Владимир Шарапановский - Секс-тур в юность

— Вы просто волшебница, я и не мог даже рассчитывать на такое. Мне очень нравятся его «Четыре всадника Апокалипсиса», «Адам и Ева», «Рыцарь и смерть», а также автопортреты. И для художника это просто находка. Огромное спасибо. А можно завернуть красиво? Все-таки для подарка.

Алла Николаевна еще раз проницательно посмотрела на меня.

— Взрослеешь, а давно ли вас с Юрой прорабатывали на педсовете, и родителей вызывали в школу?

— Ну, с проработкой, то мне это скоро предстоит. Да, вы знаете? Рита уезжает в Израиль, сегодня собрание класса было, исключали из комсомола. А, помните, как Юра в шестом классе ей из авторучки заляпал чернилами блузку на спине? Вас еще тогда к директору вызывали. А ведь она ему нравилась, раз обращал внимание таким образом.

Алла Николаевна еще раз посмотрела и проворчала,

— Ладно, иди — заболтались мы тут с тобой. Да, на кассе попроси, чтобы завернули, и скажи, что я разрешила.

Я раскланялся, еще раз поблагодарил, и пошел в зал к кассе. Там книгу красиво упаковали, и я пошкендебал к троллейбусу, а сойдя с него, сразу отправился к дому Аллочки. Зайдя в подъезд подошел к двери квартиры, прислонил книгу к двери, и позвонив, отошел от двери метра на три вниз по ступенькам. Открыла дверь Аллочка, и книга упала через порог в коридор квартиры. Аллочка испуганно вздрогнула, но разглядев сверток, посмотрела на меня и сказала,

— Ты похоже, без того чтобы напугать не можешь?

— Ну да, шок — это по-нашему. Я вообще-то пришел извиниться, и всё. Потому и не хотел стоять у двери. Вдруг опять пощечину засветишь. Мне и отсюда все прекрасно видно. Девушка быстро осмотрела халатик и бросила.

— Дурак, без ёрничанья не можешь?

— Да нет, я серьезно, вид обалденный! Вся такая домашняя, уютная, даже и не верится, что можешь так засветить по мордасам. Ты извини, вчера по-дурацки всё получилось, наверно моча в голову вдарила, или все силы ума ушли на ответ по-английскому, а для остального ни капелюшки не осталось. Специально захочешь, такое не получится, так что тут роковое стечение обстоятельств. Извини, я пойду.

И повернулся к дверям подъезда. Но она остановила.

— Постой, уж если зашел, проходи в квартиру, не разбираться же на лестничной клетке, чтобы весь подъезд слышал.

Когда я аккуратно прошел в квартиру, Аллочка потребовала.

Разувайся и проходи, не говорить же в коридоре, и зашла в комнату. Я снял куртку, и, разувшись, последовал за ней. В комнате она стояла у письменного стола и разглядывала книгу. Заметив, что я вошел сказала.

— Присаживайся на тот стул, а сама присела на диван, и продолжила.

— А я думала, что это конфеты, но больно тяжелая и посмотрела. Книга хорошая, но это не значит, что я тебя простила. Такое не скоро можно забыть. Но в одном ты прав, надо придерживаться общей линии рассказа. Итак меня за вчера и сегодня раз сто спрашивали.

И посмотрела на меня в ожидании, что отвечу.

— Понимаешь, я наверно в какой-то мере в том виноват, что тебе пришлось столько отвечать. Потому что сам молчал об этом, как партизан. Не хотел, чтобы были прорехи шитые белыми нитками?

Аллочка глянула, и насмешливо спросила.

— И что никому-никому не похвастался? Не поверю. Всегда потом треплетесь, а то я не знаю.

— Вот те истинный крест — ни слова, кроме учительской.

— Ой, верующий, какой нашелся. Давно ли в церкви был?

— Мне позволительно, я не комсомолец, и могу ходить хочь в церковь, хочь в синагогу. Я же отсталая часть советской молодежи.

— Вот и кто тебя за язык тянул на собрании? Теперь всех будут песочить, из-за твоего недержания речи.

