Александр Михайловский - Операция «Яростный полдень» [СИ litres]

– И зачем вы мне все это говорите, Петр Васильевич? – немного растерянно спросил наш комиссар, – Ведь я не товарищ Сталин, и даже не член ЦК, который в состоянии хоть как-то повлиять на названные вами вещи…

– А затем, – ответил я, – что вы, со своим анамнезом героического борца за дело Ленина-Сталина, прошедшего всю войну от звонка до звонка, и в то же время, будучи человеком чистым, и ни в чем не замаранным в нашей истории, после завершения войны вполне можете пойти в резкий рост по партийно-государственной линии. Когда Гитлеровский нацизм окажется низвергнут, настанет время сделать так, чтобы наша общая победа усилила, а не ослабила Страну Советов. И именно тогда товарищ Сталин будет ставить таких как вы – героических и незамаранных – на самые ответственные посты. И до этого момента осталось совсем немного: стоит лишь доломать вдребезги и пополам ветхую халабуду третьего рейха. А лет через двадцать, когда придет время смены поколений в советском руководстве, вы вполне сможете оказаться и членом ЦК, и министром, и даже Генеральным Секретарем. Уж рядом с пресловутым товарищем Брежневым вы выглядите куда предпочтительнее… И вот тогда вам пригодится все, что я вам сейчас сказал…

– Хорошо, я запомню ваши слова, – ответил комиссар Бородухин, глядя на ликующие сербские народные массы, – тем более что, общаясь с вами, выходцами из будущего, особенно с рядовыми добровольцами, я и сам начал приходить к подобным выводам. Если мне повезет дожить до тех сияющих вершин, которые вы мне предрекли, я буду стремиться к всемерному усилению нашего советского государства и улучшению жизни его граждан, а не к продвижению высоких абстракций, насколько бы привлекательно они ни выглядели.

30 июня 1942 года, полдень. Югославия, Белград, королевский дворец.

Командир батальона спецназначения и военный советник НОПОЮ гвардии майор Алексей Пшеничный.

Захват Белграда с налету едва не обернулся большим фиаско. По правде говоря, недичевские жандармы бойцами оказались никудышными. Поэтому, несмотря на то, что операция стала неожиданностью для немецкого оккупационного гарнизона, в ходе затеянного их начальником восстания не получилось до конца подавить сопротивление германских частей и их пособников из числа белоэмигрантов и хорватских усташей, а также захватить или взорвать все три имеющихся в Белграде моста: Панчевский мост через Дунай, строящийся немцами, но еще не законченный новый [10] В наше время его называют старым Савским мостом, а тогда старым мостом считался подвесной мост короля Александра, до апреля 1941 года находившийся на месте нынешнего Бранкова моста. автомобильный мост через Саву, а также временную переправу, возведенную на месте взорванного в апреле сорок первого года железнодорожного моста. Вследствие этого начался бардак, разгребать который пришлось югославским партизанам и советско-российскому подвижному соединению генерала Лелюшенко [11] Временное Антифашистское вече народов Югославии подтвердило бесспорное на тот момент единство Сербии и Черногории и зарезервировало за объединенным государством название Народная Республика Югославия, отдав все прочее послевоенное устройство на усмотрение послевоенных плебисцитов. .

Проще всего было с Панчевским мостом. Сразу за ним, по ту сторону Дуная, лежала территория, отошедшая к немецкой колонии Банат, где отсутствовали хоть сколь-нибудь значимые контингенты, способные вмешаться в битву за Белград. Напротив, советское командование требовало сохранить Дунайский мост в целости и сохранности, ибо с Банатского плацдарма, в обход хорватского оборонительного рубежа по Саве, очень удобно делать козью морду упирающимся изо всех сил венграм. Выход подвижного соединения генерала Лелюшенко за Дунай дает возможность объединить его силы с таким же соединением генерала Рыбалко, чтобы двойным кулаком ударить на север в направлении Будапешта. И тогда повторится то, что два месяца назад произошло на правобережье Днепра. Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход, который не может закончиться ничем иным, кроме капитуляции венгерского королевства – и тогда фронт в очередной раз резко скакнет вперед.

При этом возникнет своего рода разделение труда. Подвижные соединения Красной Армии нанесут удар на Будапешт, а югославские партизанские отряды, прямо на ходу преобразуемые в народно-освободительную армию, будут сдерживать окопавшийся за рекой Савой хорватский домобран [12] Домобран – ополчение, но в павеличевской Хорватии так назывались части регулярной армии. , мусульманские батальоны СС находящейся в стадии формирования дивизии «Ханджар» и отступающие туда же под ударами партизан остатки немецких оккупационных частей. А потом с помощью подошедших с юга советских стрелковых дивизий и под ударами с тыла эту веселую гоп-компанию, замаранную в крови по самые уши, начнут теснить на север поближе к альпийским перевалам. Одновременно народно-освободительная армия Югославии и советские горнострелковые дивизии станут наступать на запад, выжимая итальянцев из Далмации, Черногории и Албании к побережью Адриатического моря, – но это дело не быстрое, потому что с Италией все должно решиться позже и в другом месте.

Именно поэтому мосты через Саву, в отличие от Дунайского Панчева моста, было желательно взорвать… впрочем, река шириной в двести пятьдесят метров сама по себе не бог весть какая водная преграда. Бывший принц Георгий говорит, что в юности он переплывал ее в декабре, причем не один, а во главе своего полка. Сейчас разгар лета, так что делайте выводы. Когда подчиненные генерала Недича захватили Новый мост и уже начали готовить его к взрыву, хорватские солдаты форсировали Саву вплавь немного ниже по течению и атаковали бывших коллаборационистов с фланга, отчего те спешно отступили. Тогда же случилась попытка захватить и поджечь деревянный временный железнодорожный мост, но к нему жандармов не подпустил сильный караул. До недавних пор этот мост был крайне важен для снабжения германской группировки на Балканах и поэтому немцы его берегли как зеницу ока.

У режима Павелича, которого немцы из-за дефицита солдат поддерживают все больше на словах, а итальянцы только словами, дела сейчас идут из рук вон плохо. Всего в хорватском домобране имеются пять дивизий, численностью примерно восемьдесят пять тысяч штыков, оснащенных артиллерией, доставшейся им в наследство от старой югославской армии, легкой бронетехникой итальянского, немецкого и чешского производства, а также какой-никакой авиацией. Все это пригодно для борьбы против партизан, но будет разбито в прах даже при легком столкновении с регулярной Красной Армией. Правда, и партизаны, с тех пор как у них завелись сбрасываемые с парашютов тяжелые пулеметы, ПЗРК и РПГ, стали для хорватских вояк сущим наказанием. Но деятели в Загребе все равно готовы пожертвовать частью своих сил для проведения Белградского сражения. Наверное, хорватский диктатор и его подручный, министр обороны Хорватии генерал Славко Кватерник, считают, что это удобный способ поменять жизни своих людей на неумолимое время и хоть ненадолго отсрочить собственный крах, а из Берлина, должно быть, им уже обещаны подкрепления, стоит только бедным хорватам день простоять, да ночь продержаться.