Сергей Протасов - Цусимские хроники: Мы пришли. Новые земли. Чужие берега [сборник litres]

Огибая юго-западную оконечность Фукуэ, удалось надежно определиться по горе Хошияма, подтвердив уже известную невязку места. Никаких признаков беспокойства противника по-прежнему не было. Оставив по правому борту едва угадывающуюся за пеленой дождя двугорбую тень острова Сагано, еще совсем недавно бывшего временным приютом для всей эскадры, отряд продолжал быстро продвигаться на север-северо-восток, вдоль западного побережья Готских островов.

Потеряв время на возню со своим бывшим флагманом, Добротворский теперь вынужден был наверстывать. Дальнейший курс проложили к маяку Сиросе. Чтобы прибыть на место вовремя, было приказано держать семнадцатиузловой ход. Тяжелее всех в этой гонке приходилось «Авроре», как изначально самой тихоходной. Но с момента переезда командира отряда со своим штабом на «Богатыря», оказавшись головным в колонне, крейсер капитана первого ранга Егорьева уверенно держал свое место и предписанную скорость.

Мглистая погода, временами переходящая в мелкий дождь, не позволяла уточнять свое место астрономическим способом. Чисто случайное определение координат по юго-западной оконечности Фукуэ было пока единственной привязкой на всем переходе в условиях порывистого бокового ветра, попутной зыби – отголоске стихающего сильного шторма и добавившихся теперь еще и течений, малоизвестных и порой даже разнонаправленных в прибрежных водах.

Снижать скорость было нельзя, оставалось надеяться на штурманское чутье и зоркость впередсмотрящих. Наблюдение за горизонтом и морем под бортом, а особенно прямо по курсу велось постоянно, причем сигнальщики и впередсмотрящие сменялись каждые полтора часа, пока глаз не успевал «замылиться» в ночной мгле, разбавленной дождевыми разводами. Возможно, именно это и спасло крейсера от гибели.

Когда в начале двенадцатого часа ночи с четвертого на пятое июля только что заступивший на пост впередсмотрящий на баке «Авроры» заорал, что видит маяк прямо по курсу, а сразу за этим и буруны справа по носу, в ходовой рубке успели перевести ручки машинного телеграфа на «стоп машина», а затем сразу же на «полный назад» левой машине, переложив руль до упора влево.

Благодаря принятым мерам, крейсер успел уклониться влево, с лихим креном пройдя на расстоянии прямой видимости торчавших из воды двух скал в виде гигантских зубов, на большей из которых возвышалась белая башенка маяка. С палубы и мостика был прекрасно виден прибой, окутывавший белой пеной этот разломленный островок, и уходящий от него на северо-запад риф, постепенно понижавшийся до уровня моря. Это мог быть только маяк Сиросе.

Державшиеся позади крейсера так же круто положили лево руля и избежали мели. Благодаря большой дистанции между кораблями, столкновений тоже не было, хотя строй смешался. По расчетам штурманов маяк должен был остаться правее, в стороне от курса отряда. Вероятно, дрейф от ветра оказался меньше предполагаемого, а от течений, наоборот, больше.

Чтобы безопасно обогнуть рифы, отряд развернулся на северо-запад, держа малый ход и ведя постоянный промер глубин. Выйдя на глубокую воду, снова построились в кильватер, начав вскоре склоняться к востоку, постепенно выйдя на исходный северо-восточный курс. Опять дали полный ход, стремясь компенсировать новую задержку. Неожиданное маневрирование у маяка увеличило общее отставание от графика выдвижения на исходные позиции почти до часа, наверстать которое до соединения с главными силами флота крейсера так и не успели.

Приблизившись к проливу Хирадо, ход снизили. Сразу обнаружили неизвестное судно, шедшее без огней в пролив. Преследовать его не стали. Справа по борту проплывали тени островов Икитсуки и Азуши-Ошима. Скоро впереди открылся островок Футагами, лежащий уже на входе в пролив Кии. Его обогнули с юга, обнаружив в отдалении справа несколько судов, двигавшихся в направлении селения Хирадо, на северной оконечности одноименного острова. Их тоже не трогали, боясь спугнуть возможную добычу впереди.

Когда справа по курсу открылся остров Мадара, взяли чуть левее, войдя в пролив Кии. Теперь со всех крейсеров наблюдали вокруг интенсивное судоходство из малых каботажных пароходов и парусников всевозможных типов и размеров. Воды между мысом Коямазаки на южной оконечности острова Икисима и островами Мадара и Какара у южного берега пролива были буквально забиты судами, шедшими как от Симоносекского пролива, так и к нему. Все они двигались с погашенными ходовыми огнями, зато навигационные знаки на берегах самого пролива горели, хотя и вполнакала.

Быстро втягиваясь в промежуток между островом Икисима и рифами Хенджима и Куджима, лежащими на севере, и островами Модара и Кокора – на юге, все еще не обнаруженные противником, крейсера открыли ураганный огонь на оба борта по множеству хорошо видимых целей, не используя боевое освещение. В проливе сразу началась паника. Навигационные огни на берегу погасли. Кто-то пускал сигнальные ракеты, но ответного огня не было. Результатов собственной стрельбы разглядеть не удалось из-за ночной тьмы и большого хода крейсеров. Все наблюдатели были ослеплены вспышками первых же выстрелов, что вынудило снова заменить сигнальные вахты.

Но, форсируя самую узкую часть пролива, с «Богатыря» и «Светланы» наблюдали не менее пяти парусных и паровых судов на отмелях вдоль берегов Кокоры и скалах Хенджимы, часть из которых горела, освещая море и собратьев по несчастью вокруг. Кроме этих пятен света, все остальное полностью скрывалось в ночной тьме. Воды пролива совершенно опустели. Вероятно, все, кто здесь был, оказались либо на рифах, либо уже на дне. Заниматься спасательными работами и сбором пленных не стали. Времени для этого не было.

Как только русские начали стрелять, оказавшаяся у них на пути японская мелочь из прибрежного каботажа поспешила укрыться под берегом. Вспышки выстрелов были хорошо видны и позволяли определять, где находятся источники опасности. Но они приближались довольно быстро, вынуждая суетиться свои потенциальные жертвы.

В результате пароход «Рюхо-Мару» в 578 тонн, везший среди прочих грузов еще и керосин в жестяных банках, выскочил на камни Хенджимы. Часть этих жестянок раскатилась и была раздавлена другими грузами. От случайной искры керосин загорелся. Оказавшиеся рядом несколько рыбацких и каботажных судов тут же занялись спасением экипажа аварийного судна. Их надстройки и мачты ярко озарялись отсветами пожара.

Более никто не затонул. Еще три судна получили незначительные повреждения от обстрела, но, благополучно отстоявшись под берегом, самостоятельно продолжили движение с рассветом. Какими силами было произведено нападение на пролив, японцы так и не поняли. С атакованных транспортов и береговых постов сообщали о пяти больших кораблях или даже более.