Сергей Васильев - Стальная империя 4 с илл.

Стук в дверь оборвал беседу в самом её разгаре.

— Пётр Аркадьевич, — на пороге стоял адъютант Столыпина, — срочной аудиенции просит ротмистр Лавров…

— Простите, господа строители, — глава правительства торопливо застегнул сюртук, — надо идти. Постарайтесь за время моего отсутствия не устроить в одном отдельно взятом купе филиал Вандеи. Государь не просто так собрал нас вместе, поставив задачу — разработать устраивающую всех теорию государственного строительства. Как он сказал, “без теории нам смерть”! Вот и отнеситесь соответственно…

***

После ухода Столыпина беседа сама собой затихла, и только Ильич, теребя подстаканник, ещё долго переваривал услышанное, пока не взорвался от переполнявших его эмоций.

— Нет, ну каков наглец! Марксу изволит Бакуниным тыкать! Да что может вообще понимать в марксизме помещик и царский чиновник?

— Хм… — кашлянул Дзержинский, сохранявший молчание в процессе разговора.

— Феликс Эдмундович! — Ленин, поняв, что его внимательно слушают, решил апеллировать к известному революционеру, ушедшему последнее время с головой в ликвидацию беспризорности силами своих “иезуитов с красными звёздами”, - надеюсь вы понимаете всю нелепость ситуации? Это же абсурд — проверять передовую и единственно правильную теорию построения общества будущего какими-то нелепыми расчётами мощности трудящихся в лошадиных силах!

— Владимир Ильич, — Дзержинский говорил так тихо, будто боялся разбудить спящего, — уверен, что Вы помните “Манифест коммунистической партии”, а конкретнее — программу построения коммунизма, из десяти пунктов, приведенную в этом документе.

— Ну, конечно… близко к тексту, — осторожно обронил Ленин, не понимая, к чему клонит суровый “главный красный инквизитор”.

— А я ещё в тюрьме выучил наизусть. Так вот, по порядку — первый и четвертый пункт — “экспроприация земельной собственности” и “конфискация имущества эмигрантов и мятежников” в России уже идёт, и вы это имели возможность лицезреть собственными глазами, а я — осуществлять собственными руками. За год у сельских ростовщиков и контрабандистов изъято почти 5 млн десятин пашни. Это при том, что у всех помещиков России, вместе взятых, в собственности находилось всего шесть миллионов. (*)

Ленин согласно кивнул, продолжая выжидающе смотреть на Дзержинского.

— Второй пункт программы Манифеста — высокий прогрессивный налог — тоже введен! Причем невиданная нигде больше в мире ставка 50 % налога на прибыль от спекуляции и ростовщичества равнозначна запрету и того, и другого.

Согласились все, сидящие в купе. Нелюбовь к процентщикам была всеобщей и повсеместной.

— Третий пункт — отмена права наследования, как видите, тоже сокращен кардинально. Наследование титула — это, знаете ли, вековая база высшего света и невозможность передавать его по наследству производит еще не оцененную перестройку общества… Впрочем, вам, как дворянину…

— Меня это не интересует, — нервно поморщился Ленин. Дворянство и революция, дворянство и бесклассовое общество плохо вязались между собой и создавали для него постоянный дискомфорт при общении с “низшими сословиями”.

— Как скажете. Продолжим. Пункты 5,6,7 — централизация кредита, транспорта и увеличение числа государственных фабрик также происходят у Вас на глазах. Столыпин это поддерживает двумя руками, ибо управлять лоскутным одеялом невозможно. Одинаковая обязательность труда — пункт 8 — вытекает из ликвидации всех и всяких синекур, в первую очередь великокняжеских, благодаря этому бюджет уже сэкономил миллионы рублей. Соединением земледелия с промышленностью, стиранием границы между городом и деревней — пункт девять — занимается денно и нощно Александр Николаевич.

Балакшин привстал и церемонно поклонился, чуть не смахнув своей бородой стаканы с остывшим чаем.

— Ну и наконец, пункт 10 — общественное и бесплатное образование всех детей. Вы прекрасно знаете количество манифестов и указов на эту тему, а я лично ежемесячно открываю казенные школы и интернаты для малообеспеченных и беспризорных…

— И какой вывод из всего вышесказанного?

— Простой — то ли провидением Всевышнего, то ли влекомое непреодолимыми обстоятельствами, но царское правительство России, начиная с первых дней ХХ века, кирпичик за кирпичиком строит именно то здание, которое описал в своем манифесте Маркс. Я перечислил все пункты. Добавлю, что, призывая “централизовать все орудия производства в руках государства” , основатели марксизма предупреждали: это может “произойти сначала лишь при помощи деспотического вмешательства в право собственности и в буржуазные производственные отношения” . Вот наш самодержавный тиран и централизует орудия производства в руках государства путем достаточно деспотического вмешательства. Все строго в соответствии с “Манифестом коммунистической партии”. И это, кстати, главная причина, по которой я принял предложение участвовать в работе комиссии графа Толстого и вообще остался в России, а не уехал в Польшу или в вашу вотчину — Финляндию.

— Революционный царь? Смешно!

— А что вас смущает? Если есть революционный капиталист Энгельс, революционный дворянин Ульянов и даже революционный князь Кропоткин, то почему не может быть революционным император? Тем более, что революция — это просто переход от менее эффективной модели отношений к более эффективной. Все хотят в светлое будущее, Владимир Ильич, никто не желает прозябать в темном прошлом, — резюмировал Дзержинский и, прислонив голову к мягкой обшивке, прикрыл глаза, явно не собираясь продолжать дискуссию.

— Вы хотите знать, что меня смущает? — Ленин вскочил и попытался ходить взад-вперед по купе, — меня смущает притягивание за уши случайных… да-да, я подчеркиваю, случайных результатов действий царской администрации к плану системных революционных преобразований, которые под силу только одному классу, ведомому партией, готовой взять на себя ответственность за самые радикальные изменения в жизни общества! А вы? А в буржуазной и тем более в клерикальной среде есть хоть кто-то, кто способен взять на себя такую ответственность?

— Феликс Эдмундович! — всплеснул руками Балакшин, — вы просто обязаны показать Владимиру Ильичу свой проект закона об ответственности политических партий и политиков!

— Какой проект? — живо сверкнул глазами Ленин.

— Закон, предусматривающий полную материальную ответственность и уголовное наказание за невыполнение предвыборных обещаний…Как там у вас было… “О запрете пустых политических лозунгов!” Феликс Эдмундович, просим!..