Райса Уолкер - Осколки времени [litres]

– Брехня! Тогда почему этот парень спросил его о ключе? До того, как он ударил его?

Мне нужно подумать о том, что означает первая часть, но я понятия не имею, как ответить на ее вопросы.

В обеих линиях Гудини умер от разрыва аппендикса. В обоих случаях страховка выплачивала двойную компенсацию, потому что какой-то парень ударил его в живот, когда он не был готов. Очевидно, Гудини любил изображать из себя мачо, что меня не удивляет, поскольку я его встречала. Некоторые биографы говорили, что он ходил и бросал вызов молодым парням, чтобы они били его в живот, говоря, что он может перенести все их удары.

И обычно у него получалось. Высвобождение от наручников и смирительных рубашек, будучи подвешенным за лодыжки, требует довольно твердого пресса. Но на этот раз его аппендикс был воспален, или, может быть, это потому, что он подвернул лодыжку и лежал на кушетке, когда это случилось, не мог должным образом собраться. Существует полдюжины различных версий и по меньшей мере столько же теорий. Но это одни и те же версии в обеих временных линиях.

Гудини отправился выступать в тот же вечер, несмотря на бушующую лихорадку. В конце концов его отвезли в больницу и удалили аппендикс. Казалось, ему становится лучше, но вскоре после полудня на Хэллоуин он умер.

Та же травма, та же цепь событий. В обеих временных линиях… по крайней мере, до сих пор.

– Вы можете мне точно сказать, что произошло? – спрашиваю я.

– Я могу рассказать тебе то, что он сказал мне. В вестибюле отеля «Принц Уэльский» к нему подошли два парня лет двадцати. Он читал свою почту, и один парень спросил, правда ли, что он может принять удар в живот не дрогнув. Как всегда, Гарри ответил «да». Парень ударил его кулаком. Потом он наклонился и очень тихо сказал, что собирается ударить его так сильно, что он умрет, если не отдаст ключ.

Он здесь потому, что хочет увидеть линчевание .

Я слышу голос Кирнана, объясняющего, почему Саймон оказался в 1938 году. А в Цинциннати было что-то особенное. Я не знала полной истории, но Саймон любит появляться посреди хаоса. Я предполагаю, что он парень, который должен был ударить Гудини в тот день – Уайтхед в большинстве историй так и не получил шанса. Саймон в буквальном смысле опередил его.

– Но Гудини не отдал им ключ?

– У него не было ключа! Я заставила его снять эту штуку после того, как мы покинули отель в Истборне. Уже в Монреале мы были без него. Я сказала ему, что мне невыносима сама мысль о том, что он выйдет на сцену с этой штукой. Я даже вернулась в ресторан, чтобы отдать его тебе в тот вечер…

Бесс замолкает на полуслове, понимая, что рассказала то, чего не должна была.

– То есть я думала об этом, но…

Я достаю свой медальон, и она тянется ко мне, хватая его.

– Нет! Ты должна вернуть мне его.

– Я не могу, мне очень жаль.

Бесс цепляется за мою руку, пытаясь достать ключ, и я отталкиваю ее. Я не хочу причинять ей боль, но она собирается напасть снова, ее кулак в воздухе нацелен на меня.

Опрокидывание крошечной женщины средних лет не доставляет мне никакой радости, но у меня нет выбора.

– Мне очень жаль, – повторяю я, переворачивая ее и прижимая к ковру. – Вы в порядке? – Череда проклятий, которыми она осыпает меня, наводит на мысль, что ее рот и мозг как минимум все еще в рабочем состоянии.

На лестнице слышится стук чьих-то ног. По-видимому, крик Бесс – это то, к чему Мэри привыкла, но не к громкому стуку тела, падающего на пол.

Бесс тоже слышит шаги.

– Мэри! Звони в полицию!

Шаги замирают, а потом удаляются. Почти сразу же Бесс понимает, что совершила еще одну ошибку.

– Нет, подожди! Мэри! Помоги!

Шаги продолжают затихать. Либо Мэри не расслышала последних слов, либо ей надоело бегать вверх-вниз по лестнице.

– Бесс, твой муж умирает в Хэллоуин 1926 года в обеих временных линиях. Я не могу это изменить, и мне нужен ключ.

– Меня не будет там, чтобы отдать его тебе! Я передумала…

У меня ушло три попытки, чтобы зафиксировать стабильную точку, потому что Бесс извивается подо мной, постоянно дергая мою руку и нарушая мой фокус. Наконец я фокусируюсь на платье 1905 года, которое принадлежало другой-Кейт, лежащем прямо там, где я его оставила, перекинутым через спинку моей кровати.

– Мне правда очень жаль, – говорю я в последний раз и тут же исчезаю.

Я пробыла в вестибюле отеля всего несколько минут, когда Бесс Гудини ворвалась в парадную дверь и быстро направилась к ресторану. Метрдотель останавливает ее у входа, точно так же, как и меня ранее. Она кладет ладонь ему на грудь и отталкивает назад. Он бормочет что-то и тянется к ней, но она уворачивается от его руки.

Мужчина собирается последовать за ней, пока не замечает меня и не делает шаг вперед, чтобы преградить мне путь. Я решаю, что мне нравится подход Бесс, и просто отталкиваю его в сторону.

Это приятно. Надо было сделать так и в первый раз.

Я подхожу к Бесс как раз в тот момент, когда она находит все еще неубранный стол, за которым обедали мы с Кирнаном.

– Миссис Гудини!

Она поворачивается ко мне. Странно снова видеть ее лицо так скоро, на двадцать лет моложе, без следов слез и боли утраты. В правой руке она держит серебряную цепочку с медальоном.

– Вот ты где! Возьми эту штуку, пока мой муж не передумал. Он сентиментальный старый дурак, но я куплю ему что-нибудь другое.

– Я беру ключ и кладу его в карман.

– Спасибо.

– Я не хочу ничего такого, что было бы…

Метрдотель подходит к Бесс со спины и кладет руку ей на плечо:

– Леди, будьте так добры, следуйте за мной.

Бесс резко оборачивается и тычет пальцем ему в грудь. Похоже, как злой чихуахуа поворачивается к борзой. Парень и вправду вздрагивает, держа руки перед собой, пытаясь держать ее подальше.

– Мы вовсе не собираемся быть так добры, – говорит она, тыча его в грудь еще пару раз для большей убедительности. – Уходите и дайте нам закончить наш разговор.

Мужчина молча уходит, а Бесс снова поворачивается ко мне и прикрывает глаза:

– Как я уже говорила, если бы я знала, что эта штука имеет какое-то отношение к киристам, я бы никогда не попросила о ней Дэвенпорта. Эти люди вызывали у меня дрожь даже тогда, когда я была девочкой, со всеми этими разговорами об Избранных и Пути и о том, что все остальные умрут.

– У вас очень хорошая интуиция, – говорю я и начинаю двигаться к выходу. Теперь, когда у меня есть ключ, все, что я хочу сделать, это выбраться отсюда, особенно учитывая то, Саймон тоже заинтересован в медальоне.

Но Бесс хватает меня за руку:

– В прошлом году моя свекровь консультировалась с медиумом, прежде чем мы отплыли в Европу. Духи сказали, что моему мужу ничто не угрожает по меньшей мере два десятилетия. Это все еще правда?