Роман Злотников - И снова здравствуйте! [litres]

Тот забег, который я придумал скорее в качестве инструмента продвижения своей первой книжки, неожиданно и как-то резко изменил мою жизнь. Я никогда не собирался профессионально заниматься бегом. Да и вообще бегать начал больше для того, чтобы прокачать то свое ощущение энергии. Впрочем, пока это у меня не очень-то и получилось. Так, кое-какие сдвиги были, но не больше. А в прошлой жизни я бегать не любил. Совсем. Да и в этой я не столько полюбил именно бегать, сколько то ощущение, когда меня наполняла энергия. Оно же отчего-то лучше всего приходило даже не с занятиями ушу, а именно с бегом… А после забега к «пушке» мою жизнь вообще взяло да и махом развернуло так, как я даже и думать не смог. И чего из всего этого выйдет, пока было непонятно…

Во-первых, про нас сняли фильм. Документальный… Ну, не совсем про нас, а в целом про то, как страна готовится к Олимпиаде-80. Но про нас с Аленкой там было очень много. Чуть ли не треть фильма… Она, кстати, в кадре больше молчала и улыбалась. И почти никто не догадывался, что она при этом жутко злилась. Моя любовь никогда не хотела становиться публичной фигурой, а тут на тебе – и интервью берут, и на экран тянут… Но от ее присутствия фильм, несомненно, выиграл. Она всегда была симпатичной, в прошлой жизни многие сравнивали ее с Клаудией Кардинале и-и-и… не сказал бы, что в пользу итальянки. Но тогда я познакомился с ней, когда ей было уже двадцать два и она перешла на последний курс МГРИ имени Орджоникидзе. Сейчас же ей было только пятнадцать. И в настоящий момент, возможно, еще и благодаря спорту, она больше напоминала не Клаудию Кардинале, а Жизель Оливейру. Этакий худенький, обаятельный кузнечик с огромными глазами… Так что присутствие в кадре подобной красотки фильм явно украсило.

Во-вторых, в сентябре нам с Аленкой пришло приглашение на участие в заграничном марафоне. Недалеко. В Чехословакии. В Кошице… В прошлой жизни мы с любимой не один раз проезжали через этот небольшой городок. Ну по нашим меркам, конечно, – так-то он в Словакии второй по величине… И даже несколько раз останавливались в нем на ночлег. Как правило, это происходило в конце августа или в начале сентября, когда мы обычно возвращались на машине домой из Греции. Но мне даже и в голову не приходило, что тут устраивают марафоны. Ан нет! Оказывается, марафоны здесь проводятся ажно с тысяча девятьсот двадцать четвертого года. Более того – Кошицкий марафон считается старейшим в Европе! И вот на один из таковых нас с Аленкой и пригласили. Несмотря на то что по возрасту мы не подходили, потому как в марафоне, официально, можно было участвовать только с восемнадцати лет… Но тут сработали две вещи – во-первых, то, что Чехословакия, как и все остальные страны социалистического содружества, принимала активное участие в подготовке и медийной раскрутке Олимпиады-80. Ну, поскольку это была первая Олимпиада, которая должна была пройти в социалистической стране. А там, где в дело вмешивается политика, – многие правила и запреты становятся неважны… И, во-вторых, свою роль, как выяснилось, сыграли те «корочки», которые нам вручил маркиз Самаранч. Дело в том, что они были нам вручены от лица то ли МОК, то ли Международной федерации любительского спорта, как сейчас именовалась IAAF, и типа их наличие официально делало нас полноценными спортсменами.

