Иван Ланков - Охотники за туманом

В середине комнаты на полу выделялся ровный круг из серого камня, матово поблескивающий в белом свете лампочек. В центре круга возвышался небольшой прямоугольный постамент, чем-то похожий на трибуну для выступлений. Высотой примерно по грудь Андрею Тимофеевичу, такого же серого цвета, как и каменный круг.

— Вот это и есть алтарь – сказал боярин и с непонятной лаской погладил постамент. — Смотри, что дальше надо делать.

С этими словами Андрей Тимофеевич достал из сумки кристалл и положил его прямо на поверхность постамента. Тот на мгновенье засветился красным светом и вдруг погрузился прямо внутрь серого камня с каким-то то ли бульканьем, то ли чавканьем, будто сапог в болото затянуло.

Андрей Тимофеевич пару раз громко хлопнул в ладоши и произнес:

— Голос! Это в накопление. Выведи мне списки, я желаю размышлять. Николай, подай свой кристалл и ступай к Алмазу, принеси третий. И вот, возьми.

С этими словами боярин снял с пояса небольшой хлыст и протянул Николаю.

— Скажешь Алмазу, что я разрешил. Как принесешь кристалл – отправишься с ним на охоту, а я пока поработаю с алтарем. Верхами-то как, хорошо держишься?

Николай кивнул. Откуда-то он знал, что обучен верховой езде.

— Ну и славно. Ступай. Время дорого!

С Алмазом возникли проблемы. Нет, взять из сумки кристалл и отнести его боярину Алмаз позволил. А вот когда Николай вернулся и протянул руку к седлу – Алмаз изумленно покачал своей черной головой и сделал шажок назад. Николай протянул руку еще раз – и конь снова отпрянул. Ненамного, буквально чтобы Николаю пары сантиметров не хватило чтобы дотянуться до седла. И еще фыркнул при этом.

— Ишь ты! Характер показываешь? — сказал Николай, снял с пояса свернутый хлыст и размотал его.

Конь звонко заржал и встал на дыбы, молотя передними копытами в воздухе. Мужчина непроизвольно отпрянул, и Алмаз, опустившись на все четыре ноги еще раз фыркнул, посмотрел искоса и так со значением стукнул пару раз копытом об землю.

— Вот же! С норовом скотинка попалась! — Николай протянул было руку к уздечке, но Алмаз звонко клацнул зубами, стараясь прикусить руку.

— Да и черт с тобой, будущая колбаса! — в сердцах бросил Николай. Смотал хлыст в кольцо и ловко забросил Алмазу на луку седла. — Пешком пойду. А ты давай со мной, поработаем маленько. Ну или иди жрать в стойло, если ты не конь а свинья.

Алмаз всхрапнул и, как показалось, с ехидцей посмотрел на человека.

Николай развернулся к воротам. Кстати, а что там у нас с физической формой? Не пробежаться ли немножко? Надо же узнать, в каком состоянии сейчас тело!

Мужчина снял со спины ружье, бросил его горизонтально на сгибы локтей и трусцой побежал к выходу. По пути змейкой оббегал приставным шагом картонок-крестьян, что так и ходили бесконечной вереницей по дороге от овина к амбару.

Алмаз легкой рысцой потрусил следом. Совесть взыграла, что ли? Но воспитывать его – этим пусть хозяин занимается. В конце концов, Алмаз не картонка, а с душой. Хотя, конечно, по-хорошему надо было бы его расседлать, если уж сейчас он без всадника бегает. Неудобно же зверю в сбруе. Но то уже его проблемы. Коли не подпускает к себе – так пусть мучается в подпруге да под седлом. Не одному же Николаю страдать от характера?

