Роман Злотников - И снова здравствуйте! [litres]

Биться я здесь, в Кошице, совершенно не собирался. Даже после того, как этот немец меня разозлил. Но как-то оно со старта пошло само собой. Меня просто подхватила энергетика толпы, и я впал в какой-то транс. Энергия во мне просто плескалась и ходила волнами – то едва не захлестывая меня с головой, то уходя в ноги, отчего они делались какими-то легкими, невесомыми… Когда пошли на второй круг, я в какой-то момент оказался в одиночестве. Где-то впереди меня бежала какая-то группка спортсменов, которую я понемногу догонял, а те, с кем я бежал до этого, как-то потихоньку отстали. Ноги и руки работали сами собой. А голова была чистой и свободной от мыслей. Мне просто было хорошо!

Короче, этот марафон я неожиданно для себя выиграл…

Домой мы вернулись на три дня позже, чем планировалось. Потому что после моей победы на марафоне меня сразу же закружил целый сонм всякого разного – интервью в газетах, выступлений на радио и телевидении. Причем на телевидении я подсуетился и в разговоре вставил, что я, кроме того, что спортсмен – еще и писатель. И что у меня вышло уже две книги и готовится к изданию третья. Ну да, там же, в «Лениздате». Она была продолжением второй. Циклы и романы с продолжением здесь пока были не то что не очень модны, но считались прерогативой маститых писателей. Для молодых же нечто подобное считалось вызовом. Но в оставленном мной будущем это было стандартной практикой. Так что я привык писать именно так. И две мои первые повести, которые потом составили мою первую книжку, также были написаны как продолжение одна другой… А под конец завернул, что ах как мне жалко, что чешские читатели не имеют возможности познакомиться с моим творчеством. Потому как пишу я в очень популярном жанре – фантастике… После чего меня тем же вечером отыскал представитель чешского молодежного издательства и с ходу предложил заключить договор на издание моей книжки в Чехословакии. Ну да на это и был расчет.

Договор я подписал. А также открыл счет в чешском сбербанке, на который мне потом должны будут перечислять гонорар в чешских кронах. Вернее, часть гонорара, причитающуюся именно мне. То ли пять, то ли пятнадцати процентов… Все остальное забирало государство. Но и это было очень круто! Потому что возможность легального доступа к любой иностранной валюте для СССР было сродни манне небесной. Ибо даже купить валюту было чревато «уголовкой». За подобное, квалифицируемое как «валютные спекуляции», давали от трех до пятнадцати лет с конфискацией, а если в особо крупных размерах – то и смертную казнь! И хотя валюта соцстран котировалась куда ниже долларов, марок, франков или фунтов стерлингов, она обменивалась на совсем другие чеки [9] Чеки Внешпосылторга были этаким аналогом наличной валюты, хождение которой в СССР было строжайше запрещено. Они номинировались в рублях и существовали трех типов: «сертификаты с синей полосой» – выплачивались гражданам, работавшим в странах СЭВ (коэффициент зачисления на счет 1:1); «сертификаты с желтой полосой» – выплачивались загранработникам, работавшим в странах с неконвертируемой валютой, то есть в третьем мире, например, Индии, странах Африки и т. д. (коэффициент 4,6:1), и «бесполосые сертификаты» – выплачивались работавшим в странах с СКВ (коэффициент 4,6:1). Так что, например, «Волга» ГАЗ-21 стоила 5500 рублей в «синеполосых» и только около 1200 рублей в «бесполосых» и «желтополосых» чеках. Так что, если считать через «чековый» курс, реальная курсовая стоимость рубля в СССР была 4 рубля 60 копеек за 1 доллар, а 62 копейки за доллар для граждан СССР были чисто виртуальной величиной. , главным в этом было совершенно другое. Как просветили меня местные «соцсомольцы», иностранный гражданин, имеющий счет в чехословацком банке, имел право вполне себе законно обменять в этом банке валюту своего государства на чешские кроны… Эта норма, естественно, была принята больше под европейцев – австрийцев, немцев, швейцарцев, ну чтобы получить в распоряжение государства побольше того, что здесь и сейчас пока еще вполне заслуженно именовалось «твердой валютой», но данный закон никаких разделений между валютами и иностранцами не делал. Так что я под него тоже вполне попадал. То есть я получал возможность совершенно легально поменять рубли на кроны, не ограничиваясь нормативами, спускаемыми Госбанком СССР! Так что при следующей поездке в Чехословакию, буде она, конечно, состоится, мы будем уже не так сильно ограниченны в финансах. Ну, если сможем провезти с собой некоторое количество рублей, что тоже после определенного порога было вполне себе уголовным деянием.

На сам же гонорар я особенно не рассчитывал. Увы, население Чехословакии всего около пятнадцати миллионов человек. Так что вряд ли меня издадут тут хоть сколько-нибудь большим тиражом. И гонорар будет соответственным. Особенно если помнить, что я получу от него весьма небольшую часть…

Мой разговор с «немцем» имел свои последствия. Как выяснилось, репортаж действительно шел в прямом эфире. И кое-кто из тех, кто его смотрел, знали русский язык. Более того, несколько немецких коммерческих телестудий, фрондерствующих в сторону федеральной власти, потом еще и «перепостили» его, причем уже с переводом. Так что в ФРГ разгорелся скандал, который докатился и до нас. Меня вызвали в органы, немножко поругали, немножко похвалили, но, от греха подальше, за границу больше решили не выпускать. И это несмотря даже на то, что чехи выпустили-таки мою книжку и пригласили автора на начало продаж… Да я узнал о том, что моя книжка вышла на чешском, вообще случайно! Ну не сволочи ли?! Но деваться было все равно некуда. Выехать за границу советский человек мог, только имея так называемую «выездную визу», которая выдавалась только с разрешения, как это называется, компетентных органов. А по поводу меня у них была строгая установка «стоп»! Так что я сидел и не дергался.

В мае я снова побежал. Но уже не марафон, а эстафету. На этот раз за организацию ставшего уже традиционным (как-никак уже третий раз проводится) Забега Победы взялись куда более компетентные люди, так что все было устроено по куда более высокому разряду. Во-первых, очередной раз изменился сам маршрут. Теперь мы стартовали от «пушки», а финишировать должны были в Москве, у Кремля, рядом с могилой Неизвестного солдата, до которой от места старта было около семидесяти пяти километров. То есть, кроме всего прочего, это была еще и такая прозрачная аллюзия на весьма скоро стартующую эстафету олимпийского огня… Во-вторых, забег стал международным. Потому что бежать эстафету должны были представители всех пятнадцати республик и всех стран СЭВ и Варшавского договора. Ну почти. По-моему, от Югославии и Румынии никого не было… Причем меня, похоже, начали потихоньку оттирать в сторону от этого вроде как моего начинания. Потому что я должен был лишь стартовать, а вот пересечь финишную ленточку под вспышки фотоаппаратов и прямую трансляцию телевидения доверили какому-то совершенно левому типу. Но я был не в обиде. В конце концов, я и не собирался постоянно заниматься всеми этими забегами. Да и бегом вообще. У меня на мою жизнь были совершенно другие планы…