий. Все это было проведено в порядке приказом диктатора.

В то время, как Карахан не прекращал продвижения своих войск, перебрасывая германские войска в Италию, а итальянские – в Испанию, он обратил все свое внимание на восстановление европейской промышленности и ее мощи. Особое значение придавал он промышленности, работающей для нужд войны.

Чтобы изжить продовольственный кризис, были предприняты массовые обыски и реквизиции. Гражданское население начало испытывать все прелести лишений. Тысячи английских, французских, бельгийских и итальянских солдат, отнюдь не согласных с режимом Карахана, очутившись без средств к существованию и без самого необходимого, оказались вынужденными поступить в армию Карахана. Появляться на улице без красной повязки на рукаве было рисковано – это означало немедленную отправку на принудительные работы или арест.