Иван Ланков - Охотники за туманом

Время шло, расходы росли, а доходы падали. Кристаллы тратились на еду в огромных количествах. Как выяснилось, поддержание мощного тела владетеля требовало много, очень много ресурсов. Десятки пудов мышечной массы в трехметровом гиганте потребляли уйму энергии. За день владетель мог в одиночку слопать целую корову и все равно остаться голодным. А готовить пищу было некому. Однажды владетель попробовал создать картонных кухарок – так их вмиг загрызла свора.

А вместе с голодом начал возвращаться туман. В отчаянии владетель стал выпивать энергию из самой окружающей природы. И в его владениях наступила вечная зима.

— Вот как-то так, братец. Настал момент, когда владетель исчерпал все запасы алтаря досуха и тот начал обращаться туманом. Ну, знаешь, как это бывает с кристаллом, который не подобрал одушевленный? Вот примерно так. И мой старый враг вынужден был сутками сидеть у алтаря, не давая туману выйти наружу.

— А свора? Неужели все погибли?

— А то! Те, кто не сгинул на охоте – тех пожрал сам владетель. Да-да. Вот просто взял и сожрал собственных псов. А мне-то в былое время рассказывал – вот, мол, верить можно только им, они не никогда не предадут… Получилось же что он их сам всех и предал. Такой вот он был. Тешу себя надеждой, что следующий шанс выйти из великого Нигде ему предоставится ох как нескоро!

Николай задумался на секунду.

— А с той собакой что?

Боярин усмехнулся той самой лукавой усмешкой, к которой Николай привык за эти месяцы.

— А это был, любезный приятель, бунт. Да-да, бунт. Самый настоящий. Сука понесла от вожака своры и решила родить щенков. И камень, добытый на охоте отнесла не хозяину, а своим деткам.

— И что с ней теперь будет?

— А что будет? С собой возьмем. Не бросать же ее здесь. Тем более что она из одушевленных. А щенки ее уже здесь рожденные, в этой игре. Тоже, знаешь ли, интересно посмотреть, кто они да какие выйдут. Опять же, — тут боярин поднял вверх указательный палец. — Эксперимент! Ну-ка, а как порождение другого алтаря в моих владениях жить станет? Возможно ли его перевоспитать? Да и вообще… Есть ли возможность захвата чужих одушевленных? Смогу ли я с ней договориться, как договаривался с тобой, например, или с нашими скакунами? Вот вопрос!

Боярин помрачнел.

— Но это не самое главное сейчас, Коленька. Главное другое, — боярин тяжело вздохнул и посмотрел на Николая в упор. — Я ошибся, Коля. Сильно ошибся. Южане – они же, почитай, по той же схеме действуют, что ледяной владетель. Только вот у них вместо волков – люди. С руками, ногами, головой. Много людей. Боюсь – не десятки, а как бы уже и не сотни. Вроде бы и нам надо так же… да вот беда. Я и с десятком управиться не могу. Да и некогда мне. Вот, выходит, не все возможности алтаря открыл. Местный владетель умел делать из камней то, чего не умею я. Не разорваться мне никак, братец. И, получается, уже сейчас, в данную минуту, даже ты, мой первый помощник, в шаге от бунта. А ну-ка вас таких сотня будет? Вот то-то и оно. А они, южане, нас ведь просто массой задавят! Не знаю я, Коленька, за что браться в первую очередь, за что во вторую. Что надо срочно делать, а что подождать может. Столько вопросов, а у меня, понимаешь ли, ответов совсем нет!

На фоне неряшливой каменной башни тощая облезлая собака шумно лопала из миски похлебку, которую не доели щенки. А те, уже наевшиеся от пуза, мирно спали на коленях улыбающегося Зиновия.

Николай повернулся и посмотрел прямо в лицо боярину.

— У меня есть.

Пахом приподнялся над валом редута и окинул взглядом степь. Ишь ты. Что-то группа пеших южан снова зашевелилась. Вон, некоторые в рост поднялись и перезаряжают свои допотопные карамультуки. Пожалуй, надо бы их чуть-чуть напрячь.