— Ну, спасибо! В ход пошли мамины медицинские термины, Кстати, что ты ей рассказала? Мне её дальней стороной обходить? А то поставит ведёрную клизму с песочком, а вы с Серёжкой держать будете, чтобы не рыпался.

— А отца забыл?

И я сразу заговорил голосом Карлсона.

— Папа? А что папа? Да? Ну, я полетел.

Аллочка улыбнулась,

— Нет, ну ты точно балбес. Вот, что бы тебе не повзрослеть. Девятый класс уже, а ума, как у первоклашки.

А я только кивал головой в такт, как китайский болванчик. И девушка немного оттаяла.

— Ладно, иди домой чучело гороховое. Мне заниматься надо.

— А давай я помогу, если что неясно, так сказать в качестве искупления вины. Мне на завтра только математику написать осталось, а там всего с десяток задачек из Зверева.

— Ничего себе, всего. Это же сборник для поступающих в ВУЗы. Там приходится долго думать, их же на вступительных экзаменах дают.

— Не так страшен черт, как его малюют. Ефим Наумович с седьмого класса, оттуда задачи и примеры на дом задает и ничего. Вот если бы еще не рвал моих тетрадок, из-за клякс или накаляканного абы как. А так все уже привыкли. Да, в этом году стал давать в два раза больше на домашку, но так класс то физико-математический. А зачем ты пошла в него? Все кто хочет в МедИн поступать, пошли в параллельный. Там было бы проще заниматься, и уделить больше внимания нужным предметами — биологии с химией. Я понимаю, что в классе осталось большинство из нашего класса, но некоторые ведь перешли в параллельный.

— Так я, и не пойду в медицинский, а на архитектурный в политех.

Я, аж, присвистнул,

— Ой, извини нельзя в доме свистеть, денег не будет. Но, тогда математику надо отлично знать. Там много прочностных расчётов, и сопромать его. А давай я объясню, что непонятно.

Так что задержался надолго, даже чая попили, когда к нам присоединился Серёжка, который прибежал с улицы распаренный. Они мальчишками в футбол гоняли на стадионе. Потом я откланялся и пошел домой, и уже нормальной походкой. Пока объяснял математику, всё утихло, опять же исправление кармы благотворно влияет.

Дома быстро разобрался с уроками, так как все задачки решили. Осталось только в тетрадке записать. Благо, уже разрешили пользоваться шариковыми ручками, и не стало клякс, да мне и привычнее ими писать. Вскоре пришла мама с работы, и мы стали ужинать, а затем прибежала голодная сестра из Универа. Мы посидели на кухне за столом, обсуждая текущие проблемы. Рассказал о сегодняшнем собрании, и об отъезде Риты в Израиль. Сказал, что выступил там и пожелал ей счастливого пути, чтобы они хорошо устроились на новом месте. А то все только клеймили её позором, да исключили из комсомола.

Мама сказала,

— Зря ты выступал, и теперь нас, скорее всего, вызовут в школу.

На что я не преминул отметить,

— Это итак неизбежно, а семь бед один ответ. Я сегодня постарался загладить, вину за вчерашнее. Так что, совесть почти чиста. А говорить гадости тому кто уезжает или слушать как их говорят другие — мне противно. Это их выбор, и если это им кажется правильным, то пусть едут, значит им милее Страна Дураков из «Хищных вещей века». Там они будут смотреть свои бесконечные мыльные оперы, и решать проблему, что бы еще приобрести, чтобы не хуже чем у соседей. Меня к такому не тянет, да и вас тоже, иначе бы воспитывали не так. Но вот на собрании те, кто устроил за народный счет себе замечательную жизнь здесь, требовали, чтобы мы клеймили позором других, едущих буржуазно разлагаться туда. Нет, не перебивайте, я не говорил на собрании этого, зачем произносить очевидные вещи? Я только всего лишь пожелал счастливого пути однокласснице. Вот если бы всех этих секретарей принудительно выслать на этот самый Запад. Так будут же суки сразу на нашу страну испражняться по всяким голосам, как и Аллилуева. И кто после этого, ответьте, честнее?