Алексей Янов - Орда

Командир 6–й рати, развернул свои войска в боевые порядки, но агрессивных действий пока не предпринимал, разве что скрытно отправил ратьеров в обход княжеских войск. В ратьеры были зачислены бывшие суздальские конные дружинники из разных городов, уже присягнувшие новому государю. Вначале Усташ ждал ответ от великого князя, потом увидел начавшую отъезжать от княжеских войск боярскую конницу. Он не без оснований стал считать, что не стоит спешить с наступлением, суздальское войско и так, само по себе рассыплется. Тем более посланные им ратьеры ударить с тыла раньше утра следующего дня не смогут.

Начавшие прибывать после захода солнца в лагерь смолян суздальских бояре дружно и безропотно присягали Смоленскому князю. Они были готовы немедленно выступить против своих прежних господ, влив свои конные дружины в смоленское войско. Боярами двигал, помимо прочих факторов, и меркантильный интерес. Большинство из них имело вотчины и недвижимость в уже присягнувших государю городах и волостях. Вступать в бой с государевыми войсками и в случае проигрыша лишится всего своего имущества, всех своих наследственных владений они категорически не желали. А то, что Владимир был крут с боярами, посмевших воевать против него или ещё как — то противиться его воле, они прекрасно знали. Новгород для всех послужил прекрасным и наглядным примером. Лишаться жизни и всего своего добра, ради никудышных князей — неудачников, дурней среди вельмож было мало.

Суздальские князья тоже были не полными идиотами. К ночи, лишившись поддержки бояр, они полностью осознали, что обречены. Их надежды и раньше были призрачными, а теперь, с отъездом бояр, они и вовсе их потеряли. Войско смолян, сумевшее разбить покоривших полмира монголов, выглядело в их глазах непобедимым. Кроме того, войска уполовинились из — за действий бояр — предателей. К тому же князья оказались лишёнными поддержки крупнейших городов своего княжества — Владимира, Суздаля, Ростова. Воевать с ни разу не потерпевшим поражения противником, имея за спиной поддержку нескольких малых северных городков, не успевших присягнуть Владимиру — безумие. Не добавлял оптимизм и их лидер и вожак Юрий Всеволодич, узнавший о гибели сыновей. Он стал вести себя абсолютно индифферентно, проявляя равнодушие в разгоревшихся спорах. Теперь ответ на вопрос «что делать?» для суздальских князей был прост как никогда. Одно из двух — сдаться на милость государю, или бежать на неподконтрольные Владимиру княжества, иль заграничные королевства, где их никто с распростёртыми объятиями не ждёт. Третьего не дано.

Бессонная для князей ночь, полная отчаяния и печали о своём незавидном положении, а также разгоревшихся с новой силой споры о том как поступить — сдаться или уйти, пролетела быстро.

За невесёлыми разговорами вспоминали былое, особенно Липицкую битву. Тогда, после неудачных переговоров, начатых Мстиславом Удатным (кстати говоря, являвшимся всё тем же Ростиславичем, двоюродным дедом Владимира Смоленского), стремившимся без кровопролития, миром посадить на великокняжеский Владимирский стол своего союзника Константина Всеволодича, его войско начало сражение. Ранним апрельским утром в день святых Тимофея, Федора и Александры царицы мстиславово войско, не решившееся атаковать укрепленный плетнем и кольями суздальский лагерь, стало строиться в походный порядок, готовясь к выступлению на Владимир. Юрий и Ярослав вывели свои полки за линию укреплений, чтобы помешать противнику. Именно в этом момент спешившиеся новгородские и смоленские воины перешли ручей и атаковали войско братьев Всеволодовичей. Центр их позиции, где стояла рать переяславского князя Ярослава Всеволодича, был потеснен смоленским полком. Тогда командовавший войском князей — союзников Мстислав Удатной бросил в бой свои конные дружины. Они трижды прошли через боевые порядки владимиро — суздальских полков, совершенно расстроив их и захватив два стяга переяславской рати князя Ярослава Всеволодича. Решил исход сражения удар дружины князя Константина Всеволодовича во фланг полка князя Юрия Всеволодича, после чего истребляемые воины его рати обратились в бегство. Завершилась Липицкая битва сокрушительным разгромом «всей силы Суздальской земли» — полков Юрия, Ярослава и их младших братьев. Только убитыми войско князей Всеволодичей потеряло семнадцать тысяч человек. Победители потеряли убитыми около двух с половиной тысяч воинов. Уходя от погони, загнав трех коней, в одной сорочке великий князь Юрий прискакал во Владимир, но сил организовать отпор шедшим по его следу отрядам противника у него уже не было. Горожане на призыв своего князя дать отпор приближающимся врагам отвечали: «Князь Юрий! С кем нам затвориться? Братья наши избиты, другие взяты в плен, остальные пришли без оружия, с кем нам стать?» Тогда, осажденный в своем стольном граде, он вынужден был признать поражение, согласиться на все условия Мстислава и уступить старшему брату Великое княжение Владимирское, получив в удел даже не Ростов, а небольшой городок Радилов Городец на Волге. Однако вскоре Юрию Всеволодичу удалось примириться с братом, давшим ему Суздаль, а после его смерти в феврале 1218 года вернуть себе великокняжеский стол.

На рассвете всполошенный воевода Дорожей Семёнович, ворвавшись в палатку, произнёс лишь одно слово «Окружены!». Это известие сразу покончило со всеми княжескими разногласиями. Прорываться с боем, с ничтожными шансами на успех, автоматически низвергая свои оставшиеся у Владимира семьи в холопство, ни Юрий Всеволодич, ни его сыновцы (племянники) не решились. К обеду, взятые в стальное кольцо княжеские дружины, бесславно сдались.

Воевода Усташ с пленными и большей частью войск последовал назад во Владимир, отправив на север пару полков, приводить к покорности немногие обойдённые его вниманием города Владимиро — Суздальского княжества. И прежде всего Белоозеро — туда братья Константиновичи успели вывезти свои семьи.

Приехавших во Владимир князей сразу повели в великокняжеские палаты. Там их встретил накрытый яствами стол. Владимиро — суздальские князья, изголодавшись в пути, не чинясь друг перед другом, накинулись на еду.

— Когда мы свидимся со смоленским князем? — насытившись, спросил Святослав Всеволодич, брат Юрия Всеволодича, князь Юрьев — Польский.

— Русский государь скоро вас примет, — с невозмутимым видом ответил смоленский страж.

Я в это время заслушивал отчёт Усташа о его походе, о приведённых под мою руку владимиро — суздальских городах. Потом милостиво заслушал заверения в вечной любви, адресованные в мой адрес от приехавшего во Владимир ещё вчера ростовского епископа Кирилла.