Сергей Васильев - Стальная империя 4 с илл.

Они поняли его по-своему. Потому что ничего не знают про общий стратегический замысел, не ведают, что их знания — китайская шкатулка. Открыв ее, враги узнаю только то, что надо ему, а не то, что есть на самом деле. Каждый исполнитель в курсе только собственного маневра. Сложить элементы мозаики до поры до времени не получится ни у кого. Чем больше противник будет узнавать про отдельные элементы, тем больше дезориентируется. Целых четыре гамбита подряд, чтобы уверить врагов, будто застали его врасплох. А потом мышеловка захлопнется. Вот только приманка должна быть очень аппетитная…

— Иван Дмитриевич, — позвал император князя Ратиева, безотлучно находящегося при нем в новой жизни с момента первого посещения Тифлиса, — у меня есть поручение, которое, кроме вас, доверить некому…

-----

(*) Капитан-инженер Зиггерн фон Корн — изобретатель прообраза огнемёта.

(**) Русская колония “Новый Израиль” в Уругвае была основана в 1913 году русскими хлыстами во главе с Василием Лубковым.

(***) Князь Ратиев, который не так часто появлялся в фокусе зрения во второй-третьей книге — в октябре 1917 во время штурма Зимнего, будучи дворцовым полицмейстером, спрятал и таким образом спас от разграбления царские сокровища. Советское руководство публично выразило благодарность князю И. Д. Ратиеву на страницах газеты «Известия» (от 5 ноября 1917 года) за «самоотверженный труд по защите и сохранению народных сокровищ» и назначило его главным комендантом Зимнего дворца и всех государственных музеев и дворцов Петроградского района.

14 января 1902 года. Лондон. Высокий Холборн

— Ждите, сэр Джеймс скоро примет Вас, — напыщенный, словно Big Ben, мажордом церемонно поклонился и исчез за дверью, напоминавшей размерами и массивностью крепостные ворота.

“Интересно, когда это Макдональд успел стать сэром?” — хмыкнул про себя Алексей Игнатьев, с комфортом располагаясь в глубоком кожаном кресле и оглядывая новые хоромы скромного защитника трудящихся. С момента делегирования своих депутатов в палату Общин, новоиспеченный секретарь Комитета рабочего представительства и организатор партии лейбористов перестал особо скромничать, поселившись в шикарном особняке на Высоком Холборне напротив здания Prudential Assurance Building и одеваясь исключительно в Henry Poole, на Savile Row 15.

Последний раз Игнатьев видел Макдональда год назад, получив безумное поручение — оказать помощь группе боевиков-социалистов, планирующих во время аудиенции взять в заложники семью Николая II. Эта дикая идея была похожа на истерику после неудавшегося государственного переворота с участием английского посла. Игнатьев вместе с Едрихиным из контрразведки и Треповым из лейб-жандармерии сломали голову, сочиняя причины фиаско операции, чтобы она не стала личным провалом Алексея, так удачно внедрившегося в окружение восходящего британского политика. Перебрав самые экзотические варианты, взяли тайм-аут, заявив о необходимости перенести сроки “в связи с временным отсутствием на месте нужных лиц”. Из Британии в ответ пришла шифровка о срочном сворачивании всей операции и эвакуации боевиков из России. Видимо, в Лондоне информация об этой авантюре дошла до кого-то более-менее адекватного и он волевым решением отменил этот casus belli.

После возвращения на Туманный Альбион Игнатьев через супругу сэра Стэнхоупа, в девичестве — Александру Валериановну Толстую, внучку Егора Францевича Канкрина, узнал о погроме, устроенном королём Эдуардом в секретных британских службах и Форин Офис, и об образовании из осколков разрозненных конкурирующих между собой контор принципиально новой централизованной структуры — Secret Intelligence Service.(*)

А потом — почти год забвения, но совсем не безделья. В это время Игнатьев стал глазами и ушами русского императора, под видом праздно путешествующего по Британии, собирал информацию о предприятиях, пригодных для демонтажа и вывоза. Специализацией поручика были паровые турбины и заготовки для них, электрогенераторы и электродвигатели. Найти, выкупить на подставную фирму, вывезти на континент. Дальше ими занимался Канкрин. Финальным аккордом Алексея должны были стать “неожиданные аварии навивочных станков на предприятиях по изготовлению орудийных стволов Vickers Limited в Шеффилде. Ирландцы-фении традиционно очень сердиты на английскую корону. А у станков такая хрупкая конструкция и такая высокая чувствительность к некачественной смазке…

Но неожиданно — из таких «вдруг» буквально соткана вся работа разведчика — он получил примечательное письмо, подписанное одинокой буквой “С” зелеными чернилами и понял, что приглашён в Большую игру новой секретной службы короля Эдуарда (**). Британский защитник российских трудящихся Джеймс Макдональд тоже оказался ангажирован этой британской разведструктурой, судя по всему, на один из ключевых постов в русской секции. Без сомнения, английская забота о русской революции должна курироваться британской разведкой! Кем же ещё?

— О, граф! Как я рад видеть вас живым и здоровым! — Макдональд так искренне изображал счастье, что даже не заметил кресла и чувствительно об него приложился.

— О, Джеймс, моя скромная персона не стоит такого внимания, — расшаркался Алексей, придерживая под руку лидера лейбористов, потирающего ушибленную ногу. — Почти год я был интересен только ветру на Темзе, объездил со скуки всю метрополию, думал, что моё путешествие сюда вообще было ошибкой и я мог бы принести больше пользы делу революции у себя дома.

— Ошибаетесь, граф, — Макдональд присел в кресло, не переставая морщиться и массировать ушибленное бедро, — с вашей горячностью и вольтерианством в России вы наверняка уже были бы разоблачены и копали бы Беломор-канал, как ваши гвардейские сослуживцы. Мы вас, считайте, сохранили от репрессий тирана. А что касается внимания, то у нас тут были некоторые… э-э-э… трансформации, но сейчас всё утряслось. Мы готовы к конструктивной работе.

— Сочувствую, Джеймс, сочувствую, — Игнатьев понимающе кивнул, — неудачи внешней политики всегда заканчиваются некоторыми… трансформациями… Но я надеюсь, что моей новой информацией вы воспользуетесь, — он сделал паузу, — более профессионально…

Макдональд дёрнулся, как от пощёчины, однако моментально взял себя в руки и только угольки глаз выдавали внутреннюю ярость белого человека, вынужденного нести бремя цивилизации в беседах с “этим русским варварам”.

— Я весь сгораю от нетерпения! — с ласковой улыбкой скрипнул зубами англичанин.