Егорлык - Боевой 1918 год 2

Вот охренеть, благодетель! Два взвода ему вынь да положь! И так просяще он со мною разговаривает исключительно потому, что у нас отдельный батальон центрального подчинения. Если бы мы непосредственно под ним ходили, то беседовали бы сейчас совсем по-другому. Хотя… не факт. Времена ныне такие, что перегни командующий палку, люди вполне могли его послать в далекий пеший маршрут. Не то что прямо вот в глаза, а к примеру, предоставив решение матросского комитета об отказе. И все. Ничего бы он сделать не смог. Только долго и упорно убеждать, взывая к совести, пролетарскому чутью и революционной сознательности.

Но я сам понимал необходимость скорейшего ввода в строй «Братишки». И когда Матюшин, обеспокоенный моим угрюмым молчанием, уже начал намекать на привлечение к этому делу Жилина, просто кивнул и предложил позвать к нему в кабинет Гриню.

Трофимов нарисовался буквально сразу, так как находился в здании штаба. Я же, глядя на своего зама вздохнул и обрисовал ему все получающиеся расклады. Глаза у зама в начале вспыхнули:

— Меня? Командиром бронепоезда? И наша братва в экипаже? Ух-ты, как кучеряво вырисовывается!

Но буквально сразу, бывший боцман погас и виновато глядя на меня, хмуро признался:

— Не потяну. Месяц назад, даже и не раздумывал бы. Сразу согласился. А теперь понимаю, что не потяну и все тут! Да и как мы батальон бросим?

Матюшин начал было убеждать что это не так, но я жестом прервал Анатолия Ивановича и обратился к заму:

— Григорий Иванович (в этот раз интонации были нормальные поэтому Гришка удивленно уставился на меня) твои сомнения в том, что справишься с командованием «Братишки», говорят в твою пользу. Дурак бы согласился сразу. Но скажу, как человек достаточно тебя узнавший — ты за этот месяц столько опыта поднабрал, что реально на голову выше всех прочих, кого могут предложить. Тут ведь как — даже если попадется толковый командир, то с братвой может не управиться. Или с нашими матросами поладит, но сам при этом дуб-дубом. Поэтому я рекомендовал твою кандидатуру.

Тут я Гришке безбожно льстил, но деваться действительно было некуда. Любого опытного офицера (а где еще грамотных на БП брать?) мореманы не примут. А насчет Грини, у меня был план. Поэтому, когда он вскинулся:

— Товарищ Чур, но как же так! Я же…

— Ша! — жестом прервал начавшего паниковать Трофимова и продолжил — Считай себя и людей временно прикомандированными на БеПо от нашего батальона морской пехоты. В экипаж со взводов отберешь всех комендоров и механиков. В отделение управления возьмешь пятерых с нашего взвода управления. Григоращенко не трогать! С ним только посоветуешься, он тебе подскажет кого брать. Возьмешь еще трех ружмастеров из рабочих путиловцев. Так же я отдаю тебе Васильева. Александр Михайлович, артиллерист от бога — он и поможет, и подскажет. Пойдет твоим заместителем. Сам понимаешь — держать целого штабс-капитана взводным, это чересчур жирно. А тут считай, должность — замком дивизиона. Думаю, он будет не против…

Реакция последовала именно та, что и ожидалось. Зам был достаточно амбициозен, но при этом вполне отдавал себе отчет, что как командир он может накосячить. Да что там «может?». Обязательно накосячит! А тут я ему считай мозговой центр предоставляю, в виде Васильева. Товарища, проверенного и признанного самим Чуром. Такого даже прилюдно послушать не грех несмотря на то, что бывший офицер. И вообще — это он раньше был офицером, а сейчас свой в доску однополчанин — морпех! Поэтому, услыхав мои слова, Трофимов подскочил:

— Ух ты! Михалыча даешь! Живем! Э-э… А как же сам?

Я усмехнулся:

— Он своих подчиненных надрочил от души, так что пока вместо него Саблин будет.

