Андрей Булычев - Эстляндия [СИ litres]

– Опять та же история, господин подполковник. Ну не работает у нас эта бомба! Как мы не мудрим с энтим вот селитровым шнуром, ну никак не добьёмся точности взрыва. Вот так, как будто бы обычным камнем бьём в трёх из пяти случаев, – объяснял Сотнику главный «военный инженер».

Все присутствующие на испытаниях подошли к онагру. Его команда выкатила из окопчика очередную глиняную бомбу, сделанную из толстостенной твёрдой керамики, и теперь прочищала на ней затравочное отверстие.

– Так, давайте заново пройдём все наши действия по подготовке выстрела, – предложил испытателям Андрей.

– Натягиваем торсион рычагом, выставляем прицел, – перечислял Илья, – ставим спусковой рычаг на сдерживающий упор. В бомбу вставляем селитряный шнур, зажимаем его там пробкой, чтобы он не вылетел, а саму бомбу вкладываем в кожеток пращи. Прислуга бежит в окоп, а я поджигаю шнур. Потом тоже отбегаю и дёргаю за шнур. Вроде всё!

– Ну да, точности тут не добьёшься. – Кивнул Андрей. – Нам нужен верный и надёжный расчёт по времени горения шнура. Потратьте его хоть весь, сколько у нас есть, а добейтесь понимания, сколько времени горит шнур длиной с полмизинца, с мизинец, с ладонь, в локоть длиной, длиной в два шага, в три, в пять. Запишите себе все расчёты на бересте, перепроверьте это всё по десять раз.

– Так ведь и шнуры по-разному горят, – вставил своё слово Егорий – наводчик онагра. И смутившись, спрятался за спину своего командира.

– Та-ак, – протянул Андрей. – Молодец, капрал, наблюдательный и верный у тебя глаз. Всё правильно, вот и вторая причина нашей неточности. Мы не можем рассчитать единое время горения шнура из-за того, что он всё время у нас разный при изготовке. Его отличие и в толщине, в силе пропитки селитряным раствором. Даже состав этого раствора, полученный из количества заложенных в него веществ, имеет здесь значение и даёт такое разное время горения шнура! А тут всё должно быть строго, просто строжайше едино. Ты понимаешь, о чём сейчас идёт речь, Томила Завидович? – и Андрей посмотрел внимательно на главного затравщика.

– Ну, так-то да-а, – протянул он. – Это ведь надо теперь всё сто раз вымерить и прийти к единому деланью от начала и до самого конца.

– Вот и займитесь с розмыслами. До лета ещё времени много, и нечего понапрасну такой дорогой пороховой заряд изводить. Сколько у тебя ещё тут бомб на испытание осталось?

– Три штуки всего! – доложился Ильюха.

– Ну, хоть одна-то должна как надо сработать? – усмехнулся командир бригады.

– Да больше сработает. – Махнул рукой Онисим. – Пусть прицел тогда Егорий покруче берёт. Повыше-то бахнет, это уж точно!

– Ну, давай. – Махнул Андрей рукой, и все присутствующие на испытании вновь залезли в окоп.

Первая бомба взорвалась на высоте, не долетев шагов двадцать до своей цели. Град осколков керамического сосуда и металлических обрезков выбил широкое пятно на снегу. Даже в деревянных щитах высекло несколько мелких щепок.

– Ну, неплохо. – Кивнул Андрей. – А вот долетела бы – так с десяток бездоспешных положить бы смогла.

– Вторая – с вложенным туда мешком с горючей смесью! – показал на керамический шар с красной полоской Илья и приступил к зарядке.

Перелёт. Всего шагов на десять перелетел этот сосуд, но взрыв был гораздо красивее и эффективнее первого. Помимо полсотни мелких металлических обрезков, в землю ударили и огненные брызги зажигательной смеси.

Большое пятно шагов в пятьдесят было теперь покрыто копотью, а половина щитов горела. Выбитых щепок было уже раза в три больше, чем в первом случае.

– Зажигательная! – крикнул Илья и показал на бомбу с жёлтой полосой.

