Владимир Шарапановский - Секс-тур в юность

— А ведь ты почти процитировала устав какого-то монашеского ордена. Только про умерщвление плоти забыла. Правда, жили они все в большинстве своем, совсем иначе. Да и тьфу сто раз, не желаю я становиться монахом.

И дальше продолжил забивать гвозди.

— А вспомни, когда Сухов предложил Верещагину пойти вместе, но Павел Артемьевич отказался под давлением жены и дома, которые его цепями приковывали к прошлым устоям. Сухов не заставлял, а всего лишь отметил: «Павлины, говоришь? Хех.». Это и показало его отношение к мещанской морали. Но, заметь, боец Сухов ведет за собой, а не посылает массы перед собой. В этом его коренное отличие, он идейный борец за светлое будущее. Вот что он пишет в первом письме — «И пришел мне черед домой возвратиться, чтобы с вами вместе строить новую жизнь в милой сердцу родной стороне». Он собирается сам строить, а не верховодить построением. И только за таким лидером, в конечном счёте, пошел даже Верещагин. А, присутствовавшие сегодня представители, они не возглавляют своим примером, а заводят массы, чтобы те делали, что им нужно. Манипулируют светлыми идеалами молодежи, а сами отсиживаются в тылу, где хорошая жена, огромная пятикомнатная квартира, спецраспределитель с дефицитными товарами. Разве не так? Вот ответь мне?

На сей раз, молчание было очень длительным и видно было, что девушка зависла. Но потом все же ответила.

— Ну, сейчас, еще не все могут пользоваться такими благами, считается, что они заслужили это — служением стране и народу.

Я почти насмешливо заявил,

— И ты этому веришь, быть может — ты еще и в Деда Мороза со Снегурочкой веришь?

Ирочка дернулась, но я удержал и продолжил.

— Они не совершили открытий, как видные академики, не разработали прорывных технологий или не изобрели новых конструкций, как лауреаты Ленинской премии, не осваивали крупных месторождений в суровых условиях. Они просто произносили зажигательные речи, и карабкались по служебной лестнице к вершинам власти. Именно они и эксплуатируют самые светлые идеалы нашего советского народа. И при этом сами назначают себе привилегии, которых нет у ранее мной перечисленных достойных людей. Вот и подумай, как мы назовем клопа пьющего кровь? Наверно — паразитом. Вот кучка этих паразитов, по недоразумению именуемая элитой и манипулирует нами, эксплуатируя, повторю, самые светлые идеалы.

Девушка стояла, задумавшись, и хмуря лоб и брови, было видно, что ей не понравилось услышанное, но ответ никак не удается найти. И я решил проехаться по мозгам и ударить по самому больному, чтобы у неё появился шанс очнуться.

— Я тоже в какой-то мере манипулировал, самым дорогим для тебя — верой в чистую, вечную любовь и стремлением к счастью. Три песни привели к тому, что абсолютно невозможно представить для девушки. Что на первом же свидании позволит парню держать её в объятьях, и не чинясь целовать в губы.

Тут и произошел взрыв, из глаз полыхнули молнии, и она попыталась оттолкнуть меня, вырываясь из объятий. Но я с силой удержал, чтобы продолжить говорить. И в следующее мгновение, уже лежал на ковре, корчась и держась за пах, весь раздираемый болью, пуская слюни и сопли на ковер. Осталось только свернувшись калачиком постанывать, пока Ирочка гневно перешагнула через меня и поспешила в коридор. Я услышал, как зашуршала куртка, потом дверь открылась, а затем захлопнулась, и быстрые шаги стали удаляться по лестнице.

Сидя на кухне и прижимая к паху, обернутый в полотенце кусок мороженого мяса в пакете (льда, банально, не оказалось), я думу думал о делах своих скорбных.

Да уж, творю всякую хрень в последнее время. Одну девушку — опозорил перед всей школой, когда старому кобелю бес в ребро ударил. А другую — лишил идеологической девственности, влив в юную душу изрядную долю старческого цинизма. И когда только стану думать, умудрённой опытом, башкой, а не членом? Ну, да ладно, не об том разговор. Надо поднапрячь серое вещество, и попытаться исправить ситуацию. А для этого надо двигаться «ведь жизнь — это движение». Сопли жевать, сидя дома, некогда, вот еще посижу малость, вроде и не больно уже, и займусь исправлением кармы.

И тут, меня от мыслей оторвал телефонный звонок, мелкими шажками, придерживая пакет, посеменил к телефону, думая.

Неужто Ирочка? Что-то не верится. Разве, чтобы сказать мне — какой я гад. Может, всё же удастся извиниться?

Но звонил Игорь и спрашивал, готов ли я на тренировку. Пришлось отнекиваться,

— Знаешь, у меня что-то живот побаливает. Наверно съел что-то не то. Так что идите без меня, от меня сегодня мало проку, — а сам подумал, вешая трубку.

Да уж бегун из меня сегодня ещё тот. Разве что — в раскоряку, а о прыжках — и не говорю. Нет уж, другим разом.

И посеменил на кухню, посидеть, унять боль. Да крепко она меня, и поделом старому хрычу за то, что лишил юность идеалов. Но, богу слава, что не Ленка, та К.М.С. по легкой, и был бы там омлет. А так пройдет через полчасика. А пока продумаю план действий.

Через час пошел на троллейбус и поехал в город. Благо, и там, и там не более квартала идти. А в городе пошел к книжному, где заведующим работала мать одноклассника. Книга, она лучший подарок. Прошел в её кабинет, и поздоровался.

— Добрый день, Алла Николаевна. Я к Вам с большой просьбой, уж помогите, если можете. Нужен подарок. Девушке, я тут накосячил вчера. Не знаю, рассказывал ли Вам Юра?

— А, это ты про случай на перемене, когда Аллочка надавала тебе пощечин? Конечно, слышала. И как это ты ухитрился заработать?

Ага, сейчас я буду все рассказывать и увел разговор в сторону.

— Вы же знаете, что она занимается в художественной школе и хорошо рисует. Мне бы красочный альбом, какого-то известного художника. У вас ведь, наверно, есть такие в магазине? Часто же спрашивают для подарков к праздникам? Уж, помогите. Очень надо извиниться, а просто прости при такой обиде недостаточно.

Алла Николаевна посмотрела внимательно и спросила,

— И где ты научился так выпрашивать? Тебе бы на вокзал идти, и там канючить «Сами мы не местные…», но все же помогу, и то больше из-за Аллочки. Хорошая девочка, всегда вежливо здоровается, когда встречаемся у дома. Сейчас посмотрю, был у меня один альбом — берегла для особого случая.

И вышла в соседнюю комнату, а вернувшись, несла в руках большую книгу.

— Это книга «Дюрер и его эпоха», Тут не только, его картины и гравюры, но и творения его современников, очень интересная для увлекающихся средневековой живописью.

Я благодарно поклонился и проворковал.