Александр Михайловский - Операция «Яростный полдень» [СИ litres]

ОКХ вообще и Гальдер в частности, как поясняли всезнающие военные эксперты на Радио России, опасаются прямого удара по Восточной Пруссии и генерал-губернаторству, и потому держат свои основные резервы на Берлинском направлении. Быстрый, в одно касание, разгром Румынии и измена Болгарии стали для германского командования ошеломляющей неожиданностью, и только теперь, уже на краю разгрома, по всему Третьему Рейху объявлена тотальная мобилизация. Германских рабочих, в том числе и с военных заводов, призывают в вермахт, а на их место гонят трудовые ресурсы со всей Европы, включая Литву и находящиеся под германской оккупацией половину Латвии и Белоруссии. Опыт использования солдат разгромленных европейских армий на Восточном фронте у Гитлера сугубо негативный, поэтому теперь он заставит побежденные народы проливать за Германию свой пот, а не кровь. Комментаторы на Радио России называют происходящее «новым великим переселением народов» и справедливо указывают, что подобные решения, вызвавшие в Третьем Рейхе невообразимую сумятицу, обозначают начало его конца.

Правда, как говорят они, тотальная мобилизация – не такое уж и простое дело, особенно с учетом того, что рабочих нельзя просто так забрать с шахт, рудников, открытых разрезов и военных заводов, а прежде нужно убедиться, что их французские, бельгийские, голландские, датские и прочие сменщики будут хотя бы вполовину так же хороши, как и чистокровные немцы. В противном случае рухнет все и сразу, потому что вермахту просто нечем будет воевать. При этом никто не даст гарантии, что остатки кадрового вермахта просуществуют до той поры, когда из «тотального» контингента будут сформированы так называемые народно-гренадерские дивизии. У Иштвана Хорти сложилось ощущение, что, несмотря на то, что Гитлер еще хорохорится, крах Третьего Рейха так близок, что его можно буквально потрогать рукой. Всего один решительный натиск масштаба прошлогодней Смоленской битвы – и Восточный фронт треснет и развалится на куски. И ведь что самое главное – те же самые передачи наверняка слушают аналитики абвера, заучивая наизусть фамилии экспертов, апокалиптические прогнозы которых только добавляют германскому руководству нервозности.

Главный вопрос, мучивший Иштвана Хорти в последние дни: что теперь будет с дорогой ему Венгрией? Карпатский забор, вдоль которого наощупь передвигались генералы Сталина, закончился дырой Сербии, выведшей Красную Армию прямиком в Банат, на задний венгерский двор. Теперь должна последовать небольшая перегруппировка и рывок – «гремя огнем, сверкая блеском стали» – на беззащитный и почти лишенный войск Будапешт. Марш моторизованных колонн в оперативной пустоте по глубоким вражеским тылам – любимый прием что германских, что «марсианских» танковых стратегов, и большевистские генералы в последнее время тоже начали входить во вкус этой военной забавы. Как это было на Украине, Хорти-младший помнит прекрасно. Сначала венгры шли вместе с непобедимым вермахтом, рассекая неуклюжие и плохо управляемые советские войска, а потом, уже следующей весной, в тех же местах «марсиане» показывали своим большевистским ученикам, как правильно врываться в глубокие вражеские тылы, отрезая и громя целые армии. Теперь это же самое проделают на примере Венгрии – и части «марсиан» снова будут на острие удара. Шик, блеск, красота, Фигаро здесь, Фигаро там.

И это при том, что регент, отец Хорти, не может снять с уже устоявшегося фронта по Карпатам ни единого солдата, потому что по всему периметру «нерушимой» обороны вдруг как по команде разгорелись бои местного значения высокой интенсивности.

Хорти-младший криво усмехнулся. Почему «вдруг»? Именно по приказу из Москвы командование большевистских армий, корпусов и даже отдельных дивизий начали локальные наступательные операции, предназначенные связать венгерские части боем и не дать им отойти на защиту своей столицы. А если кто-то дрогнет и станет отступать, то его догонят и стопчут, не дав пройти и десятой части смертного пути. Иштван Хорти знает, что едва танковые колонны «марсиан» ворвутся в Будапешт (на что им потребуется один, максимум два суточных перехода), как фронт рухнет сразу и необратимо, ибо венгерским солдатам на перевалах уже не за что будет сражаться… И что будет потом? В лучшем случае еще одна советская республика…

И вот сегодня эти и без того горькие размышления были прерваны неожиданным визитом высокого худощавого русского неопределенного возраста, выглядящего, несмотря на свою неожиданную улыбчивость, как немецкий генерал в отставке. В дополнение ко всему к нагрудному карману пиджака этого господина, выглядывающему из-под небрежно наброшенного на плечи белого халата, была приколота карточка, на которой, написанная крупным готическим шрифтом, красовалась надпись: «Sergej Iwanow». И все. Ни звания, ни должности, ни чего-то еще. Мол, генералов там или полковников много, а этот человек – один. Никакого сравнения с офицерами марсианской и советской разведки, которые уже несколько раз беседовали с ним при посредстве фройляйн Паулины.

В свое время Хорти-младший в Будапеште уже насмотрелся на таких серьезных господ из Берлина: рядом с ними его отец, даже выряженный в полный парадный мундир, выглядел штатским штрафиркой на маскараде. Этот господин, тут, в самом центре «марсианского» эксклава, по определению никак не мог быть немецким генералом, и Иштван решил, что это генерал «марсиан» – в отставке или просто надевший штатский костюм для маскировки… Так просто к раненым военнопленным, даже достаточно высокопоставленным, такие люди не заходят, а это значит, что сейчас будет тот самый серьезный разговор, которого Иштван ждал и боялся с тех самых пор, как пришел в себя в госпитале у «марсиан».

И в самом деле, первое, что сделал этот важный господин – на хорошем, совсем без акцента, немецком языке вежливо, но решительно выпроводил прочь фройляйн Паулину, сказав, что молодой господин (то есть он сам, Иштван Хорти) в ближайшее время не будет нуждаться в ее услугах ни как сиделки, ни как переводчицы. И тут Хорти-младший увидел как мгновенно преобразилась эта немецкая девушка. Вскочив со стула, она склонила голову в знак подчинения, произнесла: «яволь, герр генерал!», после чего, развернувшись через левое плечо, вышла из палаты, плотно прикрыв за собой дверь. Иштван был уверен, что, выйдя в коридор, она сядет на стул неподалеку от двери и будет сидеть вот так, сложив на коленях руки, терпеливо дожидаясь, пока неожиданный гость покинет ее пациента.

– Ваша сиделка – весьма привлекательная девушка, – сказал гость, проводив фройляйн Паулину взглядом. – Наверное, вам очень приятно, когда такая красавица меняет вам повязки или читает вслух газеты?