Райса Уолкер - Осколки времени [litres]

Он ухмыляется:

– И я должен разузнать все это незаметно?

– Если Тилсон начнет подозревать, что ты ищешь информацию, это не страшно. Я доверяю ему больше, чем кому-либо из них. Как бы мне ни было неприятно это говорить, может быть, даже больше, чем Шарлейн. То есть… я не думаю, что она плохой человек, но у нее смешанные мотивы. У всех они есть, кроме Тилсона. И, может быть, Бена, но сейчас он с Шарлейн, поэтому…

– С Шарлейн в том самом смысле? – спрашивает Трей, и я понимаю, что не посвятила его в эту информацию. Когда я киваю, он продолжает: – Так держать, Бен.

Трей начинает набирать номер, и я открываю браузер на своем телефоне. Википедия показывает, что храм на Шестнадцатой улице все еще является региональной штаб-квартирой Северной Америки, возглавляемой неким Фрэнком Мортоном. Я не помню, упоминал ли Кирнан когда-нибудь это имя, но фотография не оставляет сомнений, что он один из моих кузенов-киристов. Он похож на Пру, за исключением коротких волос и квадратной челюсти. И он старше – даже старше, чем взрослая Пру. И да, я знаю, что он родился от суррогатной матери, бог знает когда, но этот факт все равно тревожит меня.

Трей спрашивает Тилсона о Джулии, пока я щелкаю по нескольким ссылкам, пытаясь найти Конвелла. Он больше не известный телепроповедник, а просто служитель небольшой общины в Александрии, которая в 1972 году перешла из ортодоксального обряда в реформатский. На церковном сайте говорится, что Конвелл был назначен в конце 2012 года, после внезапной смерти предыдущего священника.

Я вполуха слушаю разговор Трея с Тилсоном во время поиска, он посвящает меня в детали, когда вешает трубку:

– Джулия, возможно, придет, но позже. Он не разговаривал с ней со вчерашнего вечера, но сказал, что сегодня утром у нее назначена встреча в… кажется, он сказал Ленгли ?

Я смеюсь:

– Кодовое название, придуманное Беном, для штаб-квартиры в Силвер-Спринг. Межрелигиозный Союз Киристов. ЦРУ.

– Оу. Ха! – Трей закатывает глаза и продолжает: – Что касается Евы – Тилсон говорит, что она была с Максом столько, сколько он его знает, но до этого года он видел его в целом всего несколько раз. Он говорит, что Ева не может пользоваться ключом.

– Кирнан утверждает обратное, хотя ей повезло меньше, чем ему. Когда ты говорил с Тилсоном о двойственном воспоминании – о встрече с ним ранее на барбекю, ты упоминал что-нибудь о Еве? Или о Патрике Конвелле? Или о том, где проходила вечеринка?

– Сомневаюсь. Я едва помнил их имена. Думаю, что эта история запомнилась бы больше той версии меня, которую преследовали доберманы, но я почти уверен, что просто сказал, что это было в доме какого-то кириста. Да, и под конец Тилсон показался мне очень подозрительным. Бен и Шарлейн были рядом, когда он разговаривал со мной, поэтому…

– Все в порядке. Я не думаю, что Тилсон что-нибудь скажет Максу. Они не похожи на лучших друзей. И Бенсен тоже не станет.

И Шарлейн, которая никогда не была хорошей хранительницей секретов. То есть она никогда не сливала ничего из того, что говорила ей я, но мы были лучшими друзьями, а она рассказывала кучу грязи о других, когда я знала ее в школе Рузвельта.

Мой лоб начинает напрягаться, поэтому я вытягиваю брови вверх, пытаясь снять напряжение. Затем Трей поворачивает мое лицо к себе и дарит мне долгий, глубокий поцелуй. На следующую минуту – или через пять? – мой разум пустеет от всего, кроме его рук, одна из которых обвилась вокруг моих волос, а другая – на пояснице, и его губ на моих губах. Звук его дыхания наполняет мои уши, и я закрываю глаза, отгораживаясь от всего, что не является Треем.

Когда он отстраняется, остальная часть мира постепенно возвращается в фокус.

– Что это было?

– Ты выглядела так, как я себя чувствовал. Напряженно, растерянно, может быть, даже немного измученно, – он прижимается губами к моим волосам. – Нам нужно было перезагрузиться. Итак, каков план игры?

– Найти Джулию и рассказать ей все, что я знаю.

Трей заводит мотор, но я хватаю его за руку.

– Нет, только я. Дорога туда займет целую вечность, а у нас нет на это времени. У меня есть стабильная точка, установленная в Лэнгли.

Серые глаза Трея темнеют.

– Окей. Возможно, это самый быстрый маршрут, но я все время вижу твое лицо на том видео из Рио. Я не хочу, чтобы ты уходила одна.

– Я не буду одна… практически. – Я бросаю на него извиняющийся взгляд и расстегиваю молнию на рюкзаке, вытаскивая кольт.

– И все равно ты в одиночку. Просто еще и вооруженная.

– Все лучше, чем в одиночку и без оружия, верно?

Он вздыхает:

– Я не смогу отговорить тебя от этого, верно?

– К сожалению, не сможешь. – Я достаю ключ Пруденс из кармана и кладу его в рюкзак. Мой собственный медальон и запасной, спрятанный за ленту лифчика, все еще при мне. Я просто немного опасаюсь брать с собой ключ Пру, особенно когда не знаю, с кем может быть встреча у Джулии.

Я вывожу текущее время в стабильной точке Лэнгли. Кресло, на котором вчера утром сидела Шарлейн, сейчас пустует, и в комнате полумрак, только через окна проникает непрямой солнечный свет. Я перематываю назад на один час с шагом в одну минуту, а затем еще на один, но не вижу, чтобы свет загорался. Я пробую снова, возвращаясь назад уже в 7 утра, комната постепенно становится все тусклее и тусклее по мере того, как все меньше солнечного света освещает ряды кабинок. По-прежнему никаких признаков того, что кто-то входил в здание.

Наверное, есть другой вход в здание. Я надеялась застать Джулию, когда она войдет, чтобы мне не пришлось расхаживать там и искать ее, но, очевидно, этого не произойдет.

Я проверяю стабильную точку, которую установила в конференц-зале, когда отправилась назад после того, как вылила кофе на сенатора Элликотт, но в комнате стоит кромешная тьма. Но это гораздо ближе к комнате отдыха, а Шарлейн сказала, что офис Джулии находится неподалеку. Поскольку я не знаю, что страшнее – перемещаться в комнату с рядами (вероятно) заброшенных, тускло освещенных кубиклов или в кромешную тьму конференц-зала, я решаю выбирать то, что ближе.

Трей с сомнением смотрит на меня, пока я дважды проверяю предохранитель и засовываю кольт за пояс джинсов. Я быстро целую его и открываю дверцу машины, устанавливая местную точку снаружи.

– Я не заставлю тебя долго волноваться. Вернусь через десять секунд.

Конференц-зал, который казался абсолютно черным, теперь освещен голубым сиянием моего медальона. У меня в голове проносится песня, которую я любила в детстве, про голубую канарейку в розетке у выключателя, и я сдерживаю нервный смешок.

Затем я замечаю слабое голубое свечение в противоположном конце комнаты и пытаюсь сдержать крик.