Александр Михайловский - Операция «Яростный полдень» [СИ litres]

– Итак, товарищи, – сказал Верховный, вынув изо рта дымящуюся трубку, – первый акт летней кампании сорок второго года отыгран буквально по нотам. Не пора ли нам теперь ударить своим «Полярным сиянием» по вражеской самонадеянности и сокрушить последнюю крупную группировку вермахта, после чего враг полностью потеряет боевую устойчивость?

– Еще не пора, товарищ Сталин, – четко выговаривая слова, ответил Василевский, – вражеские резервы пока никуда не убыли, процесс их переброски в Венгрию только в самой начальной стадии. Как бы нам ни хотелось поскорее освободить нашу территорию от вражеской оккупации, до начала операции «Полярное сияние» необходимо выдержать МХАТовскую паузу в десять-четырнадцать дней. А пока наши летчики будут играть с немецкими железнодорожниками в кошки-мышки. Едва ли нам удастся создать ситуацию, подобную прошлогодней коростеньской ловушке: от таких искусственных тупиков немцы теперь будут шарахаться как от огня, – но от этого сам процесс становится только интереснее. Переброска такого количества войск – это значительная транспортная операция, требующая для исполнения не одного десятка эшелонов, и в наших силах затруднить ее или даже полностью сорвать. И вот когда то, что уцелеет от перебрасываемых резервов, почти доберется до пунктов выгрузки, и стоит включать на полную мощность наше «Полярное сияние». Тогда Гальдер, почуяв угрозу Берлину, развернет эшелоны с войсками на сто восемьдесят градусов и погонит обратно по тем же ухабам… И когда наше наступление на балтийско-белорусском театре военных действий достигнет запланированных рубежей, мы двинем на Будапешт по кратчайшему расстоянию подвижные соединения Лелюшенко и Рыбалко.

Генерал Матвеев добавил:

– К тому же до того как начнется наступление на Будапешт, подвижное соединение товарища Лелюшенко и его главную ударную силу – двадцать седьмую мотострелковую Севастопольскую дивизию экспедиционного корпуса – необходимо пополнить людьми и дать ей время для восстановления поврежденной техники в походных мастерских. Операция по освобождению Белграда вышла далеко за рамки запланированных форматов, хотя кровопролитным ожесточенным сражением я бы ее тоже не назвал. Так, ночной бой высокой интенсивности. На закате все началось, а на рассвете уже закончилось. Безвозвратных потерь в танках, самоходках и боевых машинах пехоты практически нет, однако среднего и мелкого ремонта хоть отбавляй. Но тяжелее всего пришлось нашим людям: ценой своей крови и зачастую жизни они разгромили вражеский гарнизон и не дали свершиться запланированной расправе над мирным населением. Ведь именно с этой целью Гитлер собирался нагнать в город хорватских усташей и бошняцкие батальоны, одновременно эвакуировав остатки немецкого гарнизона…

– Мы об этом знаем, – кивнул Сталин, выпустив плотный клуб дыма, – нам докладывали. А теперь, товарищ Василевский, скажите: это самое восстание, которое устроил в Белграде главный коллаборационист генерал Недич – оно нам помогло или же только помешало?

– Конечно, помогло, товарищ Сталин, – ответил начальник Генерального Штаба, – немцы вообще очень любят заранее составлять свои планы, где расписано все до последней подробности, и любая неожиданность приводит их в состояние, близкое к ступору. К тому же до самого конца у смешанной немецко-хорватско-бошняцкой группировки не было единого командования. Немцы не считали это нужным, потому что планировали втолкнуть своих сателлитов в город и взорвать за ними мосты – а потом пусть делают что хотят, ведь ни тех, и других за их зверства над мирным сербским населением ни наши, ни югославы в плен брать не будут. Поэтому, как мы считаем, решение товарища Лелюшенко с ходу начать штурм города еще до того, как оккупационные части успели подавить восстание, было совершенно правильным, и именно эта ночная сумятица позволила минимизировать наши потери и избежать больших жертв среди сербского гражданского населения…

– Ну хорошо, раз это именно так, – сказал Верховный, положив в пепельницу погасшую трубку, – есть мнение, что мы вполне можем выписать господину Недичу охранную грамоту, обнуляющую его прежние грехи на немецкой службе. Но на орден Победы, как болгарский царь [14] В нашем прошлом орден Победы за перевод своей страны на сторону Антигитлеровской коалиции получил молодой румынский король Михай, который в этом мире уже немножко покойник. , он явно не заработал.

– Вы правы, товарищ Сталин, – скромно улыбнулся Сергей Иванов, – обычной индульгенции, обнуляющей прежние грехи, для господина Недича и в самом деле будет достаточно. Я бы посоветовал вам обратить внимание на другого человека, присутствие которого на нашей стороне позволило до минимума снизить антикоммунистическое сопротивление в Сербии. Я имею в виду бывшего наследного принца Сербии Георгия Карагеоргиевича…

– Я знаю об этом человеке, – сказал Верховный, – и он для меня пока загадка. Какой-то мистер Икс в плаще и маске, история которого полна самых невероятных кульбитов, а будущее покрыто плащом тайны.

– Как докладывают наши люди, вступившие с этим человеком в непосредственный контакт, Георгий Карагеоргиевич – вполне наш человек, в самую последнюю очередь думающий лично о себе и в самую первую о сербском народе, – парировал Сергей Иванов. – Думаю, что именно за это, а не за излишнюю вспыльчивость, его и отстранили от наследования власти. Познакомившись с этим человеком поближе, сербские коммунисты перестали видеть в нем бывшего принца, теперь он для них – лицо, пострадавшее от произвола прежнего королевского режима и товарищ по борьбе, пусть даже придерживающийся несколько некоммунистических убеждений.

– Возможно, вы, товарищ Иванов, и правы, – хмыкнул вождь, – и жизнь этого человека еще раз подтвердит ту истину, что порой яблочко может укатиться довольно далеко от яблони. Пока же мы возьмем этого человека на заметку и будем за ним внимательно следить. А пока, товарищ Василевский, скажите: по какой причине корпус товарища Лелюшенко продолжает находиться в непосредственных окрестностях Белграда, а не переправляется на левый берег Дуная на Банатский плацдарм, хотя для этого имеются все возможности?

– В связи с тем, что Будапештская операция несколько откладывается, у нас с товарищем Матвеевым возникли некоторые дополнительные соображения тактического и стратегического характера, которые мы и хотим вам сейчас изложить… – ответил тот.

– Интересно, какие же именно соображения тактического и стратегического характера способны перевесить уже утвержденный Ставкой план операции? – с некоторым раздражением спросил Верховный.