Так что, после нескольких собеседований в разных «органах», от КГБ и до ЦК ВЛКСМ со спорткомитетом на пару, нам эту поездку таки одобрили. А что, все в тему – и соцстрана, и юные спортсмены из страны, так активно готовящейся к Олимпиаде-80, и едем только вдвоем, то есть все остальные члены семьи остаются здесь. То есть какая-никакая страховка тоже в наличии… Ну и то, что я писатель, также сработало. Мол, меньше дурацких мыслей в голове будет. Потому как это музыканту или там балеруну за границей есть чем зарабатывать – их искусство вненационально и понятно любому, а писателю, который пишет исключительно на русском языке и не владеет в должной мере ни одним иностранным, нигде, кроме как в СССР или как минимум в сфере влияния Советского Союза, зарабатывать не получится. Потому что девяносто процентов русскоязычных проживают именно здесь… Причем это не я так решил. Это мне так объяснили. Ну, то есть не совсем объяснили – скорее намекнули, но о-очень прозрачно. Типа Набокова из тебя, мальчик, точно не выйдет. Как ни старайся. А что-то более простое и менее талантливое на Западе ну совсем не нужно – своего подобного до жопы… Впрочем, с иностранными языками они не угадали. Я уже почти полгода как занимался с репетитором английским. Мне ж поступать! И именно на языковый. А с тем, как английский преподают в советской школе, туда лучше не соваться. Бесполезняк! И это еще я сейчас учился в нормальной школе с приличными учителями. В прошлый раз нам английский преподавали кто только ни попадя – от биологички до старшей пионервожатой. Более-менее хорошая учительница пришла только классе в восьмом… Так что пришлось договариваться с репетитором.

Моя репетиторша – Майя Аверьяновна оказалась дамой весьма строгой. Ну реально шаг вправо/шаг влево – расстрел. Так что гоняла она меня как сраного рекса… Но зато я, к настоящему моменту, уже начал как-то разговаривать на английском. Сейчас у нас во время занятия русский язык вообще не применялся. Даже ее просьбы принести воды или мои – отлучиться в туалет были только на английском. И ничего – справлялся… Более того, где-то с месяц назад я рискнул попытаться перевести на английский одну из своих любимых песен: «Вспомните, ребята!» Сухарева и Берковского. Ее для меня в прошлой жизни доча выучила. И исполняла очень проникновенно. А я сидел, слушал и временами пускал слезу… Дело в том, что к тому моменту, как я ее услышал, у нас «ушла за грань» почти четверть нашего курсантского батальона. Первые погибли еще в первый же год после выпуска, в Афгане, потом был Сумгаит и Баку, затем Таджикистан, две чеченские. Вот меня и проняло. Вспомнил всех, кто ушел, наш курсантскую жизнь, ну и того… Я эту песню потом наизусть выучил. А уже здесь – вспомнил, подобрал аккорды и потом исполнял деду и его друзьям, когда они собирались на двадцать третье февраля и девятое мая. Да и для танкистов тоже пел… Ну а тут вот загорелось перевести. Криво-косенько, конечно, – потом Майя Аверьяновна, считай, почти половину слов наисправляла, но, несмотря на это, в общем и целом мою работу одобрила. Хотя скорее как метод языковой тренировки, а не как полученный результат… Как бы там ни было – английский у меня уже довольно неплохо сдвинулся с мертвой точки.

Аленка сначала ехать отказалась наотрез. Сказала, что ей хватит и последнего забега, после которого она отходила больше месяца. Я прямо настаивать не стал. Несмотря на то что мне настойчиво порекомендовали ехать именно в составе «команды». Поскольку мы с ней смотрелись очень фотогенично… Но я решил, так сказать, зайти с фланга. Так, при поездке в посольство Чехословакии, за анкетами и перечнем документов, выпросил там несколько журналов и каталогов чешских товаров, после чего подсунул ей. Потом купил себе у «фарцы» пару чешских кроссовок «Botas» и похвастался ими перед любимой. Затем совершил набег на «Власту», прикупив там немножко чешской бижутерии, которая ценилась в СССР если не на вес золота, то где-то близко, и опять же поздравил ею любимую. А затем еще намекнул, что для поездки «за границу» решил слегка распотрошить свою сберкнижку… Короче, устоять перед подобным не смогла бы ни одна девушка Советского Союза. Ну и моя любовь тоже наконец сдалась! Но я понял, что это точно наш последний совместный забег. Ну, как минимум на такую дистанцию. Вот не ее это вид спорта. Совсем… Впрочем, вряд ли нас вдвоем отпустили бы куда-то за пределы стран соцсодружества. Так что и расстраиваться особенно не о чем.