Райса Уолкер - Осколки времени [litres]

– Ладно. Далее – вакцина. Она в безопасном месте?

Тилсон кивает, и на этот раз он выглядит уверенным в ответе.

– Она не в моем доме, и я совершенно уверен, что никто, даже Макс, не знает, где она находится.

– А Джулия знала?

– Да, – его лицо мрачнеет. – Ты думаешь, что она могла выдать эту информацию?

– Вообще-то нет. Саймон сказал, что… что ж… я не думаю, что он знает о вакцине. Честно говоря, я больше беспокоюсь о том, что она могла сказать это Максу.

Тилсон на мгновение задумывается.

– Вряд ли. Макс был запасным вариантом Джулии для политических и бюрократических связей. Я был ее прикрытием для научных связей. Сенатор Элликотт и остальные были вчера на совещании, потому что они – цепи, связывающие эти миры. Элликотт входит в какой-то сенатский комитет по здравоохранению. Пауэрс работает на ЦКЗ, а Уэст – на Национальную безопасность.

– Кстати, о вакцине, – говорит Шарлейн, роясь в своем рюкзаке. После недолгих поисков она достает прозрачный пакет на молнии, в котором лежат два широких цилиндра: один розовый, другой голубой.

– А это что такое? – спрашиваю я, с подозрением разглядывая трубки.

– Вакцина. Это как резиновый штамп. Совсем не больно. Вчера я обновила свою и Бена, поэтому они обе немного расплывчаты. Было трудно совместить с оригинальной татуировкой.

– Эти чернила – временные, – добавляет Бенсен. – Они внутрикожные, как и вакцина. И это то же самое прикладное устройство, которое они использовали на церемонии посвящения для послушников примерно с 1940 года. До этого приходилось сидеть и ждать, пока кто-нибудь и правда не сделает татуировку на твоей руке, но теперь они делают ее через несколько дней. Наедине. На тот случай, если ты так же боишься иголок, как Шарлейн.

– Говорит парень, который завизжал, как ребенок, еще до того, как иголки коснулись его кожи. – Шарлейн тянется через стол к руке Трея.

– Подожди! – Я хватаю ее за запястье. – Ты уверена, что это безопасно?

– Я использовал это на себе еще в 2002 году, – говорит Тилсон. – Сразу после того, как закончили последний раунд испытаний на макаках-резусах. Никаких побочных эффектов, кроме раздражения на коже в течение нескольких дней.

Я смотрю на руку Тилсона, на которой нет татуировки.

– Чернила лишь временные, – повторяет Бен. – Они потускнеют через несколько дней.

– Но… зачем вообще использовать чернила? – спрашивает Трей. – Нельзя сделать просто прививку, без них?

Тилсон пожимает плечами:

– Да. Но проще было просто воссоздать то, что делали киристы. И Джулия подумала, что мы могли бы выдать это за церемонию повторного посвящения для новых киристов, как только мы узнали, что их оригинальные татуировки не содержат вакцины. Возможно, сейчас уже слишком поздно придавать этому значение, но если этот упреждающий удар провалится, это будет частью запасного плана.

Трей протягивает руку, и Шарлейн быстро прикладывает штамп. Он тянет ее назад и говорит:

– Ты не могла бы сделать татуировку Кейт тоже голубой?

В его глазах тревога, и я знаю, о чем он думает. Татуировка в виде розового лотоса на моей руке приближает меня на еще один шаг к тому, чтобы стать девушкой в видео из Рио. Но если то, что они утверждают, правда, то эти временные чернила исчезнут задолго до того, как я стану такой же истощенной, как та девушка, или такой же беременной. Если она – это я, а я в этом уверена, то это ничего не изменит. И хотя я не хочу, чтобы эта гадость была у меня на руке, у Пру она есть. Если я выдаю себя за нее, мы должны соответствовать друг другу.

Я успокаивающе сжимаю колено Трея под столом и подмигиваю Шарлейн, как будто это шутка.

– Нет уж. Я хочу быть девочкой-девочкой. Сделай мне розовую.

Устройство едва касается моей кожи.

– И все?

– Да. Проще простого.

Я не уверена, что это именно та фраза, которую я бы использовала, потому что при виде розового цветка на моей руке мой желудок чувствует себя совсем не просто . Но все уже сделано.

Затем Шарлейн пододвигает ко мне маленькую белую коробочку:

– В какой-то момент они тебе понадобятся. Цвет не совсем такой же, как у Пруденс на той фотографии, что я нашла, но должно подойти.

– Эм… Я никогда не носила контактные линзы. Подойдут ли они мне?

– Один размер подходит всем. У меня была пара на Хэллоуин, кошачьи глаза. Они были крутые. И их нетрудно вставить, но сначала в глазах появляется немного странное ощущение. Возможно, тебе уже нужно начать привыкать к ним.

Я вовсе не хотела бы начинать привыкать к ним. Я ненавижу пользоваться даже тушью для ресниц. Но все же я кладу их в карман.

Официант останавливается узнать, не нужно ли нам еще чего-нибудь. Он смотрит на едва тронутую тарелку с картофелем и спрашивает, все ли в порядке, и мы заверяем его, что все в порядке.

Как только он переходит к следующему столу, я перехожу к следующему вопросу, который нам нужно обсудить.

– А остальным членам Пятой Колонны уже рассказали о Джулии?

– Я никому не говорил, кроме Макса. – Уголки губ Тилсона опустились вниз. – Одно-единственное кодовое слово, которое передало, что его единственный оставшийся в живых член семьи мертв.

Шарлейн утешительно кладет руку на плечо Тилсона:

– У вас не было выбора. Мы не могли допустить, чтобы он отправился в Лэнгли. Он тоже мог стать мишенью.

– Это приводит нас к еще одной теме, которую нужно обсудить. Мы должны предполагать, что любой из вас может стать мишенью. И ваши семьи тоже.

– Для меня это не проблема, – говорит Тилсон. – У меня нет ни детей, ни жены. В прошлом месяце я отдал своих кошек.

На первый взгляд последнее упоминание кажется лишним, но потом я вспоминаю, как хромала бедняжка Дафна. Возможно, не совсем и лишнее.

Бенсен сжимает руку Шарлейн:

– Мы знаем, что есть риски. Никому это не нравится, но… моя мама знала, во что я ввязываюсь. И мама Шарлейн тоже. Они обе вчера уехали из Вашингтона вместе с двумя братьями Шарлейн. Они были очень осторожны. Я думаю… я надеюсь, что этому парню, Саймону, будет трудно их найти.

Но не отец Шарлейн и не ее третий брат. Я думаю, это объясняет ее предыдущее замечание. Эта семья Синглтонов не так счастлива и дружна, как та, которую я помню.

Шарлейн ловит мой взгляд и задерживает его на мгновение. Она, кажется, ошибочно принимает мою взволнованность за жалость или, возможно, недостаток веры в их преданность, потому что ее губы сжимаются, а темные глаза дерзко смотрят на меня:

– Мы все знали, что это может случиться, Кейт. Мы с Беном уже несколько месяцев держим в фургоне упакованную сумку… и припасы. Как я уже говорила, мы планировали это очень давно.

– Мисс Синглтон права, – говорит Тилсон. – Мы втроем найдем, где остановиться. Трей может присоединиться к нам, и я думаю, что мы можем обеспечить место достаточно хорошо, чтобы ты могла использовать его в качестве места перемещения. Сосредоточься на том, что тебе нужно сделать, а мы… – Он замолкает и кивает в сторону двери. – Макс.