Алексей Янов - Орда

Весь конечный отрезок зимника до Залесской столицы был залит кровью и усеян трупами. То тут, то там, по обоим берегам Клязьмы, на глаза попадались спалённые сёла и деревни. Немногие из выживших, возвращались из лесных заимок, хоронили павших односельчан, пребывая в полной растерянности. Селяне, видя идущие по следу монголам русские войска, просто не верили своим глазам. Мы пользовались случаем и из знавших местность охотников набирались проводники, их определяли в передовые дозоры.

Весь лишний багаж из обоза был оставлен в укреплённом полевом лагере, а освободившиеся от лишней поклажи сани и повозки на полозьях, сбитые из специальных щитов, теперь превратились в лёгкий и подвижный гуляй — город. Сам лагерь остался под охраной посошно — городовых частей, которые к тому же, немедля, приступили к сооружению засек для полного перекрытия этого наезженного пути на Владимир. Да и к тому же в лагерь ещё больше суток будут подходить арьергардные «волоколамские» 1–й и 2–й корпуса Клоча и Малка.

Двигался авангард крайне медленно, тщательно исследуя местность. Разъезды монголов попадались регулярно, но они и не думали атаковать, по всей видимости, выманивая нас из лесных дорог на открытое пространство перед городом.

Вечером неожиданно к нам пришёл потрёпанный владимирский десятник из какого — то местного боярского конного отряда, оказавшись очень ценным и информированным кадром. Весь его отряд, во главе с боярином, прорываясь из осаждённого Владимира, оказался перебит монгольскими постами и заставами. Выжил только он один, направляясь сейчас в Смоленские земли, в поисках защиты и спасения.

Новости на первый взгляд были чудовищными. Судя по тому, что мне стало известно, было очень похоже на то, что все мои попытки изменить историю Владимиро — Суздальской Руси пошли прахом. «Новый город» Владимира пал, Детинец и Средний город вот — вот, с часу на час, падут!

— А ты, друже Некрас, случаем ничего не путаешь? — первым нарушив установившееся в военной ставке гробовое молчание, прибывший командир 4–го корпуса Мечеслав, — как монголы могли «Новый город» за четыре дня взять?

— По твоим словам какая — то несуразица выходит, — поддержал коллегу Аржанин, вновь обрётший дар речи. — Третьего февраля стали Владимир осаждать, а седьмого февраля уже взяли. Уму непостижимо! Да там мощные высокие стены и каменные башни. Плюс к стенам просто так не подойдёшь — с севера и востока река Лыбедь, а с юга — Клязьма. Пушек и взрывчатки у монголов нет!

— Зимой — то, реки твои, замёрзши, толку от них мало. Вспомни как мы с тобой Торопец, что весь на острове стоит, брали. — Вступил в разговор командир Кричевского полка.

— Не забывай, — сказал Аржанин, — что за стенами много каменных монастырей и церквей, их тоже можно было использовать в оборонных целях, как укреплённые пункты.

И все выжидательно уставились на меня, а я повернулся к Некрасу.

— Докладывай с начала и по порядку, — обратился я к дружиннику, — да за стол наш присядь, разговор обещает быть долгим.

Некрас послушно свалился на лавку, видно было, что он сильно измотан.

— Перво-наперво ответь нам, что тебе известно о великом князе Юрии, и его родне? — приступил я к тщательному допросу.

— Великий князь Юрий оставил в городе своих сыновей — Всеволода и Мстислава, придав им опытного воеводу Петра Ослядуковича. Оставил за старшего своего брата Ярослава Всеволодича, там же и сын Ярослава князь Александр. А сам великий князь отправился на север, куда — то за Суздаль, собирать новую рать против татар. Из других Суздальских городов полки никак не успевали подойти к Владимиру раньше монголов.

— Правильно, — согласился со словами суздальчанина до того молчавший глава СВР, — поистратился князь, сколько ратников под Коломной легло — не счесть!

— А что во Владимире Ярослав Всеволодич делал? — удивлённо спросил я.

— Ярослав Всеволодич по приказу брата успел привести до подхода монголов во Владимир свою Переяславльскую дружину, наверное, потому и в осаде оказался.

Я замолчал, обдумывая этот локальный выверт истории.

— Дальше! — тоном, не терпящим возражений, приказал Мечеслав.

— Бату — хан о том прознал, и послал за владимирским князем погоню, — продолжил дружинник, мельком взглянув на меня, не против ли продолжения рассказа Смоленский государь. — Конный отряд, преследующий князя, хоть и не смог его нагнать, зато овладел Суздалем.

— Как!? Когда!? — раздались изумлённые возгласы воевод.

— Когда — 5 февраля. А как они это сделали — не ведаю.

— Тут и думать нече! — снова прозвучал голос Невзора Обарнича. — Великий князь защитников Суздаля, ведать в большом числе призвал для обороны столицы, вот Суздаль и оголил!

— А может с собой на север увёл, — не согласился Аржанин с только что прозвучавшим суждением.

— Оба варианта не исключены, — примирил оппонентов Мечеслав, — но нельзя исключать и предательства!

— Правильно мыслишь, — похвалил я корпусного воеводу, — я вам уже не раз говорил, всегда и всё ставьте под сомнение. Больно гладко, как я погляжу, монголы города суздальские берут, кого сходу, кого с наскоку …

— Ты прав государь! — неожиданно для всех зло выпалил Некрас. — Много интересного, будучи во Владимире, мы услышали и узрели своими глазами. А если ты государь предательство на расстоянии смог узреть — то значит, так оно и есть! Я теперь не сомневаюсь!

— Говори! — со стальными нотками в голосе произнёс я, еле себя сдерживая, уже чувствуя неладное.

— Вот, что у нас вышло. Сначала Бату — хан потребовал сдачи, но горожане отвергли его слова. Тогда монголы подвели к городской стене полонённого в Москве, сына великого князя, Владимира Юрьевича

— Так он жив? — вырвался удивлённый возглас одного из полковников.

— Сейчас узнаешь, — с хмурой усмешкой ответил я, — продолжай друже!

— Владимира Юрьевича зарубили прямо на глазах горожан, и рекли владимирцам, что такая участь ждёт всякого, кто не преклонит голову и не согнёт колени перед священным девятихвостым монгольским знаменем. А потом басурмане провели под стенами тысячи пленных русичей, которых при этом нещадно секли кнутами, забив многих на смерть.

Мечеслав от негодования даже непроизвольно зарычал. Скосив, с одобрением, взгляд в его сторону, Некрас продолжил говорить.

— Два дня, и днём и ночью, монголы метали из своих пороков десятипудовые каменные ядра и глиняные горшки с зажигательной смесью. Ещё монголы подвели к воротам и стенам тяжёлые тараны, и били по ним, не переставая. Много русских пленных, подневольно, помогало монголам осаждать Владимир. К шестому февраля Владимир сильно охватили пожары, а стены «Нового города» во многих местах были проломлены. Монголы ринулись было в проломы, но были остановлены защитниками города, и степняки отступили.