Гриня кивнул:

— Это, который, бывший прапорщик? Ну, тогда нормально. Толковый парень. А это… — было видно, что заместитель стесняется — Ну… пулеметчики…

Тут он погас совсем, но я ободряюще улыбнулся:

— Двоих получишь. Кузьмина — это отделенный второго отделения и Шашкина. Люди опытнейшие, но уже несколько в годах. Им по степям гулеванить, пусть даже и на тачанках, тяжеловато. А вот культурно ездить на поезде — вполне. Вот и считай, что у тебя командиры пулеметных вагонов уже есть. Ну а остальную братву, они на ходу подучат. А дорожных ремонтников, вам командование подкинет. Ведь подкинет?

Я повернулся к внимательно слушающему нас Матюшину и тот радостно кивнул:

— Подкинем. Обязательно подкинем! И ремонтную бригаду, и пехоту для десанта. Так-то людей у нас хватает. Специалистов вот почти нет…

Вспомнив, я продолжил:

— Да, еще нужны бригады машинистов на оба паровоза. — глядя на приподнятые брови командующего я пояснил — И в бронепоезде, и в паровозе бригады немецкие. В бронепоезде были военные железнодорожники, так мы их сразу повязали. А в паровозе — гражданские. Тех мы пуганули, вот они нас и привезли сюда.

Анатолий Иванович деловито уточнил:

— Распропагандировать их не пробовали?

Я развел руками:

— Смысла нет. Они же по-русски ни бум бум. — и прикуривая от бычка продолжил — Остался главный вопрос. Кто на «Братишке» будет комиссаром? Лапин мне самому нужен. Его помощник, из студентов, пока еще не в авторитете. А человек нужен не абы какой. Горлопан, с уклоном в мировую революцию не прокатит. Его мои ребята сразу зачмырят. Есть у тебя на примете кто?

Политически подкованный Гриня, деловито подтвердил:

— Да. Нам бы вот кого-то наподобие нашего Кузьмича или товарища Чура. Чтобы без завиральных идей, чтобы понятно все было, и чтобы вдохновить мог.

Матюшин, пожевав губами кивнул:

— Есть такой. Из наших, из жилинцев. Сам — из рабочих. В партии с двенадцатого года. Вот прямо от сердца отрываю…

Выражение его физиономии подтверждало отрыв от души, но я решил возмутиться:

— А я, мля, своих ребят от чего-то другого отрываю? Но на нашем участке это единственный бронепоезд! Ведь «Алая заря» сейчас Краснова тиранит, так что мы свой БеПо должны лучшим снабдить! И людьми, и снаряжением, и продовольствием!

Анатолий Иванович быстро поправился:

— Да нет. Я это сказал, чтобы вы поняли — действительно лучшего комиссара вам хочу дать. И чтобы его твои орлы там не э-э… как ты выражаешься «не зачмырыли». — тут немного отклоняясь от темы командующий решил уточнить — Вот откуда ты все эти словечки берешь? И главное, не знаю что это такое, но смутно чувствую, что лучше быть побитым, чем зачмыренным.

Вместо меня пояснил Трофимов:

— Это точно.

После чего в меру своего понимание объяснил Матюшину значение термина. Я же, слушая их, просто улыбался, мысленно не переставая себя нахваливать. Вот насколько верно сделал, что с самого начала решил не косить под местного и говорил так, как привык разговаривать в своем времени. Начни маскироваться, все равно где-то бы да прокололся. Даже невзирая на то, что с революцией появилось множество разных новых слов и смыслов. Зато сейчас, мои словечки, обороты и интонации разошлись далеко за пределы батальона, и никто уже не задаст вопрос — а чего это Чур так странно гутарит? Кто-то считает, что это не я странный, а он темный, активно при этом перенимая новый лексикон. Кто-то принимает мою речь, за говор какого-то отдаленного региона, так же заимствуя наиболее смачные выражения. А кто-то (типа Матюшина) просто спрашивает значения незнакомых слов, не особо ударяясь в этимологию их происхождения.