Александр Михайловский - Операция «Яростный полдень» [СИ litres]

28 июня 1942 года, 04:05. Балканский фронт, Пирот, КП подвижной механизированной группы генерала Рыбалко.

Начало наступления происходило буднично и, можно сказать, прозаично. Не было сокрушающего шквала артиллерийской подготовки, как при прорыве с Одесского плацдарма два месяца назад, когда по врагу, кроме армейской артиллерии, били орудия главного калибра линкора «Парижская коммуна», а также крейсеров «Молотов», «Ворошилов», «Красный Кавказ», «Красный Крым» и «Червона Украина». Не выли и не улюлюкали сотни установок залпового огня «Катюша», «Град», «Ураган» и «Смерч», мечущих во врага комья яростного огня, не грохотали тяжелые гаубицы, выстроенные рядами по нормативу «двести орудий на километр фронта», как было при прорыве румынского фронта по Пруту.

Вместо того танки и боевые машины пехоты 144-й мотострелковой дивизии ВС РФ в утреннем тумане медленно и угрожающе двинулись вперед, а следом за ними, тихо лязгая гусеницами, то же самое проделала бронетехника третьего механизированного корпуса РККА. И это отсутствие артилерийских спецэффектов случилось оттого, что разведка, которой активно помогали местные югославские партизаны, доложила, что жиденькие окопчики на той стороне фронта внезапно опустели. Всякая дрянь, которую немецкое начальство нагнало в первую линию для смазки гусениц российских и советских танков – бошняки, хорваты, белогвардейские отщепенцы из «русского охранного корпуса», а также так называемые бельгийские «добровольцы» – все они предпочли в ночь перед наступлением исчезнуть с позиций под покровом темноты, не оглашая окрестностей трагическими криками.

Первой со своего рубежа «сделала ноги» эсесовская пулеметная команда, назначенная работать заградотрядом. Эта публика в крапчатом камуфляже, немного напоминающем форму российских мотострелков (из-за чего в начале войны имело место множество забавных моментов), была согласна расстреливать дезертиров и безоружных гражданских, но отнюдь не желала попадать под знаменитый русский паровой каток с гарантированным летальным исходом. В плен эсэсовцев не берут ни советские, ни российские солдаты, а если мотострелкам или разведчикам попадается мутная личность неизвестного происхождения, то ей (этой личности) приказывают раздеться до пояса и поднять руки вверх (у последователей Генриха Гиммлера под левой подмышкой вытатуированы группа крови и резус-фактор). При обнаружении такой татуировки данную особь ликвидируют сразу, как бешеное животное, невзирая на возраст и пол, ибо никаких маршей бывших эсэсовцев в этом мире быть не должно.

Так же с бывшими земляками категорически не желают встречаться белогвардейцы из «охранного корпуса». Если изрядно подзабывшие ярость Гражданской войны обычные красноармейцы и командиры 1897-23 годов рождения смотрят на русскоговорящих солдат в немецкой форме как на безвредных экзотических зверьков, то бойцы экспедиционного корпуса и добровольцы в рядах РККА (которые в мехчастях не редкость) не имеют к ним ни малейшей жалости. Страшны ведь не сами слова «пятая колонна», «враг народа» или «изменник Родины»; страшен сам факт существования таких людей, которые, потерпев поражения в политических баталиях и не снискав народной любви, ради восстановления или установления своей власти готовы служить любому иноземному завоевателю, набравшемуся наглости напасть на Россию. И неважно, какую фамилию носит реальный или потенциальный изменник: Краснов, Шкуро, Каминский, Илларионов, Гозман или Шендерович. Все они одинаково прокляты и ненавидимы. И если в двадцать первом веке таким персонажам пока все сходит с рук, то на полях сражений этого сорок второго года с ними не церемонятся. И вообще, многое тут делается гораздо решительнее и брутальнее, чем в нашем мире, где последствия мягкотелости, половинчатости и легкомысленного разгильдяйства проявились в большинстве только через сорок-пятьдесят лет после окончания Второй Мировой войны, когда сделать ничего уже было нельзя.

Бошнякам из так называемого «исламского добровольческого батальона СС» и хорватским усташам, руки которых по локоть в сербской крови, при этом стоит опасаться встречи с бойцами Югославской народно-освободительной армии. Да что там опасаться: факт службы в иностранных частях СС или хорватском домобране, отмеченных множеством кровавых преступлений против мирного сербского населения, сам по себе является основанием для высшей меры социальной защиты. ОЗНА (отделение по защите народа), сербский аналог Смерша, расстреливает пленных усташей при самых минимальных юридических процедурах. И рассчитывать на снисхождение они не смогут. Последователям кровавого хорватского фюрера Анте Павелича на этот раз никто не собирается делать никаких поблажек, как было в нашем прошлом, когда эту организацию возглавлял хорват Ранкович.

Но теперь время у убийц и насильников почти закончилось. Устремившаяся веред непрерывной лавиной российская и советская бронетехника, двигаясь в оперативной пустоте, через три часа будет в Нише, а уже к вечеру своими передовыми частями выйдет к точке переправы через Дунай у селения Смедерево. На этот случай в боевых порядках соединения сразу за 144-й мотострелковой дивизией потомков движется отдохнувшая и пополненная десантно-штурмовая бригада подполковника Погорелова, а также привязанные к ней как нитка к иголке понтонно-мостовые батальоны, которые и перекинут через Дунай на уже обороняемый плацдарм «мосты дружбы». А потом по этим мостам на другой, банатский, берег пойдут непрерывные колонны танков и мотопехоты, и в спину им будут дышать мотострелковые (на грузовиках) дивизии 3-й ударной армии. Операция «Зенит» стремительна и неотразима; тотальная мобилизация в Третьем Рейхе объявлена только недавно, когда поочередно стали рушиться в прах германские союзники, так что у вермахта нет достаточных сил для того, чтобы перекрыть все угрожаемые направления.

А вот потом – трепещите, дунайские швабы и швабки: отдав своих сыновей, братьев, мужей и отцов в войска СС, вы сами подписали свой приговор, натворив дел на отдельный маленький Нюрнбергский трибунал. Платить теперь придется за все содеянное, без скидок и рассрочек. Размечут вас теперь по одной шестой части суши кого куда, от ледяных тундр до жарких пустынь, и фамилии не спросят. Это если у вас вообще получится пережить День Освобождения и избежать мести ваших сербских соседей, которых вы вознамерились превратить в своих рабов. Так что в случае чего не обижайтесь, господа фольксдойчи, ибо правило «око за око и зуб за зуб» еще никто не отменял.

А совсем рядом (в стратегическом смысле) по дороге от Скопье на Приштину – Кралево – Белград в эти же минуты начало движение такое же подвижное соединение генерала Лелюшенко. У своей цели, сербской столицы, «соседи» окажутся на сутки позже. К тому моменту, когда танки Лелюшенко ворвутся в Белград, у Смедерево уже вовсю будет идти форсирование Дуная. С другой стороны прорыв через горы Старой Планины и ущелье Железные Ворота [8] Железные Ворота – сужение в долине Дуная в месте сближения Карпат и Стара-Планины (речные ворота) на границе Сербии и Румынии ниже города Оршов. Длина – 15 км, ширина – 162 м. при поддержке Дунайской военной флотилии и авиации начали ударные армии Горбатова и Федюнинского. Отчасти этот удар отвлекающий, призванный произвести побольше шума и отвести на себя внимание германского командования, пока танки Рыбалко и Лелюшенко мчат на север, а отчасти вспомогательный, призванный обеспечить правый фланг стремительно наступающего Балканского фронта.