Райса Уолкер - Осколки времени [litres]

– Да, – соглашается папа. – На самом деле они, вероятно, не использовались уже много лет. Если мы предположим, что другие киристы еще даже не родились, разве им не пришлось бы ждать, пока они не станут достаточно взрослыми, чтобы использовать ключ?

Коннор отрицательно качает головой:

– Боюсь, что нет, Гарри. Если у тебя есть люди, которые производят потомство в 1905 году или еще когда, тебе много времени не понадобится. Ребенок повзрослеет уже к 1925 году и сможет переместиться вперед лет на сто, чтобы присоединиться к тебе в будущем. Двадцать лет этого ребенка показались бы тебе мгновением. Единственное, что им бы понадобилось, – это время на налаживание всего процесса с суррогатными матерями или, по крайней мере, с медицинской стороной дела. Так что если вы уверены, что они еще не начали…

– Я ни в чем не уверен, это лишь моя догадка. И… разве это имеет значение? То есть практически, с точки зрения того, что мы должны сделать в следующие… что? Полтора дня в лучшем случае? Разве это имеет значение?

– Ну… нет, – говорит Коннор. – Я просто размышляю вслух. Пытаюсь понять, зачем Солу, или, по крайней мере, Саймону убеждать тебя забрать эти ключи, а не заниматься подготовкой их…

Голос Коннора затихает, и он снова смотрит на Пру, все еще свернувшуюся калачиком на диване.

– Но да. Вопрос о том, связано ли это с ключами, которые ты забрала, или нет, является спорным. Я бы поспорил, что киристы, верные Солу и Саймону, находятся где-то под защитой ключа, просто на тот случай, если этот последний сдвиг стер ХРОНОС. Ева была на их стороне, верно? И у нее был ключ, по крайней мере, до тех пор, пока Макс не забрал его у нее. Те, кто исчез, были людьми Пру. Они не знали, когда наступит сдвиг во времени, поэтому они все исчезли.

– Может быть, это гуманнее, чем заставлять их ждать несколько дней, чтобы они в итоге умерли от этого вируса, – говорит папа.

– Ой. Вспомнила, – я отворачиваюсь от них обоих, чтобы незаметно вытащить штамп с татуировкой. Как и в костюме кошки, в этой тоге нет карманов. Штамп спрятан в корсаже вместе с моим телефоном и запасной парой контактных линз.

Папа удивленно смотрит на меня:

– Ты и правда мамина дочка.

– Ага, но не я придумывала эти наряды. Ладно, дай мне свою руку. – Я ставлю печать голубого лотоса на тыльной стороне папиной руки, а затем тянусь к руке Коннора. – Ну же, Коннор. Чернила временные. Тату исчезнет в течение нескольких дней.

– Возможно. Но до этого мне придется видеть эту проклятую татуировку на своей руке.

– Серьезно? Ты предпочел бы заразиться смертельным вирусом?

На мгновение по его лицу пробегает тень, и Коннор будто обдумывает этот вопрос… и когда я думаю о его положении, может быть, он и правда предпочел бы это. Если каждый сдвиг менял путь нашего маленького поезда времени, то как далеко мы находимся от той реальности, где он существовал вне поля ХРОНОСа? Где существовали его дети? Это была докиристская временная линия, и я не вижу пути для ее восстановления. А здесь, в этой реальности, или в одной из соседних реальностей, которых мы могли бы достичь, дни Кэтрин сочтены.

Но он закатывает глаза и слегка улыбается мне:

– Ладно. Но если тебе надо оставить на мне Метку Зверя, то поставь ее так, чтобы я не видел ее постоянно.

– Например?

– Если мы хотим, чтобы тату соответствовало тому, что я думаю об их проклятом символе, я спущу штаны, и можешь поставить его на мою задницу. Но ради приличия… – Он закатывает левый рукав, и я прижимаю штамп ко внутренней стороне его руки.

– Жаль, что я не подумал об этом, – говорит папа, с сомнением глядя на свою руку.

– Мы можем быть близняшками, – говорю я и внутренне съеживаюсь, когда вспоминаю, что Пру говорила то же самое Кирнану, когда вживила ключ ему в руку.

– Что такое? – спрашивает Коннор, но мой телефон внезапно подает сигнал и спасает меня от объяснений.

Это Трей.

– Привет. Просто хотел узнать, как там у тебя дела. Здесь пока ничего особенного не происходит. Только что в очередной раз поиграл в Отметку на карте.

Перевод: Отметка остановилась. Мама больше не передвигается .

Мы почти уверены, что мой телефон прослушивается, и, возможно, его тоже. Наверное, любой, кто бы нас ни подслушивал и у кого есть хотя бы половина мозга, поймет, что мы говорим шифром, но, надеюсь, они не поймут, о чем мы говорим. Я пытаюсь придумать способ спросить его, где именно остановилась отметка, когда он говорит:

– Высокий балл, по крайней мере, для меня. Все еще шестнадцатый в общем счете, но это лучший результат за пес его знает сколько.

Шестнадцатый. Псы.

Мы говорим не по сценарию, поэтому мне требуется некоторое время, но я все же понимаю. Они в храме на Шестнадцатой улице.

– О, замечательно, – говорю я, хотя думаю совсем противоположное. Мне очень, очень не хочется возвращаться в церковь с рычащими доберманами.

– Ты смогла найти то, что тебе было нужно? – спрашивает Трей.

– Нет. Та… библиотекарь… она сейчас в задней комнате. Мне кажется, она уже уснула.

На его конце следует долгая пауза, и я уже собираюсь дать ему еще одну глупую подсказку, когда он говорит:

– О, ладно, – еще одна пауза, а затем: – Я знаю, что недавно ты пила какой-то смузи, но…

Чего ?

– Трей, подожди. Это глупо.

Я достаю ключ и устанавливаю стабильную точку рядом с тем местом, где сидят папа и Коннор.

– Сейчас вернусь.

Кирнан лежит, прикрыв глаза, на одной из кроватей, прислонившись спиной к изголовью. Кажется, он довольно расслабился, возможно, даже спит. Он больше не находится под дулом, но Шарлейн все еще держится за ружье. Мне бы хотелось верить, что она им не воспользуется, но… кто ее знает? Трей стоит прямо за мной, все еще держа телефон. Он криво улыбается мне.

– Да. Это намного лучше суперагентского шифра. Ты поняла, что я говорил, что они в храме?

– Поняла. А ты понял, что Пруденс уснула? Коннор что-то ей дал. Я бы предпочла не будить ее. Мне кажется, она вероятнее всего встанет не с той ноги, если ее разбудить слишком рано. Но у нас может и не быть выбора. Я хочу поговорить с ней до того, как мы начнем какую-либо спасательную операцию. Возможно, у нее есть информация, которая нам поможет.

– Да. Тилсон за компьютером в соседней комнате. Там безопасный канал. Он пытается получить разрешение, чтобы зайти в…

– Разрешение? Разрешение от кого? – Под конец фразы тон моего голоса в разы повышается. – Ты хочешь сказать, что мы не можем действовать, пока не разберемся с бюрократической волокитой Пятой Колонны?

Шарлейн бормочет проклятия.

– Знаешь, ты здесь не одна. Я думаю, что вполне разумно для Тилсона добиться для нас подкрепления, если это возможно. Может, передать эту спасательную миссию профессионалам? Так было бы гораздо безопаснее для всех, кто застрял в этом, особенно для тех из нас, кто не может просто моргнуть и вернуться в прошлое, если мы попадем в беду.