Михаил Шелест - Араб Пётр Великий. Книга первая

* * *

Я находился в этом мире около двух месяцев и, в общем он мне нравился. Вся моя предыдущая жизнь мало чем отличалась от нынешней. Я всегда куда-то двигался и с кем-то сражался: или мысленно, просчитывая варианты сохранения себе жизни и отнимания её у объекта, либо фактически, физически уничтожая противников.

Моей специализацией в том мире являлось управление данным регионом с помощью влияния на преступные сообщества. Управление, - это, конечно, громко сказано, да и я был здесь не один такой представитель СССР. Были ещё и легальные, и полулегальные официальные лица.

Здесь, в Юго-Восточной Азии, с незапамятных времён всем управляли пираты. Вот самых несговорчивых мне и приходилось устранять различными способами и средствами. Я был очень нелегальным и очень нежелательным для них лицом.

Океанский переход настраивал на размышления и я, по старой привычке, решил помыслить стратегически, поставив себе конкретную цель. Цель, так сказать, жизни.

Как я знал, у меня, то есть у Педро, имелась жена и дети. Я, то есть - он, являлся рыцарем закрытого общества - ордена Христа. Я не совсем помнил задачи, которые мне ставил орден, узнав, что я отправляюсь в Индию. Память моя была "однобокой" и просыпалась, отталкиваясь от встречающихся мне объектов: людей или мест.

По тому, что меня в моём путешествии ничего особо конфессионального не заинтересовало, я предположил, что мне поручили что-то вроде "обзорной прогулки", как мы называли на "службе" первичное изучение территории.

Роль теоретического проводника по будущему "театру боевых действий" для нас выполняли знающие местность и обычаи инструктора. Здесь таких специалистов по Индо-Китаю ещё не было. По сути я становился таким инструктором для будущих миссионеров.

Я помнил, что основную роль в колонизации Юго-Восточной Азии играла католическая церковь с её институтом иезуитских монахов, не ограниченных в морали и конфессиональных опытах.

Принцип ордена Иезуитов: "Цель оправдывает средства", позволял миссионерам использовать различные методы убеждения "аборигенов-язычников".

Эта часть моей "легенды", которой я вынужден следовать, вызывала у меня недовольную гримасу на лице, как только я о ней вспоминал. Я сильно не любил вникать в конфессиональные споры, которые всегда приводили к конфликтам. Часто к физическим с летальным исходом. Особенно в ЮВА. Эта была острая грань, смазанная маслом.

Размышляя о стратегии бытия, я понимал, что мне придется заниматься чужим хозяйством, любить чужую жену и детей. Какие они? Развестись не получится. Правда, можно удрать в очередную длинную "командировку". Например, с целью достать затонувшие сокровища Альбукерка. Двести сундуков, это очень много денег.

Меня сначала удивило почтительное отношение португальцев к нашему флагу, но потом я понял, что не помню, чтобы Португалия и Англия когда-либо воевали. А история международных отношений был моим любимым предметом в академии. Из теоритических.

Из тридцати человек моего экипажа я по "морально-волевым" выделял пятнадцать. Военные моряки и в наши века были теми ещё "моралистами", а уж в эти века, все они были "исчадиями ада" в той, или иной степени. С высокими моральными качествами, в этих коллективах делать было не чего.

Однако, из всего отребья, что я освободил от китайского плена, я выбрал не особо подлых и алчных. Выбирал по нескольким критериям: стабильное поведение во время изрядного подпития, отношение к азартным играм, отношение к труду и исполнительность, качество выполненной работы.

Эти критерии оценки личности я вложил моим пяти соглядатаям и к концу стоянки на острове Бутунг уже имел возможность выбора. В Малакке я лучше отфильтровал экипаж, заменив не подходящих мне, на тех, кого раньше перевёл в экипажи других кораблей.

Бытие, определяет сознание, помнил я. А также помнил, что "рыба гниёт с головы", поэтому своим примером демонстрировал "обликоморале", а так же загружал экипаж разумной работой, а именно, шитьём и изготовлением тканевых парусов по образу и подобию нынешних и плетением из пальмовых волокон швартовых кранцев.

Под предлогом восстановления у членов экипажа боевых навыков, в частности абордажного боя, я стал проводить три раза в день занятия по физподготовке, куда включил упражнения на разработку суставов и связок. Годичное сидение на скамье за вёслами привели у некоторых к необратимым изменениям опорно-двигательного аппарата в худшую сторону.

Имея опыт разработки и восстановления собственного тела в разные возрастные периоды, я к каждому "ученику" подходил индивидуально. Благо, свободного времени было хоть отбавляй.

На восьмые сутки мы чуть не налетели на остров. Хорошо, что он имел крутые берега и не имел отмелей.

Окружающую Мадагаскар акваторию я в своей жизни знал плохо. Помнил только, что севернее и восточнее него имеются группы островов. Это указывали и имеющийся у меня карты, переданные мне моим дядей по отцу Диогу Диашем, открывшим Мадагаскар в тысяча пятисотом году и назвавшем его Сан Лоренсу . В том путешествии и "погиб мой" отец. А Диогу Диаш умер в нашем фамильном замке в одна тысяча пятьсот десятом году.

Взяв чуть южнее, мы через двое суток входили в чудесную бухту с обилием впадающих в неё рек и богатой растительностью.

* * *

Мыс Доброй Надежды встретил нас крепким ветром. Волны кипели. Однако ветер был почти попутным, и мы пролетели вдоль южной оконечности Африки за двое суток. Море вокруг нас бурлило и пенилось.

Ходовая рубка то и дело наполнялась водой, которая с громким журчанием скатывалась в шпигаты, но это, братцы мои, была настоящая ходовая рубка, только без стеклянных иллюминаторов, но рычаг румпеля был здесь, а не на открытой палубе. При постоянном направлении ветра палубная команда была не нужна, поэтому палуба была пуста, и только волны, пытавшиеся найти в ней брешь, недовольно рыча, перекатывались через корабль.

Такого безумия двух стихий я лично в своей жизни не видел. Опыт Педро присутствовал, но всё же не воспринимался мной, как собственный. А вот я теперь уверенно мог сказать, что видел в жизни почти всё.

- "Как же они проходили ЭТО в ту сторону?! Против ветра?" - Всё время думал я, глядя на бушующий океан.

Глава пятая.

Острова Кабо Верде экипаж встретил громким и протяжным "Ура!". Всё-таки это уже были владения Португалии. Мы вошли в залив острова Сантьяго под гордо поднятым Португальским флагом, каждое утро поднимаемым нами под звуки трубы. Жители городка собрались на пристани, наблюдая, как парусник с незнакомым парусным оснащением входит в бухту и без шлюпок движется к пирсу.

- Баковые на бак, ютовые на ют, - скомандовал я. - Кранцы правого борта за борт. Отдать кормовой продольный.