Егорлык - Боевой 1918 год 2

Да и противник, он ведь тоже не дурак. Опасаясь повторения штурмовки, перейдет на ночные перевозки. А ночью самолеты не летают. Так что без авиации придется работать. Ничего — справимся. Ведь главная задача не столько уничтожить гайдамаков, сколько сбить их дурной порыв. Какие там потери им нанесем — бог весть, но когда до них дойдет что если уж на подходах столь неласково встречают, то в самом Крыму их вообще писец может ожидать. Глядишь и отставят мысль о захвате Севастополя с флотом. Но нам, пока, больше ничего и не нужно…

Ну а я посмотрю насколько удачно у нас получится использовать самолеты и поведу батальон, на соединение с нашей гужевой частью. Где вместе с артиллерией и кавалерией устроим гайдамакам настоящую рельсовую войну.

Возле моста, мы были уже минут через сорок. А там, прямо пастораль. Птички щебечут. Деревья вдоль речки растут. Трава зеленая, а не начинающая выгорать, как в остальной степи. Даже воздух, кажется, немного попрохладнее. И в эту пастораль, с размаху, влезли морпехи своими сапожищами. Выбирались места для установки пулеметов и размещения стрелков. Минировались опоры. Обратная сторона полотна (куда могли бы выскочить атакованные гайдамаки) тоже не была обойдена вниманием. Туда воткнули несколько оставшихся «недомонок».

При этом, я почему-то предполагал, что ждать придется долго. Может, даже, целый день. Исходил из того, что еще вчера командир четвертой роты запорожцев был послан на фиг в связи с отсутствием подвижного состава. С другой стороны, мы не спешим, тем более что место тут просто замечательное. Речка, тенек. Оводов почти нет.

Но видно чего-то не учел, так как буквально через два часа, наблюдатель увидал на дальнем холме сигнальщика, который резво размахивал флажками. К слову, про флажки — я ведь раньше как-то не задумывался, что в пределах прямой видимости (а это несколько километров) мореманы легко могут передавать сообщения. Короткие, но от этого не менее информативные. Эдакий эрзац-пейджер. И именно вот так — флажковым семафором. А бывших корабельных сигнальщиков, у меня в батальоне хватало. Так что через пять минут, я принимал доклад о том, что в нашу сторону движется воинский эшелон. Две платформы с броневиками, платформа с повозками, четыре теплушки и пассажирский вагон.

Я поскреб щеку… Блин! Здоровый состав получается. Но какой-то непонятный. Экипаж броневика, максимум — пять человек. То есть, всего, бронеходчиков, около десятка. Ладно — добавляем туда столько же разных автомобильных ремонтников. Значит, на полтеплушки народу набирается. А остальные три кем заняты? Кто там едет? Да еще и пассажирский вагон… Может, к броневикам прицепили пехотную часть? Хм… три теплушки, это сто двадцать человек. Но там еще повозки есть. Не на себе же их таскают? Значит, минимум, в одном «столыпине» — лошади. Для тяги обоза и для командиров. А в пассажирском вагоне, с комфортом движется командование, которое может быть разбавлено младшим комсоставом. Вроде складно разложил? Ладно. Начнем работать, а потом посмотрим был ли я прав.

Личный состав, пока я еще получал доклад, разбежался по своим местам и минут через пять, показался неторопливо приближающийся паровозный дым. Самого паровоза пока видно не было, зато вот этот демаскирующий фактор был заметен издалека.

А вскоре можно было наблюдать весь состав. Со скоростью километров тридцать в час, тот пыхтя сокращал расстояние и когда локомотив въехал на мост, раздался сдвоенный взрыв. Блин, поторопились рвать. Из-за маленькой скорости там даже вагоны с рельсов не сошли. Только броневик на передней платформе сорвало с креплений, и он смачно влепился в тендер. А cам паровоз, подпрыгнул и накренился, зависнув над образовавшимся проломом.

Тут же в работу вступили стрелки и пулеметчики. Двери теплушек, как и в том немецком поезде, были открыты, но никто из гайдамаков выскочить не успел. В начале, люди там попадали от резкого торможения, а потом, самых прытких, свинцовые струи просто впихнули обратно. Хотя, судя по взрывам мин, на обратную сторону путей, кто-то все-таки умудрился выбраться.

Огневой налет продолжался буквально минуты три. В смысле, вот как все станкачи выпустили по ленте, так вперед чесанули штурмовые группы. Внутри теплушек забахали гранаты. В них наверняка остались раненые и даже целые противники, поэтому, чтобы не получить шальную пулю от какого-нибудь недобитка, тех и глушили взрывами. От пары гранат в небольшом замкнутом объеме, любой офигеет. Ну а заскочившие после взрывов штурмовики, проводили окончательную зачистку штыками.

Потом я обратил внимание Михайловского. Этот бронефетишист, в окружении кучки морпехов, уже стоял на платформе с целым «Остином» и разве только что не целовал запыленное железо боковой башенки. Подойдя ближе и оценив расстояние от платформы до насыпи, я поинтересовался:

— Виктор Евсеевич, ты зачем туда залез? Эту бандуру ведь оттуда не снимешь. Если что только ронять…

Пулеметный воевода, с каждым днем все больше превращающийся в опытного бронекомандира, ловко соскочил на землю и с ходу возразил:

— Никак нет! «Остин-Путиловец» весит он всего ничего — меньше трех тонн. Мы сейчас с теплушек двери снимем, доски подложим и пандус сделаем. У нас же время есть? Тут буквально полчаса нужно!

Я задумался:

— Насчет времени не знаю… Но ладно — приступайте. Только в темпе! А с разбитого сразу снять вооружение и боеприпасы. После чего — сжечь.

Тут меня, сзади, за рукав, стал дергать еще плохо знающий уставы зампотех:

— Товарищ командир, не надо сразу жечь! Позвольте, пока будут спускать целый «Остин», мы с разбитого, все что можно снять, снимем. Нам же запчасти нужны!

Дав «добро» на это крик души, уже минут через пять наблюдал слаженную суету, сильно напоминающую деловитую работу муравьев.

Одна группа, облепив не поврежденный броневик, принялась его кантовать, враскачку поворачивая поперек платформы. Технари, под руководством зампотеха, лихо раскулачивали тот у которого от удара броня на морде треснула и колесо подогнулось (как будто шаровая опора вылетела). Но долго смотреть не получилось так как от пассажирского вагона притащили троих офицеров. Один, правда, помер еще до того, как я у него хоть что-то успел спросить. Второй, с простреленной грудью и животом, тоже на ладан дышал. Зато третий, по сравнению с ними, прямо как огурчик. Раненые ноги ему перетянули, так что нашлось с кем поговорить.

Гайдамак, (а это оказался именно офицер третьего гайдамацкого полка), что характерно, партизана из себя не корчил, моментально выдав все, что знал. Немного, но мне вполне хватило. Оказывается, сейчас, на станции, стоят два эшелона с пехотным батальоном. И их отправка планировалась в течении двух часов. В скором времени (это буквально завтра-послезавтра) так же ожидается прибытие основных сил сводной дивизии Сикевича.