Флойд Гиббонс - Красный Наполеон

Я вспомнил о том унижении, которому Карахан подверг ее в последнюю нашу встречу в Москве. Чего можно было ожидать от него сейчас, когда он узнает, что она последовала за ним на фронт и, нарушив его запрет, вздумала явиться к нему в ставку?

И как он будет реагировать на мой поступок, когда узнает, что несчастная женщина нашла убежище у меня?

Я было хотел принять определенное решение и сделать вид, что мне ничего неизвестно об ее прибытии и уклониться от встречи с нею, но в это мгновение дверь в соседнюю комнату отворилась, и на пороге предстала Лин Карахан.

– Пожалуйста, пройдите с ней в соседнюю комнату, – взмолилась Марго. – Бойер может ежеминутно прийти сюда.

Я схватил протянутую ко мне руку Лин и последовал за ней в соседнюю комнату.

– Я знаю, что мне не следовало этого делать, – сказала она. – Знаю, что это может иметь ужасные последствия, если он застанет меня у вас. Ведь он в своем гневе дьявольски жесток.

– Так почему же вы приехали сюда?

– Для того, чтобы находиться поблизости от него, хотя бы я и рисковала тем самым навлечь на себя его гнев. Я знаю, что мое присутствие здесь излишне, но я не могла поступить иначе. Я более не та девушка, которую вы некогда знавали. Я стала иным человеком – я его жена и мать его детей. Он превратил меня в свою рабыню. И я люблю его.

И снова я поразился силе этого человека, сумевшего поработить эту некогда непокорную и своевольную американку и превратить ее в азиатскую покорную женщину.

– Чем я могу быть полезным вам, Лин? Ваше присутствие здесь несколько усложняет положение вещей. Агенты Карахана несомненно выследят вас. Что я могу сделать для вас?

– Ничего. Разрешите мне остаться в комнате Марго. Я буду столоваться там и не стану выходить из нее. Никто меня не увидит. Все новости проходят через ваше бюро, и здесь я смогу все знать о том, что происходит вокруг него.

Одновременно я и понимал и не понимал ее желание. И в то же время я был бессилен предпринять что-либо. Я разрешил ей остаться в комнате Марго, и Лин поблагодарила меня со слезами на глазах. Возвратиться в бюро я успел за минуту до появления Бойера.

– Как хорошо, что вы возвратились! – оживленно сказал он. – Нас ожидают большие события. Карахан поведет нас к трону цезарей. Мы отправляемся путешествовать – нас ожидают омытые лунным светом каналы Венеции, звон гитар, итальянские озера и путь на Рим.

– Когда?

– На рассвете мы выступаем на фронт. События в Германии создали временное затишье на северном фронте. Теперь мы начнем наносить удары на юге. Завтра утром взовьется занавес, и начнется следующий акт.

Так оно и было. 16 февраля Карахан начал наступление на итальянском фронте, и я стал свидетелем того, как второй Аттила огнем и мечом разрушал колыбель западной цивилизации.

18 февраля 1932 года бомбой, сброшенной с аэроплана, был убит Бенито Муссолини, находившийся в ставке итальянской армии в Удино.

Это произошло на третий день после начала наступления красных на итальянском фронте. Наступлением руководил лично Карахан.

Италию охватили отчаяние и ужас. Америка и Западная Европа, очутились лицом к лицу с новой опасностью.

Радикальные и антифашистские организации, со смертью Муссолини, развили энергичную деятельность. Фашистские войска стойко сражались пытаясь оказать сопротивление красным, наступавшим на юг от Инсбрука, Лиенца и Клагенфурта и в западном от Аграма направлении.

Австрийские и словенские дивизии, наступавшие под руководством генерала штаба Карахана, были исполнены ненавистью к Италии, и первый город, подвергшийся захвату неприятеля, был Фиуме. Затем пал Триест, и неприятель, вышедший в долину Изонцо, заставил сдаться важный в стратегическом отношении город Герц.

Вместе со Спидом Бинеем я был свидетелем – отчаянного воздушного сражения, длившегося десять часов…

За два дня до смерти, Муссолини, лично принявшему участие в воздушном бое, суждено было пережить гибель большей части своего воздушного флота и быть свидетелем полного перевеса неприятельских воздушных сил.

Карахан также лично принял участие в этом историческом воздушном сражении.

В Милане фашистская жандармерия казнила пятнадцать итальянских коммунистов, но несмотря на столь строгие мероприятия, правительству не удалось оградить страну от террористических актов, направленных в ущерб ее обороне.

Политические осложнения в тылу нанесли существенный удар итальянской армии и вынудили ее к отступлению.

Уличные волнения во Флоренции повлекли за собой невозможность защищать город и сдачу генерала Мартино с его отрядом.

Отныне путь на Рим был свободен. Ровно через неделю, 6 марта, Вечный Город пал не оказав сопротивления.

Находясь на каменной балюстраде, Бойер, Бинней и я наблюдали за кратким, но ожесточенным сражением на площади Св. Петра. В этом бою под колоннадой Челлини пали самые надежные защитники Ватикана – швейцарцы и французы.

Строгая дисциплина, существовавшая в армии красных, спасла художественные сокровища Ватикана от разгрома. Но судьба наместника, св. Петра, висела на волоске.

Решение Карахана пощадить жизнь Пия XI было истолковано католиками как чудо, ниспосланное свыше в ответ на многочисленные мольбы верующих.

– Это решение Карахана отнюдь не является результатом его мягкосердечия, – сухо заметил Бойер. – Если бы Карахан, приказал убить папу, то за этим последовало бы избрание кардиналами нового папы, где-нибудь вне пределов нашей досягаемости. Пока Карахан держит папу у себя в плену, он располагает возможностью контролировать его действия.

– А чего ради держать папу в плену? – спросил я.

– А почему бы и нет, – ответил Бойер – не впервые папы попадают в плен. Итальянцы держали папу в плену в течение пятидесяти лет. Не впервые глава католической церкви живет на положении узника. До 1929 года папа добровольно был ватиканским узником.

Накануне падения Рима королевская семья, во главе с королем Виктором Эммануилом, выехала в Неаполь и ступила на борт крейсера „Триест“.

Впоследствии она нашла убежище в Лиссабоне. Карахан занял Квиринал, и Бойер простер любезность до того, что отвел там помещение и для меня с Биннемом.

В течении целой недели я просиживал ночи наполет над подробными сообщениями о происходящих событиях. Город непрерывно оглашался ликующими возгласами победителей, праздновавших свое торжество. В сообщениях я подробно описывал массовые казни старинных итальянских родов и мытарства американских туристов и студентов, тщетно пытающихся выбраться на родину через переполняемые порты Бриндизи, Неаполь и Геную.

Думая об опасностях, которым подвергались застрявшие в Италии американские туристы, Бинней и я не могли перенестись мыслями к Марго Дениссон, оставшейся в Вене и участь которой отягчалась безрассудным прибытием в Вену жены Карахана.