Андрей Булычев - Эстляндия [СИ litres]

Ваня с облегчением упал на скамейку, а его вскочивший сосед Афоня в это самое время бодро рассказывал о себе:

– Афонасий с Шексны, родители померли в детстве, пригрели сначала соседи, а потом монахи Белоозерского монастыря выкормили.

Дальше рассказывал о себе десятник Егор:

– Егор, по батюшке Семёнович, из рода дружинников князя Смоленского Мстислава Давыдовича.

Следующим был Мишаня: родителей он не знает, подобрали его уже замерзающим монахи Юрьева монастыря в стольном Новгороде, они же ему и имя это дали.

– Вячеслав, по батюшке Давыдович, из Торопца, – коротко и скромно представился торопецкий княжич.

Так постепенно Марта познакомилась со всеми ребятами второго учебного взвода, второго курса воинской школы.

– Ну что же, а теперь давайте для начала я вам расскажу про самого смелого воина древности – царя Леонида Спартанского, который не побоялся всего с тремя сотнями своих воинов выйти против огромной армии завоевателей персов и перегородить им проход в родные земли. Все спартанцы погибли, но задержали врага. А Греция, воодушевлённая этим великим подвигом своих храбрых воинов, смогла затем собрать и объединить все свои силы для отпора захватчикам.

Все мальчишки с горящими глазами слушали такой интересный рассказ от своего нового учителя.

– Герцогиня, а такая добрая, – удивлялся Ваня Онежский, подшивая вечером свежий подворотничок на кафтан-куртку. – Я онемел сначала, а она меня так лихо и правильно подправила, что у меня язык аж сам собой залопотал.

– Ага, и ты ей давай про ушкуйников рассказывать? – засмеялся Славка, заканчивая свою «подшиву» и пробуя её на прочность. – Ты бы ещё сказал, что твой дед те ворота из древней шведской столицы на своём ушкуе вывозил, вот бы ей, наверное, приятно это было.

– Ох, блин, а ведь и верно, сплоховал я, не подумал, что ненароком обидеть могу. – Застыл с иголкой в руке Иван. – Она же ведь и правда свейская герцогиня, как же это я так?!

– Да ничего, чай, не обидится, вот чё выдумываете-то! – буркнул Егор.

– Она вон даже глазом не повела, когда ей там Ванька это чесал. У меня дядька в том походе, где её из крепости вызволяли, был. Так он говорит, что свеи её с ребёнком чуть было голодом вусмерть не уморили, и она там совсем уже слабая была. А всё за то, что она за нас была, ну, за нашу Русь, значит. Так что свой это человек, и рассказывает она интересно. Я как будто сам сегодня в строю с царём Леонидом стоял. Вот прям всё своими глазами словно бы видел.

– Это да-а, – протянули мальчишки. – Эдак учиться-то, конечно, интересно с нею будет.

Четвёртый, выпускной, в это время сидел по своим взводным кубрикам и зубрил науки. Вощаные таблички и берестяные свитки с записями передавались от одного курсанта к другому. На носу у них были выпускные майские экзамены. Этот выпуск в школе будет первым, и можно было даже не сомневаться, что проведёт его большое начальство со всей строгостью, дабы последующим выпускам было чего бояться и к чему потом готовиться. От нарядов и дозоров всех старшаков пока освободили, и так им в сутках не хватало времени, чтобы догнать упущенное. Днём мальчишки не слезали с коней, проходя верховую подготовку, и не вылезали с полигонов, где отрабатывали навыки различных видов боя. Ну а вечер им был отдан на самоподготовку. Главное здесь было не заснуть, пригревшись у тёплого бока печки и слушая монотонный бубнёж соседа:

– Halt! [14] Нем. – Стой! Gehen! – Иди! Aufgeben! – Сдавайся! Hallo! – Здравствуй! Lass das Schwert fallen! – Брось меч!

Наконец, когда уже стаял снег и по реке пошли льдины, было назначено общее построение всей школы, где было объявлено о начале итоговых испытаний. Под развёрнутым знаменем, прошедшим через битвы, курс выпускников торжественным маршем уходил с плаца. Впереди у них был сумасшедший и трудный месяц, а через две недели, когда речная вода очистилась от коряг и подтопленного леса, к пристани вдруг подлетели две ладьи.

На бревенчатый настил выпрыгнули незнакомые воины в броне, и потом по приставленному мостику-трапу степенно сошли вниз два боярина в богатых шубах. Третьим с ними выступал высокий, чернобородый и немолодой воин в богатых доспехах.

– От князя Новгородского и Черниговского Михаила Всеволодовича к боярину новгородскому Андрею Сотнику! – выкрикнул глашатай, забегая впереди прибывшей свиты.

– Проходите, люди добрые. – Степенно поклонился всем Тимофей. – Андрей Иванович ждёт вас в своём тереме с супругою Марией, а я его заместитель, стало быть, буду.

– А что, самому недосуг ему было здесь нас встретить и тем самым своё особое вежество проявить? Чай, нечасто первых княжьих людей здесь принимаете? – напыщенно надув губы, протянул самый важный из бояр.

Тимофей ничего не ответил, лишь слегка улыбнулся и пошёл чуть впереди. Так все и шли далее молча. Бояре пыхтели и сопели, потея в своих представительных шубах, пять десятков прибывшей дружины шли оружно, бренча доспехами и боевой сталью. Через десять минут подошли к терему, около которого собралось уже более пяти сотен человек. Все они были при оружии и как-то сами собой стояли, разбившись по отрядам. Недоброе молчание этих воинов, как видно, изрядно нервировало подошедших. Прибывшая дружина подобралась, перехватив поудобнее копья. Старший из воинов огляделся вокруг и покачал головой.

– Вот как у вас гостей-то встречают, все словно бы для боя здесь собрались!

Пожилой ветеран, дядька Аким, стоявший с краю, опустил щит на землю и, чуть сдвинув шлем, проскрипел:

– Так и гости, господин воевода, ведь тоже разными бывают. Кто с доброй улыбкой к хозяйской пристани причаливает, а кто как нурман разбойный с открытыми мечами и секирами на неё выскакивает.

– Хм, – усмехнулся старший из черниговских воинов. – Показалось вам, дядька, с миром мы сюда пришли, не прольётся нонче ничья кровь, – и демонстративно показал пустые руки.

– Здравствуйте, гости дорогие, мир вам и почёт! – Встречал прибывших перед теремом Андрей. – Испейте вот кваска с дороги, чать, запарились-то на таком жарком солнышке? – и он поглядел с улыбкой на вспотевших в своих жарких шубах бояр. Каждому из господ по обычаю седой старины хозяйка самолично подала с вежливым поклоном по небольшому резному ковшику с холодным квасом.

Бояре чинно отпили, и самый важный из них прогудел:

– Спасибо за привет, хозяин. Прибыли мы к тебе от князя нашего общего, Михаила Всеволодовича, что занимает Новгородский и Черниговский стол. Тебе же вот самому как-то недосуг было пока ему поклониться, – вставил елейным голоском он «занозу».

Андрей на это и «глазом не повёл».

– А мы тут, в глубинке, ведь всего и не знаем, да и не ведаем вообще, что там в большом мире делается, – и мягко улыбнулся. – Проходите, гостюшки, в терем. Отведайте хлеб-соль, а потом уже и побеседуем о деле, – и обернувшись, кивнул Тимофею. – Дружину Черниговскую не забудьте попотчевать, служивые, чать, тоже ведь голодные с дороги.