Тим Волков - Фаворит смерти [СИ]

Меня развернуло, я упал на пол. Анфиса подбежала ко мне, помогла подняться.

— А уж не заодно ли ты с ней? — зарычал Вяземский, подходя к нам. — Уйди, стерва!

И оттолкнул Анфису в сторону. Та словно тряпичная кукла отлетела почти до самой стены.

— Нельзя вот так решать проблемы! — выдохнул я, вытирая кровь с лопнувшей губы и поднимаясь.

— Да много ли ты знаешь как надо решать проблемы? Думал, отучился семестр в школе и уже мудрости набрался? Сосунок!

Еще один удар пригвоздил меня к полу.

Перед глазами все померкло. Я зарычал, совсем по звериному, резко вскочил на ноги. Горячая волна прокатилась по телу. Я понял, что дар начал активизироваться, атрибут уже жаждал крови. Понял, но ничего не смог ему противопоставить и хоть как-то остановить.

И ведь я могу убить Вяземского. Не смотря на разницу в габаритах, я могу просто одним движением убить его.

«Верно, — прошипела Смерть. — Убей его!»

— Я дал тебе слишком много воли! — продолжал тем временем Вяземский. — Разбаловал тебя. Ты сбежал со Званного Ужина, опозорил меня, вел себя не подобающим образом. И тебе все сходило с рук. Даже Олегу я прощал меньше, чем тебе! Но это до сегодняшнего момента.

Каменная рука вновь ударила меня. Я отлетел к Анфисе и мой разум окончательно потонул в черном тумане. Но это было не забытие.

Я видел смутные очертания. Мои мышцы двигались, казалось, сами по себе. Чужак вновь овладел мои телом. И жаждал только одного — крови врага.

— Отныне ты будешь у меня на короткой привязи! Я тебе покажу что значит уважать род!

Еще одна пощечина.

— Сопляк! — Вяземский вновь замахнулся.

Но ударить не успел.

Я опередил его. Точнее то, что созрело внутри меня.

Кулак вспыхнул словно факел. И врезался отцу прямо в грудь.

Вяземский грузно упал на пол, закричал. Тут же в комнату вбежала охрана, окружила меня. Каждый из них был защищен каким-то магическим блоком — я чувствовал это. Но я все равно рванул в атаку.

Первого стража я сбил с ног, второго откинул к стене. Третий попытался набросить на меня магическую петлю, но тоже полетел в сторону. Их магическая защита сыпалась как не обожжённая глина.

— На отца руку понял! Мерзавец!

Вяземский поднялся на ноги, рванул ко мне.

Даже сквозь пелену перед глазами я видел черный выжженный отпечаток кулака на его груди. Это говорило только об одном — дни Вяземского-старшего сочтены.

«Не переживай, — по змеиному прошипел голос Смерти. — Он тебе не нужен. Никто не нужен. Убей их всех».

— Отец! Остановись! — едва ворочая языком, произнес я.

Нужно было остановить это побоище как можно скорее и вызвать Стаханову. Она поможет. Обязательно поможет, пока не стало поздно.

Я уже не сомневался в исходе судьбы отца. Олег умер на следующий день, но его организм был ослаблен наркотиками. Сколько останется отцу? Два дня? Три?

«Не важно, — вновь пропел змеиный голос Смерти. — Пусть умирает. Зато ты получишь силу. И власть».

— Щенок! — закричал Вяземский.

Вынести такого — чтобы собственный сын, подросток, самый младший в семье, — поднял на него руку он не мог. И потому двинул на меня, готовый разорвать на части. Сейчас его не волновало ничего — ни место в Нижней палате, ни потеря репутации и имения. Он хотел одного — поставить меня на место. Причем самым жестким способом.

— На Анфиску глаз положил? — злобно процедил Вяземский. — Думаешь, не понял я? Пока я по собраниям до поздней ночи штаны просиживаю, вы в постели время проводите?

— Петр… — начала девушка.

— Заткнись! — и повернувшись ко мне: — А может быть, ты тоже с ней заодно? Говори!

— Ты сошел с ума!

Ко мне подскочил пришедший в себя охранник. И тут же полетел обратно к стене.

«Убей его!» — прошептала Смерть.

И я вдруг впервые задумался — ведь это будет самый простой способ избавится от всех этих неприятностей. Убрать Вяземского, самому стать главой рода. Решить проблему с Герцеными — самым жестким способом, без жалости, раз и навсегда…

«Нет!» — сам себе приказал я. Эти мысли про убийство явно принадлежали не мне.

Выгнать их прочь.

«Не сопротивляйся волне. Пусть она подхватит тебя и понесет вперед. Ты сам удивишься какие возможности могут у тебя быть».

— Может быть ты тоже теперь за Герценых? — продолжал бесноваться отец.

— Приди в себя! — взмолился я.

Но чужак в моем теле не желал заканчивать этот поединок так рано. И поэтому атаковал вновь.

Отец успел увернуться от удара, отступил. Кажется, боль, распространявшаяся от груди, наконец дошла до головы и мигом отрезвила его.

Вяземский взглянул на прожженные одежды, злобно усмехнулся:

— В школе гляжу хорошо учишься. Атрибутом воспользовался?

— Я не хотел, — устало произнес я. — Ты сам это начал.

— Поднимать руку на отца — за такое раньше немедленно бы голова полетела с плеч!

Один из охранников слишком явно воспринял слова Вяземского и двинул ко мне, оголяя длинный кривой нож, висящий у него на поясе. Отец махнул:

— Брысь!

— Это паранойя! — сказал я, потирая ушибленные бока. — Тебе повсюду мерещатся предатели!

— Так оно и есть — предатели повсюду! — кивнул Вяземский.

— Ты хоть себя слышишь?

— Ее я все равно не отпущу, — кивнул Вяземский на Анфису. — И тебе запрещаю тут появляться. Слышали?

Он глянул на охрану. Те поспешно закивали головами.

— И Ольге тоже запрещаю! — крикнул отец так, чтобы сестра услышала этот приказ через двери. — Это мое слово. Не пускать их сюда!

С этим он развернулся и быстро пошел прочь. Я надеялся что он направляется прямиком к Стахановой.

Но куда бы он ни собирался, то уже не успел. Внизу, у входа самой башни его остановил помощник и принялся что-то торопливо говорить. Я вышел в коридор, выглянул в единственное маленькое и зарешеченное окошечко, ведущее во внутренний дворик.

Вяземский стоял неподвижно, слушал молча. Но выражение лица было красноречивее любых слов.

— Что происходит? — спросил я у сестры, понимая, что что-то случилось.

— Да какая разница?! — злобно ответила Ольга. — У него постоянно что-то происходит, только и умеет, что орать. Он чуть не убил тебя!

— Не убил, — хмуро буркнул я.

Сестра была обижена на отца. Я же уже практически забыл конфликт. Для меня сейчас было важно другое — договориться с Вяземским по поводу освобождения Анфисы не получилось, значит нужно применить другую практику. Какую — вот в чем вопрос. Попытаться воздействовать через доверенного человека? Только кто он таков для Вяземского? Кажется, отец уже больше никому не доверяет в своем доме.

Поднялась охрана с первого этажа.

— Максим Петрович, — произнес один, тот самый, что едва не отрезал мне голову, показывая на дверь лифта. — Отец просит вас спуститься.