Алексей Янов - Орда

На этом совещание закончилось. Длившийся, казалось бы, целую вечность день, тоже, уже давно превратился в ночь. С момента остановки наступления русские войска всё время издали лениво перестреливались с монгольскими туменами. Пушкари, правда, ещё вечером, как только монголы перестали бросаться на занявшие позиционную оборону войска, перейдя с картечи на ядра и гранаты, первым делом принялись целенаправленно расстреливать осадные машины монголов, очень скоро очистив от китайских камнемётов всю юго — западную сторону города.

Четверть войска была ежесекундно на взводе, неся дежурство, при этом посменно чередуясь с оставшимися тремя четвертями. Неприятель был слишком близко и очень опасен.

Из монастыря, превращённого в лазарет, до самого утра исходили крики и гнетущие душу стоны раненных. Их время от времени заглушала работа пушкарей, что всю ночь, подсвечивая прожекторами цели, вели беспокоящий огонь по монголам, не давая заснуть ни своим, ни чужим. Но другое дело, что чужим, кроме беспокойного сна, ещё и хорошо влетало. Со стороны монголов ясно доносились возгласы, проклятия и вопли.

Казалось бы, длящаяся целую вечность ночь заканчивалась. В предрассветных сумерках трубный зов разрывал тишину. Дремлющий тревожным сном лагерь быстро оживал. Из палаток стали появляться усталые, осунувшиеся лица пехотинцев и их командиров. Войска быстро завтракали сухпаем, выстраивались в колонны у калиток, за стенами лагеря образовывали каре и, дождавшись сигнала, снова шли в бой.

Призывные звуки горнов, перестуки барабанов, громкие команды, обрывки фраз, мат и крики, реющие знамёна над полками и ратями, начавшая работать по врагу артиллерия — всё вместе это создавало непередаваемую какофонию звуков. Эта сторона военных действий, густо замешанная на мандраже и естественным волнением перед боем, была по — своему притягательна и действовала завораживающе.

В направлении Волжских ворот открытая территория постепенно сужалась, и уже от самих ворот до русла Клязьмы было не более двухсот — трёхсот метров, а за воротами береговая территория опять начинала возрастать и в районе «Ветчаного города» до реки было около километра. В результате три рати из корпуса Малка прокладывали себе коридор к Волжским воротам. Три рати из корпуса Клоча (четвёртая рать этого корпуса по — прежнему оставалась западнее и была разбросана в трёх блокгаузах) выходившие из лагеря последними неожиданно для монголов начали переправляться на плохо обжитой, заросший лесом правый берег Клязьмы. Три рати вместе с ратьерами остались в «гуляй — городе» и на монастырском холме. Ещё три рати, как уже ранее говорилось, сидели в блокгаузах перекрывающих Клязьму на западе. Оставшиеся восемь ратей — все из корпусов Аржанина и Мечеслава, укрепившись кольями, недвижимо встали между Вознесенским монастырём у подножия холма окружённого «гуляй — городом» и стенами захваченного монголами «Нового города». Монголы же, вполне предсказуемо, не выдерживая тесноты у Волжских ворот, где оперировали рати Малка, были вынуждены главный упор делать на атаку с севера со стороны Золотых ворот. Такая война на укреппозициях меня устраивала уже куда как больше. К тому же, атакующие наши войска монголы теперь представляли собой прекрасную мишень для высоко расположенной артиллерии Вознесенского монастыря.

Монголы продолжали упрямо гнуть свою линию. Орудия как полевые, так и из лагеря беспрерывно били по степнякам отчаянно бросавшимся «грудью на амбразуры». При их приближении к раскатам пушек прибавились залпы из арбалетов, дополненные ниспадающим с неба жалящим градом туч стрел. Теперь выстроенные в две линии корпуса стояли неподвижно, в этом месте инициатива была полностью отдана степнякам.

Ордынцы то и дело обрушивают на рати визжащие степные тумены лёгкой конницы, не способной завязать ближний бой. Пехотинцы безмолвно, подчиняясь командам и сигналам своих командиров, шинкуют конницу своими стрелами, болтами, пулями и разят противника длинными пиками.

А вот у Волжских ворот «Потрясатели Вселенной» подготовили ратям Малка сюрприз. Весь вчерашний день, а может и ночь, степняки, под руководством китайских мастеров, рубили деревья толщиной в руку и вязали щиты, поставили их на колёса, прикрепили дышла, чтобы можно было толкать перед собой. В общем, изготовили они какой — то скороспелый аналог нашего «гуляй — города» из подручных материалов. И теперь спешенные монголы направили эти сооружения против частей корпуса Малка, штурмующих Волжские ворота. Но картечи и особенно ядер у нас оставалось ещё с избытком. Поэтому всё это китайское народное творчество было превращено в труху, а пешие рати очень скоро сошлись накоротке. Яростный бой продолжался более двух часов, монголы регулярно бросали в «русскую топку» свежие пополнения, противоборствующие стороны практически не сдвигались с места и стояли на горах трупов. И только когда с востока послышалась заполошная стрельба, степняки отступили. А пехотные каре Малка пошли вперёд с большим трудом, словно по нескончаемой полосе препятствий. Местами им приходится едва ли не карабкаться по нагромождениям тел изрубленных людей, поскальзываясь на их склизких внутренностях выпущенных наружу. Но наши люди, находясь в каком — то трансовом состоянии, уже успели втянуться в эту адову работёнку подстроиться под сумасшедшие психофизические нагрузки.

Около полудня ниже по Клязьме послышалась частая орудийная пальба.

— Видать ратьеры с тыла атакуют! — в моё ухо радостно прокричал очевидное Сбыслав.

За несколько километров от разгоревшегося места грандиозного по масштабам и кровопролитию боя, из леса стали появляться отряды ратьеров. И, как снег, нет как снежная лавина, обрушились на головы переполошённых монголов. Покрытая смёрзшимся инеем конница, в жёлтых с чёрными крестами попонах и сюрко, железными волнами выкатывалась на лёд реки Лыбедь, прямиком направляясь в сторону ставки монгольского верховного главнокомандования, что накануне была перенесена и сейчас располагалась к северу от пока ещё неприступных стен Ветчаного города.

Пробив мощным тараном артаульные дозоры из тумена Бурундая, выезжая на берег ратьеры сразу же разворачивали своих коней, выстраиваясь в боевой порядок, и целеустремлённо, не задерживаясь ни на минуту, устремлялись к тыловым частям противника. Походя сминались попадавшиеся им на пути наспех бросаемые в бой отряды кэшиктэнов, направо и налево летели гранаты, за спинами и копытами ратьеров оставались лишь кучи убитых и раненых, своих и чужих.

Разрядив в упор во врага все свои пистоли, ратьеры, строго следуя командам, выходили из боя, поворачивая коней назад. Доскакать до своих пехотных корпусов сил всё равно не хватило бы, да и задачи им такой не ставилось, а вот угодить в кольцо окружения при дальнейшем продвижении они могли бы запросто. Визжащие от радости монголы, видя отступление нежданно свалившегося на них противника, бросились в погоню и вскоре нарвались на артиллерийские засадные батареи, спешно установленные на высоком берегу Клязьмы у занятого в результате этого рейда села и замка Боголюбова.