Алексей Янов - Орда

Монголы во второй половине дня всё больше норовили атаковать наши каре спереди и слева, при этом, практически не заходя справа, где начинался спуск к берегу. Несколько раз, залетев в интервалы и попав под перекрёстный огонь, стали избегать совать туда свой нос. Поэтому вскоре пришлось отдать приказ вестовым проводить ротацию ратей не только по вертикали, но и по горизонтали.

Я не только издали обозревал бои, но и слышал всё происходящее. Оттуда, с передовых рубежей исходил леденящий душу шум битвы. До нашего слуха доносились отголоски боевых монгольских гортанных кличей, надсадные зажатых в давке, вопли и крики раненных, треск ломающих древков копий, лязг и скрежет стали о сталь и нескончаемая орудийная пальба. Облака шрапнелей расцветали дымным цветом в рядах монгольской конницы, щедро разбрасывая во все стороны кроваво — металлические брызги. Но непрерывные громовые раскаты пушек не могли удерживать на расстоянии бесноватых монголов. Неся чудовищные потери, монголы то и дело, как заведённые продолжали настырно лезть вперёд, с отчаянием обречённых бросая своих коней на ощетинившиеся ёжиком пики.

В первый день наступления гранаты нас хорошо выручали и, наверное, только благодаря им, применяемых в самые критические моменты, мы не начинали отвод войск за стены медленно передвигающегося в глубоком тылу гуляй — города.

Такой интенсивности бои нуждались в постоянной подпитки резервами. От нашего передвижного «гуляй-города» ратьерами в наступающие каре, в затишьях между боями, постоянно доставлялись связки стрел, болтов и артиллерийские снаряды. А в обратном направлении транспортировались раненные, их размещали в крытых по типу фургонов санях.

А около трёх часов дня, оставив в трёх покинутых лагерях три полка, к движущемуся в арьергарде «гуляй-городу» бодро пришагал развёрнутый в три квадрата каре Первый корпус. При этом монголы, занятые разборками с напирающими на них ратями, не оказали резервному корпусу никакого противодействия. И пришёл Клоч не один, а с ещё одним «гуляй-городом», правда, перемещался он в разобранном виде. Лошади, понукаемые возницами, везли сотни окованных железом «гуляй-городских» деревянных щитов (высота — 2,3 м., ширина — 2 м.) с амбразурами. Для удобства транспортировки они были установлены на полозьях, а сверху укрыты односкатной крышей — для защиты от падающих сверху стрел. Теперь большая часть старого лагеря была снята с места и некогда огромный лагерь превратился в куда более скромных размеров блокгауз.

И вот, когда уже начало смеркаться, я заметил, что каре первой линии, наступавшие на Вознесенский монастырь, наконец, прорвали кольцо блокады и воссоединились с засевшими на монастырском холме ратями. Это же обстоятельство подтвердила флажная сигнализация.

— Подать сигнал остановить атаку! — сразу распорядился я. — План наступления на сегодняшний день выполнен!

Вверх взмыло знамя, проревели особым способом трубы, пехотные каре отзеркалили полученную ими команду и начали медленно останавливаться. С ходу, при активном участии свежего первого корпуса, развёртывался полевой лагерь.

Из гуляй — города Первого корпуса быстро выпрягались кони, а сами щиты скреплялись меж собой цепями. Часть ратников, под охраной ставших по периметру ратей, начала ввинчиваться в промёрзшую землю коловоротами, устанавливая вокруг нового лагеря, заранее припасённые заострённые колья.

— Двигаем к монастырю, там организуем штаб и заночуем! — отдал приказ своим телохранителям, первым трогая коня.

Теперь с территории Вознесенского монастыря, занимающего в округе господствующую высоту, пушки могли легко простреливать всё пространство между Золотыми и Волжскими воротами, а также русло Клязьмы, при этом целиком контролируя подступы к «гуляй-городу» выстраиваемому у подножия холма.

Монголы, прореженные картечью, болтами и стрелами последовав нашему примеру, тоже перестали проявлять наступательную активность. Непобедимые тумены прошедшим днём изрядно пролили своей крови, а потому опасались подходить близко к успокоившимся и начавшим «окапываться» войскам, интуитивно действуя по известной на Руси мудрости — «не буди лихо, пока оно тихо». Замёрзшие тела тысяч монголов вперемешку с тушами лошадей, лежащие как целыми завалами, так и беспорядочно разбросанными по всему полю, мрачно дополняли пейзаж.

Неожиданно для монголов, русские, весь день пёршие вперёд как дикий тур сквозь кустарник, по сигналу затормозили свой разбег и так и остались стоять до самой ночи, не двигаясь ни на шаг с места. Ханы, нойоны и темники это известие встретили с немалой долей облегчения. У них появилось время опомниться, собраться с силами, выявить ошибки и просчёты в командовании, а затем попытаться завтра взять реванш, ударив по русским со всей своей степной яростью.

Жители осаждённого Владимира неожиданно для самих себя обретшие надежду на спасение в лице смоленских полков, весь прошедший день с жадным любопытством взирали на разворачивающуюся прямо у них на глазах величайшую битву. Всюду на линии уцелевших и обрушенных, изломанных многодневной осадой стенах, обращённых в сторону захваченного «Нового города» и к Клязьме, чернели людские толпы. Здесь собрался весь город — мужчины, женщины, подростки, даже дряхлые старики и малые дети. Шумными, радостными воплями и криками они приветствовали и подбадривали деблокирующие город войска. При помощи арбалетных выстрелов горожанам были посланы болты с посланиями. В них обговаривались условные сигналы, по которым владимирцы должны были всеми наличными силами совершить вылазку из города. Действовать самостоятельно, без соответствующих приказов, им категорически воспрещалось.

Поздним вечером в монастыре состоялся военный совет, уже в самом его конце воеводы и полковники получили от меня новую вводную.

— Будьте готовы в момент удара ратьеров с тыла, разделить корпуса, отведя их по речному льду на правый берег, — инструктировал я корпусных воевод.

— Государь, ты хочешь разделить войско? — с озабоченностью в голосе спросил Мечеслав.

— Да! Переправится Первый корпус. Ордынцы, бьюсь об заклад, подумают, что мы хотим прошмыгнуть по правому берегу для того, чтобы перекрыть Клязьму ниже по течению с востока, аналогично тому, что мы уже проделали на западе. Поэтому, Клоч, твой корпус, будь спокоен, они не оставят без внимания! В любом случае, при разделении войск монголы начнут более активно использовать русло Клязьмы, на этом мы их и подловим. Отсюда, с территории лагеря, шимозамёты прекрасно добивают до Клязьмы. И в определённый момент, по условному сигналу, когда монголы начнут особенно сильно давить, твои рати, Клоч, начнут притворно отступать. Будешь пятиться назад, пока не окажешься напротив «гуляй — города» при монастыре. Думаю, что значительные силы Орды, переправляясь по льду ломанутся на правый берег. К тому же и отступать вы будете по узкой теснине — между лесом и кромкой берега, что вынудит монголов атаковать вас прямо с реки, благо пологие берега в этом районе будут позволять им это делать. Как только ты остановишь отступление в указанной тебе точке, то вот тогда — то мы и угостим их шимозой! Ведь сами прекрасно понимаете, если бить по разреженным порядкам, то эффективность будет хуже, чем нежели ударить по скопищу. В общем, что я вас учу, что такое «шимоза» все видели в действии на учениях. А потом, Клоч, будь готов преследовать и уничтожать монголов оказавшихся на твоей стороне реки.