Александр Башибузук - Генерал-губернатор [СИ]

Вот честно, я с удовольствием сразился бы с Омурой, для чего и взял меч с дагой. Но вполне предчувствуя, что косоглазые могут выкинуть какой-то фортель, перед отбытием позаимствовал у Мадины револьверчик. Да, на президентском балу строго запрещено оружие, но дам никогда не досматривают, чем я и воспользовался, напихав в сумочки своих девочек кучу компактного огнестрела. А когда переодевался, тайком запихнул револьверчик сзади за пояс. Кто молодец? Я молодец, три тысячи распутных монашек!!! Давно живу, много видел…

Едва самураи приземлились на пол, как за стенами тренировочного зала грохотнула басовитая очередь, следом еже одна, в промежутке между которыми бабахнул оглушительный дуплет.

Скрипнула дверь, сначала показался дымящийся ствол пулемета, а следом за ним громадная туша Луки.

– Вечно ты, Християныч, вляпаешься в какое-нить дерьмо… – укоризненно пробасил великан. – Я все понимаю, но косоглазым верить? Тьфу…

– Япона – блять! – коротко подытожил Тайто, протискиваясь мимо своего друга в зал с лупарой наперевес. – Тама еще четыре косой блядь ждала. Уже не ждет…

Омура вдруг пронзительно заверещал и бросился на меня.

Я собрался встретить его клинком, но тут саданул еще один дуплет. Колено полковника разметало кровавыми лохмотьями, а сам он кубарем покатился на татами.

– Вот тока не надо, Християныч… – Лука строго погрозил мне пальцем. – Знаю я тебя…

– Зачем резать, если стрелить можна? – Тайто ловко перезарядил лупару.

– Уже и погеройствовать не дают… – беззлобно пробурчал я. – Мот в сортир начнете меня провожать? Ну да ладно, что там?

– Все чисто, – доложился Мудищев. – Бабу евоную прибили слегка, да повязали. Что с ней дальше?

– Тащите сюда. Впрочем, несколько минут у вас есть – можете попользовать.

– Не-а, – великан скривился. – Фу, брезгую, Християныч, ей Богу брезгую. А ты, малой? Да не топорщись, я тока спросил, ты вечно в кого ни попадя суешь. Нет так нет. Ну ладно, ты тут кончай фофана, а мы пошли. Тока поторопись, Християныч, домик на удалении, но мало ли что. Идем, малой…

Дружная парочка убралась из зала, а я подошел к скорчившемуся на полу Омуре.

– Вы самый лучший враг… – прохрипел японец. – Лучший…

– Не жалуюсь, – я скромно развел руками.

– Разрешите мне сделать сепукко! – в глазах полковника блеснула надежда.

Я на мгновение задумался. Благородство очень приятная штука, но, увы, обстоятельства всегда против. Хотя… несколько минут у нас есть, можно устроить шараду для полиции.

– Хорошо, я окажу вам услугу. Что вам для этого надо?

– Немного… – мотнул головой Омура. – Помогите мне перетянуть ногу, а затем сесть. А потом…потом, когда я вспорю себе живот – отрубите голову…

Я довольно хорошо знаком с ритуалом сепукко, который европейцы не совсем верно называют харакири. Кинематограф постарался, да и сам изучал другие источники для общего развития. Но, в данном случае, все выглядело совсем не так колоритно и красочно.

Никаких белых одежд и сакуры – лужи крови, мерзкая вонь свежей крови, да и сам фигурант вместо печально и восторженной сдержанности только скрипел зубами и корчил болезненные рожи – дуплет айна практически отделил ему конечность – нога ниже колена болталась только на лохмотьях.

С грехом пополам усадив японца, я глянул на свою эспаду и покачал головой. Это оружие больше предназначено для того, чтобы колоть. Рубить тоже можно, но для того, чтобы снести башку с одного удара немного не подходит. Я еще немного поколебался и взял тати Омуры. Ну а что, помреть от своего меча – даже символично.

Лука и айн притащили жену полковника. Японка болталась в их руках как тряпичная кукла и, похоже, полностью утратила связь с действительностью. Да и сам Омура не обращал на нее никакого внимания.

Он подоткнул кимоно под себя, затем что-то неразборчиво пробормотал, коротким движением всадил себе танто в живот и с утробным всхлипом рванул его в сторону.

На татами вывалилась груда сизых кишок, в зале пронесся смрад внутренностей.

Я помедлил немного, после чего резко махнул мечом.

Вот честно, на своем веку я срубил одним ударом немало голов и в успехе не сомневался, так как отделить емкость для мозгов на самом деле не особо трудно. Но тут… тут что-то пошло не так.

Незнакомый меч в руках, опять же, самурай в момент удара неожиданно склонился…

Убить я его убил, но на шее осталась челюсть. В общем, получилось не очень эстетично.

Н-да, позорище…

– Готово? – тактично поинтересовался Лука.

– Еще нет. Приподнимите ее… – я шагнул к японке и прижав к ее виску револьвер, нажал на спусковой крючок. – Теперь точно все…

При этом не испытывал ни малейших сомнений. Да, я не изувер и не садист, от убийств беззащитных женщин не фанатею, но оставлять ее в живых уж совсем полная глупость.

Дальше, вложил в ее руку меч Омуры, а во вторую свой пистолет. Остальных японцев вооружил «Мадсеном» Луки и обрезом Тайто. Вдобавок, слегка покромсал их же мечами. Пусть полиция теперь башку себе ломает, что здесь случилось. И вообще, сыны Восходящего солнца народ загадочный, может сами устроили коллективное самоубиение, согласно своим, опять же, только японам понятным традициям.

Я обвел взглядом зал, подавил в себе желание набрать трофеев, прихватил свои вещи и пошел на выход. Пора и честь знать.

Во время отхода обошлось без неожиданностей, я мы благополучно вернулись домой, на виллу, которую я снимал в Вашингтоне.

Ну что же… очередное приключение закончилось. Хотя противный осадочек остался – разочаровываться в людях всегда неприятно. А вообще, странная хрень случилась. Очень странная. Задумка у косоглазых все-таки очень хорошая была, но так облажаться с ее завершением еще надо умудриться. Да и я хорош. Впрочем, минус четыре самурая, да еще не из рядовых – это тоже результат. Курочка по зернышку клюет.

Перед сном зашел в кабинет просмотреть кое-какие документы. Туда же ко мне приперся медвед, выцыганил плошку мадеры, до которой был всегда охоч, а потом улегся дремать в ногах.

Едва я взялся за первую папку, как Балда поднял башку и насторожил уши.

– Кто там у нас? – я взялся за револьвер в ящике стола, а потом, услышав цокот каблучков, убрал руки.

Дверь открылась и в кабинет вошла Майя.

– Где забытой жене можно найти своего мужа? – она грациозно присела на краешек стола. – Вместо того, чтобы спешить в спальню, он идет работать. Рассказывай, как все прошло.

– Скверно… – честно признался я. – Даже вообще по-идиотски.

– Убил?

– Убил… – я вздохнул и рассказал, как случилось с японцами.

Майя улыбнулась.

– Стареешь?

– Я?

– А кто еще? – хихикнула жена.

– Я тебе сейчас покажу, кто стареет.