А ничего так получается. Ноги слушаются. Приставной шаг выходит достаточно уверенно, ноги стелятся над землей, не топают всей подошвой. По дороге к стене тумана Николай проделал на бегу небольшой разминочный комплекс. С поворотами корпуса, правым боком, левым боком, короткими прыжками через кочки. Попробовал делать рывки, забегания и даже несколько раз попробовал перекаты. Получалось неплохо. Николай понятия не имел, откуда он знает все эти упражнения и почему делает их именно в таком порядке, но тело делало все эти упражнения привычно, будто не в первый раз. И было оно такое же натренированное и ловкое, как тогда, до того как… До того как что-то произошло. Легкое покалывание в левом колене как бы говорило, что в прошлой жизни у Николая были моменты, когда телу было гораздо хуже. А сейчас дышалось легко, и мышцы как будто даже радовались долгожданной нагрузке. Интересно, часто ли Николаю приходилось бегать кросс по пересеченной местности? И если да – то по какой причине?

Вот и стена тумана. Николай выбрал сектор, соседний с тем, что открывали утром. Посоветовавшись с Андреем Тимофеевичем, они решили, что Николай будет охотится на запад от острога, а боярин – на север и северо-запад. Юг и восток пока не трогать, оставить их для других охотников, чтобы не устраивать зряшной чехарды с разным типом земель. Потому как то, что туман открывал после охоты Николая было больше похоже на земли, характерные для Поволжья, а сектора Андрея Тимофеевича по его словам соответствовали средней полосе России, где-то даже ближе к Псковщине и тверской губернии. Это, конечно, все предварительные оценки. Надо еще наработать статистику, открыв хотя бы десяток секторов в одном направлении, чтобы можно было уже с уверенностью делать выводы о том, что получается.

Ну, поехали. Николай досыпал пороха на полку, поискал взглядом багровый всполох и уверенно вошел в туман. Дальше все прошло как утром. Нашел цель, выстрелил, подобрал кристалл. Посмотрел, как ветер разгоняет туман. Положил кристалл в седельную сумку Алмаза, перезарядил ружье и двинулся к следующему сектору. Снова выстрел, снова ветер. Положил кристалл в сумку на своем боку, взял ружье наперевес и так же легкой трусцой побежал домой, в острог.

Да уж. Это не развлекательная охота благородных, где свора собак, сокольничьи, загонщики и дамы в нарядных платьях верхами. Это больше похоже на промысел аборигенов Восточной Сибири. Вышел на точку, взял добычу, ушел в стойбище. И так раз за разом.

Николай хмыкнул. Ну и что? Работа как работа. Дело важное, и кто-то это дело должен делать. А значит, эта работа не хуже любой другой. Наверное. Потом, по мере увеличения охотничьих партий, можно будет срубить пару-тройку охотничьих домиков. Оборудовать смотровые башенки, номера, лежки… В общем, все как положено у таежных охотников-промысловиков. Правда, Николай знал, что сам он этим никогда не занимался и о промысловой охоте знал лишь с чужих слов. Ну да что с того? Не боги горшки обжигают.

Заодно он узнал примерные границы своей выносливости. До стены тумана от острога было километра два. Обратно, получается, примерно столько же. А Николай где-то на полпути обратно уже выдохся и перешел на шаг. Получается, три километра он может пробежать легко. Что ж, тоже информация. Хотя, пожалуй, надо поработать над собой и добиться того, чтобы бегать кросс километров на пять. Да и вообще, если его нынешняя профессия – охотник, то свое тело следует поддерживать в состоянии, подходящем для такого занятия. А значит – заниматься выносливостью и ловкостью. Николай в уме начал прикидывать для себя комплекс упражнений на неделю вперед и рефлекторно хлопнул себя пару раз по левому бедру. Мышечная память подсказывала, что там обычно висела планшетка, в которой руки нашелся бы блокнот и карандаш. Сейчас ее, конечно же, нету. А руки помнят. Вот еще копеечка информации о своей прошлой жизни. Николай приободрился. Ничего! Вернется память! От нахлынувших чувств он даже взялся насвистывать какую-то простенькую веселую мелодию. На что Алмаз изумленно пряднул ушами, презрительно фыркнул и ускакал вперед, к острогу. Да и пес с тобой, вредная скотина.