Андрей Булычев - Эстляндия [СИ litres]

Никита крутил и так и эдак шипастую железяку, потом кинул её на притоптанный снег, и она действительно, опираясь на три стержня, встала одним из своих остриёв к верху.

– Хм, занятно, – хмыкнул кузнец. – Ну а что не сделать-то, чай, и похитрее штуковины ведь ладим. Сколько надо-то их, Андрей Иванович?

– Да сколько только сможете. – Улыбнулся Сотник. – Коли свободное время выдалось, так вы и ладьте их. Вот будет у нас много этого чеснока в походе – тогда мы себе все бока-фланги сможем им прикрыть от удара вражеской конницы.

Следующий академический четверг, как и обещал Сотник, проходил в специально отстроенном для «академиков» опытном цеху.

Здесь с раннего утра уже шла суета, топились какие-то печи, бегали туда и сюда рабочие с водой и какими-то тряпками. Наконец, после обеда, двери цеха открылись и академики зашли в просторное помещение.

– Сегодня я покажу вам самое начало бумажного дела. Тут представлен самый простой способ отливки бумаги, – объявил Андрей. – Не все ещё секреты в нём пока разгаданы, ничего вообще у нас не доработано, но тут уже доделывать всё дальше придётся вам, а пока вы просто слушайте, и как только я скажу, так подключайтесь к работе, – и Сотник в такой непривычной для него чёрной закопченной одёжке подошёл к огромному котлу-чану. – Вот сюда у нас скидывается вся размолотая на жерновах до состояния муки масса. А это вот всё отходы: липовое лыко, нижняя часть от коры деревьев, всякие там остатки от шерстяных, суконных и портняжных мастерских, ну и самое лучшее из всего этого, что только тут есть, – это самое обычное тряпьё, то есть выношенная уже и негодная к дальнейшей носке рванина. Перед этим все, конечно же, хорошо промывается, затем высушивается, ну а потом, как я уже сказал, размалывается и закидывается у нас в большой котёл. Опосля сюда же мы заливаем тёплую воду и добавляем ещё животный клей. Его нам нужно много, и если что, у столяров его делать давно уже умеют. Скорее всего, сюда же нужно для крепости бумажных листов и для их отбеливания класть ещё какие-нибудь добавки, но я пока этого ещё сам не знаю, и работать над этим опять же придётся вам.

– Так, теперь всю эту массу нужно тщательно и долго перемешать. Но всё это мы и так уже тут до вас сделали. А теперь надевайте вон все старую одежду, как и я, поверх своих кафтанов, будете нам дальше помогать и на личном опыте закреплять всё услышанное.

С двумя десятками новых помощников работа пошла уже гораздо веселее. Несколько человек сейчас мешали варево в чане. Остальные готовили специальные рамки, показанные им Сотником. Из проволоки с мелкой ячеей делали прямоугольник, затем его опускали аккуратно в котёл и держали там, не шевелясь, какое-то время. Потом прямоугольную рамку медленно поднимали, и волокна густой жижи оставались на сетке.

– Вот это и есть то самое литьё бумаги, – объяснял своим помощникам Андрей. – Ждём немного, когда с рамки стечёт вся вода. А потом промакиваем её сухой тряпкой снизу, чтобы собрать весь избыток влаги. Затем переворачиваем отлитую бумагу на сухую ткань и перекладываем её другим слоем, – и Андрей всё сказанное продемонстрировал на личном примере. Все, кто сейчас держал в руках рамки, повторили весь этот процесс за ним на стоящих тут же специально для этого столах.

– А теперь кладём на лист пресс, – и Андрей поставил сверху толстую дубовую доску. – На эту доску мы возлагаем сверху ещё один лист бумаги, который опять же прокладываем со всех сторон тканью, а сверху снова приставляем доску, и так десять, двадцать, тридцать слоёв подряд. На самом верху стопки для лучшего пресса можно будет положить утяжеление в виде той же каменной плиты. После всего этого на наши стопки мы подадим горячий воздух для лучшей просушки и чтобы не допустить на них плесени. А уже через два дня все наши листы мы снимем и развесим на верёвках для окончательной просушки. Ну и затем нам останется их только лишь обрезать, чтобы все они имели одинаково ровный размер. Всё ли всем понятно?

– Понятно, – протянули слаженно академики и приступили к работе. Процесс изготовления бумаги был делом очень увлекательным.

– По чернилам будем решать позже! – объявил Андрей. – Вы пока, главное, с бумагой тут разберитесь и подумайте, что ещё можно здесь улучшить и как вообще ускорить это само дело.

– Здравствуйте, дети! – Перед застывшим по стойке смирно учебным взводом второго курса стояла высокая молодая женщина. Она с открытой и доброй улыбкой осматривала замерших перед ней мальчишек в военной одежде. – Присаживайтесь, пожалуйста, детки, – мягким грудным голосом с лёгкой картавинкой попросила учитель. – Давайте теперь будем с вами знакомиться. Меня зовут Марта-Мария. Я буду преподавать вам такие науки, как история и культура Древнего мира, основы античной философии и иноземные языки, такие как: датский, германский, шведский и ещё плюс латинский. С вами уже занимается здесь латинским и греческим языком Аристарх Константинович, есть учителя и по другим языкам, и все мы будем друг друга в чём-то дополнять. Ведь каждый учитель превосходит другого в каких-то своих знаниях. Ну а вам уже будет, с чем или скорее с кем потом сравнивать. И вы сможете впитывать то самое лучшее ото всех своих учителей, что у них есть, – и женщина по-доброму улыбнулась, оглядывая курсантов. – А теперь давайте знакомиться с вами. Я вас очень попрошу вставать по одному и буквально в трёх предложениях что-нибудь о себе рассказывать. Ну, вот, к примеру, как я, – и она положила правую руку на грудь. – Я Марта-Мария, родилась в Швеции у папы Эрика, а в этом году я вышла замуж, венчалась, родила сына и приехала сюда жить. Коротко и всё понятно, ведь правда? Ну а теперь попробуйте примерно так же рассказать и вы.

Первым встал помощник командира учебного взвода, самый крепкий и старший из всех ребят, четырнадцатилетний Иван Онежский. Всегда такой уверенный и говорливый, тут он вдруг покраснел, а на его лбу выступили капельки пота.

– Я, я… – мямлил он и замолчал, не в силах продолжать дальше. Из глубины комнаты начали пробиваться смешки, авторитет командира начал трещать по швам.

– Ну же, смелее, воин, вы же командир, и на вас смотрит весь ваш отряд, дайте пример своим людям! – задорно подбодрила оробевшего мальчишку Марта. Этого хватило, чтобы он тряхнул головой и быстро затараторил:

– Я Иван Онежский, по отцу Иванович, родился на погосте Вознесенья у Свирской губы Онежского озера. Отец мой и дед охотниками-промысловиками были и на ушкуях в набеги дальние ходили.

– Ну вот, умница, какой же ты хороший мальчик. – Улыбнулась ему Марта. – Всегда ведь трудно начинать первому, но ты не спасовал и справился, как настоящий командир. А теперь присаживайся, пожалуйста, и уже дальше после тебя продолжит следующий по очереди мальчик.