Теперь онагр бил прямой наводкой, и со ста шагов он послал свой снаряд точно в цель. Вся площадка в районе щитов полыхала ярким пламенем. Мелкие брызги вынесло за десятки метров, и они, как огненные стрелы, вошли в сугробы, оплавляя их до земли.

– Неплохо. – Кивнул Андрей. – Как раз такая смесь что надо. Правильно, что ты, Томило Завидович, настоял, чтобы в неё ещё серу и древесного угля добавили, и селитра там не лишняя, смесь густая получается, на доспех попадёт – так сквозь его швы да стыки пройдёт и кожу до мяса потом выжжет. А вот нефти можно бы уже не добавлять, её и так у нас очень мало. Хватит там льняного масла, топлёного жира и скипидара с живицей. И так всё будет гореть отменно. Ещё бы нам дальность броска повысить. Сколько всего весу в этих бомбах, Ильюш?

Тот пошептал, прикидывая, и потом ответил:

– В самой тяжёлой, с одним пороховым зарядом и с металлической сечкой, полтора пуда, ну, это если по новой метрической системе, то где-то килограмма двадцать три. В зажигательной бомбе с сечкой – около двадцати, а вот в чисто зажигательной будет всего пуд веса, то есть шестнадцать килограммов.

– На какое расстояние уверенно бьёт самая тяжёлая бомба?

Прапорщик опять подумал и ответил:

– Полтора пуда более чем на сто пятьдесят шагов такими онаграми мы пока не закидывали. Это ведь полевые, а не стационарные орудия. Если их сильнее делать, так они тяжёлыми выйдут, и тогда уже таскать просто так их по земле мы не сможем.

– Думайте, господа! – Показал на стоящий онагр слушавшим разговор старшим мастеровым Сотник. – Со ста пятидесяти шагов враг всю прислугу орудий выбьет стрелами уже после первого выстрела, после того как он поймёт, насколько они для него опасны. Нам нужно двести пятьдесят, даже триста шагов уверенного боя, чтобы уберечь жизни розмыслов-орудийщиков. Делайте для этого что хотите, разбирайте и переделывайте торсионы и блоки, придумывайте другой метательный рычаг. Используйте в торсионах конский волос или жилы животных, просите всё, но только постройте к лету пять онагров такого же веса, но которые будут превосходить эти по дальности в два раза. У вас три с половиной месяца есть, господа, три с половиной! – и Сотник пошёл прочь с полигона.

– Шустрый какой, – ворчал Кузьмич, ощупывая с Гудымом механизм онагра. – Три с половиной месяца он нам дал, а че бы не два? Это где же видано, да за такое короткое время, эдакую хитрую механику – и всю сызнова переделать?! Это вам вон не пушку новую разом из бронзы отлить.

– Но-но! У пушек тоже, знаешь ли, своих хитростей много! – попенял другу главный кузнец поместья Никита. – Мы пока до казённой части с литейщиками додумались, как её там правильно ставить, так всю голову себе сломали. Тоже, знаешь ли, непростое это дело будет. А то на тебе, механика ему не нравится!

После окончания полигонных испытаний Андрей подозвал к себе Никиту.

– Ну что кузнец, будет у меня и для твоих людей отдельное задание, – и он достал из сумки железную шипастую штуковину. – Вот, это вот называется частик, или же «чеснок», и если вот таких изделий насыпать полосой шириной в шагов, скажем, десять или двадцать, то в этом месте можно будет остановить атаку вражеской конницы. Да и пехота, проколов себе ноги, там тоже надолго застрянет. Главное здесь – это верно вот саму эту штуковину сладить. Четыре её шипа должны под равным углом расходиться от центра, и как бы ты её ни кинул в спешке на землю, один из шипов всё равно должен будет вверх глядеть. Потому как такая удачная форма принимает устойчивое положение, как бы и куда бы этот чеснок ни бросили. Размер у этого изделия небольшой, длина каждого шипа с мизинец, и он будет невидим в траве или же в снегу. Коли попадёт он под копыто коня, так его остриё пробьёт его снизу и выведет лошадь из строя немедленно, и когда она упадёт, то зачастую будет подминать под себя и своего седока. Сможете сладить такие штуки?