— Стрельба по готовности! Давайте, братцы, беспокоящий огонь, пока за вторую отметку не оттянутся! — крикнул охотник разместившимся на валу стрельцам.

Чем черт не шутит, вдруг и зацепят кого? Ответного огня Пахом не боялся. Утренний штурм показал, что земляной вал редута хорошо укрывает стрельцов. Тем более что сам редут расположен на возвышенности. Не слишком большой, конечно, холмом эту высотку назвать сложно, но все равно – преимущество по высоте за обороняющимися. А попасть в стрелка, который спрятался за валом, да еще и стреляя снизу вверх – это, знаете ли, совсем сложно. А стрельцам значительно проще. И противники в своих ярких стеганых халатах и куртках выделяются на фоне пожухлой, выгоревшей от солнца травы, и целиться можно положив фузею на вал. Опять же, нападающие не обратили внимания на жерди отметок, которые еще вчера Пахом со стрельцами расставил на дистанции сто, полтораста и двести шагов. Пристрелка – большое дело. Даже когда стреляешь с гладкоствольной фитильной фузеи, а не с нарезного штуцера, с которым Пахом всю жизнь служил в егерях-застрельщиках на Кавказе.

Бах! Бах! Земляной вал окутался дымком. Трое стрельцов поменяли ружья и принялись аккуратно выцеливать южан, а четвертый, разложив перед собой на холстине пыжи, пороховницы и пули сноровисто перезаряжал три разряженных фузеи. Молодец Уж, не забыл, чему его учил Николай Викторович. Когда один солдат занимается только перезарядкой, а другие трое занимаются стрельбой – оно хоть немного, а побыстрее будет. Так, с южного направления пока все нормально. Неполный десяток пеших южан пока не угроза.

Пахом отошел от вала и вскарабкался на недостроенный деревянный постамент. Жаль, что дерева нехватка. Ротмистр было хотел поставить здесь смотровую вышку, да Пахом позавчера все переиграл. Решил, что надо бы перед рвами еще и рогаток понаставить. А вышка подождет. Как-то уж очень неуютно себя егерь чувствовал в степи. Это ротмистр мыслит как кавалерист, а Пахом в свое время хлебнул лиха на Кавказе. У каджаров тогда конников было – целые тучи. А в сводной группе полковника Карягина коней не хватало даже на то, чтобы пушки тянуть. Вот егеря тогда и изворачивались как могли, защищая жиденькое пехотное каре от быстрых наскоков персидской конницы всем чем можно. В общем, от башни остался только деревянный постамент, а жерди и тонкие бревна пустили на рогатки, укрыв ими фасы редута. Впрочем, даже с такого постамента степь вокруг расположенного на возвышенности редута была как на ладони.

Оглядевшись, Пахом приуныл. Да уж, недолго осталось реять трехцветному флагу над этими земляными валами. Вон, два отряда по пять конников неспешно обходят наш гордый Змеиный Форт справа и слева. Крюк заложили изрядный, идут в половине версты от вала. Но куда им торопиться? Полчаса-час – и они выйдут на позиции, спешатся и спокойно пойдут на приступ. Пятеро с той стороны, пятеро – с этой, и вон с юга пойдет та группа, с которой стрельцы неспешно перестреливаются. Четверо картонок с шестью фузеями и Пахом, который хоть и с большим опытом, но всего один – да против двух десятков… сложно тут придумать какую-то хитрость. Да, мушкет Пахома дает два выстрела в минуту. Самое скорострельное ружье из тех, что сейчас участвует в бою. Да, еще есть три исправных колесцовых пистоля, что смогли взять трофеем после утреннего штурма. Но все равно этого мало. Дадут условный сигнал, навалятся все одновременно – и все. Не сдюжим. Тем более что они уже ученые, верхами не попрут. Пойдут пешком, врассыпную да в рукопашную…