Геннадий Марченко - Второй шанс 6 [СИ]

Не ожидавший такого отпора посольский опешил, однако тут же собрался и, прищурившись, прошипел:

– То есть тебе плевать на тысячи соотечественников, чьи жизни можно было бы спасти с помощью лекарств, закупленных на вырученные от боя средства?

– Если бы я точно знал, что деньги пойдут на лекарства… А не на поддержку братских народов, которые втайне, а иногда и явно ненавидят русских «братьев», и предадут нас при первой возможности.

– Вот ты как заговорил…

– Ладно, так уж и быть, подерусь за ваши пять тысяч… Как хоть фамилия соперника?

После моих слов Вячеслав Игоревич заметно успокоился.

– Не помню, это надо у мистера Брауна уточнить.

Уточнили… Когда я услышал фамилию Марвиса Фрейзера, того самого, что выиграл юниорский чемпионат, одолев в полуфинале Саню Ягубкина, я невольно закашлялся и выдал на английском, обращаясь к Брауну:

– Постойте, постойте… Так он же тяжеловес, а я выступаю в весе до 81-го. У нас разница в весе минимум 10 кг.

– Зато ты должен быть быстрее, – пожал американец плечами. – В конце концов, за такие деньги можно и подраться с человеком, который ненамного тяжелее тебя.

– Какие деньги?

Я поймал на себе взгляд Рыбакова, в котором явно читалось желание, чтобы я на какое-то время оглох и заодно разучился читать по губам. Но Господь его не услышал, зато я услышал, как Браун озвучивает цифру в 50 тысяч долларов. Честно сказать, я ожидал большей суммы, но по нынешним временам и 50 тысяч – вполне себе неплохо.

– А чья подпись будет стоять под контрактом? – спросил я Рыбакова.

– Мы договорились, что его подпишу я как твой представитель, – сквозь зубы ответил он.

– Что-то я всё больше сомневаюсь, что эти деньги пойдут на лекарства, – сказал я ему на русском. – Давайте-ка сделаем так… Я подписываю контракт, 5 тысяч, как и планировали, получаю на руки, а остальные 45 переводятся на мой инвалютный счёт, я продиктую все реквизиты. По возвращении в Москву я эти деньги перечисляю туда, куда скажет… В общем, один мой знакомый, которого можно назвать правой рукой Филиппа Денисовича. Только на таких условиях я стану боксировать.

Всё-таки у чекистов неплохая выдержка. Мог бы снова сорваться, но, видимо, понимая, что при американце это будет выглядеть не айс, лишь вздёрнул брови.

– Мне нужно посоветоваться.

– Советуйтесь, время у нас до вечера есть. Если моё предложение не пройдёт, то вечером я улетаю вместе со всей делегацией.

После чего улыбнулся в сторону янки, снова перейдя на английский:

– Мистеру Рыбакову нужно посовещаться со старшими товарищами.

– Как много это займёт времени? – спросил он у посольского.

– Надеюсь, мы уладим вопрос в течение пары часов, – улыбнулся Рыбаков собеседнику и покосился на меня с такой ненавистью во взгляде, что мне стало слегка не по себе.

Пары часов ему действительно хватило, и вот уже он сам везёт меня на «Ford Granada» с посольскими номерами в нотариальную контору. По пути Рыбаков задал мне только один вопрос:

– Этот твой знакомый, случайно, не Сергей Борисович Козырев?

– Возможно, – нейтрально отвечаю я.

– Ясно, – вздохнул он и больше не проронил ни слова.

Браун нас уже поджидал в конторе, и мы, не теряя времени, оформили у нотариуса соответствующие документы. 5 тысяч я действительно получил на руки и, хотя Рыбаков и предлагал отдать их ему на хранение, я сказал, что пусть лучше останутся при мне. Что-то я не очень доверял посольскому. Что же касается неустойки, в случае моего отказа боксировать я вынужден буду заплатить 10 тысяч. Естественно, не рублей. Это если я не выйду на бой без уважительной причины. То есть отдай уже полученные 5 тысяч и ещё пятерку накинь сверху. Где бы её взять… Надеюсь, до этого не дойдёт. По условиям контракта 45 тысяч на указанный счёт компания «Wal-Mart» в лице мистера Брауна обязана перечислить не позднее следующего после боя дня.

– Ваш с Марвисом бой станет жемчужиной мероприятия, – заявил он, выходя с нами из конторы. – Русский против американца – хорошая афиша!

– Вы так это говорите, будто между нашими странами продолжается «холодная война», тогда как главы СССР и США, мне кажется, нашли точки соприкосновения, – попенял я Брауну.

Тот лишь хмыкнул:

– Парень, это всего лишь бизнес. Тебе нужны деньги? Вот и дерись. Договор подписан, сумму неустойки ты помнишь.

– А кто меня будет секундировать? И формы у меня с собой нет.

– Не беспокойся, всё будет, и форма, и секунданты! У тебя какой размер одежды? А обуви? Подберём.

В лоджи я успел к самому концу обеда, за полчаса до начала прямой трансляции с пресс-конференции Картера и Бобкова. Телевизор стоял в каждом домике и, воспользовавшись тем, что мои соседи, как и жители других бунгало, перед отлётом отправились прошвырнуться в город, я единолично завладел зомбоящиком. Но перед этим заглянул к Доусону, поинтересовавшись, имеется ли у него дома сейф. Узнав, что имеется, попросил об одолжении.

– Не могли бы вы на время положить в него вот эти 5 тысяч долларов?

– Без проблем, – заявил тот, – я даже ничего с тебя за хранение не возьму. Не беспокойся за сохранность своих денег, у меня надёжно, как в подвалах «Bank of America».

Вот и ладненько, вот и чудненько.

Была мысль отдать ему на хранение и кассету, но я её от себя отогнал. Слишком уж рискованно, да и Доусон может заинтересоваться, что это на плёнке, которую русский просит припрятать в сейфе. Вдруг он стучит в ФБР? А что, вполне может быть. Так что лучше не рисковать.

Трансляция из Белого дома началась в 14.55. Сначала картинка показала зал с несколькими рядами стульев, занятых представителями пишущей и тележурналисткой братии. Перед ними стояла трибуна, на которую были нацелены десятки объективов фото и видеокамер. Первым к прессе ровно в 15.00 вышел Президент США Джимми Картер. В течение примерно получаса, отвечая на вопросы журналистов, он рассказывал об итогах переговоров с Генеральным секретарём ЦК КПСС Бобковым. Если вкратце, то он подчеркнул, что встреча получилась конструктивной, были найдены точки соприкосновения, которые позволят в будущем развиваться отношениям между двумя странами по всем направлениям. При этом он, Джимми Картер, всё равно не разделяет принципы коммунистов, будучи уверенным, что будущее за тем строем, которого придерживаются Соединённые Штаты. Ну и всё в том же духе: мол, дружба дружбой, а табачок врозь.

Но я с большим нетерпением ждал появления Бобкова. И вот он наконец сменил Картера за трибуной. Хорошо выглядит, подтянутый, в отличие от предшественника, чувствуется если не армейская, то чекистская выправка. Костюм отутюжен, ботинки блестят, самое главное, в лице уверенность и, я бы даже сказал, некая снисходительность.