Егорлык - Боевой 1918 год 2

Собеседник лишь крякнул, а я продолжил:

— Что касается европейцев, те поняли, что внутри себя, воевать совершенно невыгодно. Это ведь не восемнадцатый век. Оружие другое, потери другие и профит какой-то околонулевой. В лучшем случае, лишь покрыть издержки. И это для выигравших! Проигравшие же, попадают в полнейшую задницу. Зато под боком, есть огромная страна с не менее огромными ресурсами и более-менее развитой инфраструктурой. Страна, которую они искренне считают слабой. Так что царь у нас будет, парламент, диктатор, или Советская власть — роли не играет. Попрут в любом случае. Одна надежда, что люди горой встанут за Советы, и война получится народной. Отечественной. Когда поднимутся все, от мала до велика, невзирая на пол и возраст. Тогда Европа умоется. Другой вопрос что…

Тут мне пришлось прерваться, так как я еще с начала разговора, наблюдал странные шевеления за кустами. Зачем-то на ВПП выгнали броневик и личный состав, постепенно собираясь в круг, стал кучковаться возле него. Мелькнула мысль — митинг что ли готовится? Но увидев приближающегося ко мне Лапина (а шел он торжественно, словно архиерей на приеме) я кажется стал догадываться, к чему все эти телодвижения. И не ошибся.

Важный комиссар, приглашал командира на общее собрание батальона, для выдачи героическому краскому полного имени (в этот момент, надо было видеть глаза Нетребко). Я лишь уточнил — а как же остальные? Сейчас ведь чуть больше половины бойцов с нами. На что Кузьма успокоил, сказав, что остальные, еще при утренней встрече, делегировали доверенным людям свои полномочия. Так что все условия соблюденены.

А после сорокаминутной речи стоящего на броневике комиссара (прямо, мля, как Ленин, только в кулаке при этом держал не кепку, а панаму) и моих ответных слов, было принято единогласное решение. Так что я теперь официально стал Чуром Пеленовичем Свароговым. С итоговым документом общего собрания и подтверждающими печатями. Студент же, пользуясь моментом, ходил гордый, свысока поглядывая на окружающих, получая одобрительные возгласы и дружеские похлопывания. Ловя краем глаза его слегка заматеревшую фигуру, брюзгливо подумал, что если этот кадр, вдруг назовет себя мои крестным, то точно в бубен схлопочет.

Потом был торжественный ужин (тут уж повара расстарались) но без спиртного. Просто, обрётший отчество Чур, ласково улыбаясь, посулил бойцам свое огорчение, если вдруг завтра он увидит человека с бодуна. Народ проникся.

Я-то знаю — один хрен на грудь примут, но после моих слов, пить станут немного и с большой опаской. Рассчитываю, с утра, они будут бодрячками. Разве что, с легким амбре…

Солнце летом в степи поднимается рано, поэтому уже с шести утра, наблюдатели смотрели и слушали небо. А где-то через полчаса, один из них заполошно завопил:

— Вона! Вона летит! Махонький и два поболе!

Ну, если «два поболе», то это точно наши. А то мало ли, кто тут порхает, включая вражьих наблюдателей от разозленных вчерашним боем гайдамаков? Взяв бинокль и посмотрев на слабо различимые силуэты, летящие несколько в стороне, я поднял ракетницу и пустил в небо сигнал. Ракета, оставляя за собой черный, расползающийся в синеве след, взмыла вверх, а самолеты довернули в нашу сторону. Полосатые «колдуны» и полотняная «Т» уже были на местах, так что минут через пятнадцать, первым приземлился истребитель-разведчик. А за ним, солидно заходили на посадку «Муромцы».

Ну так чего бы не солидно? Мало того, что это тяжелые бомбардировщики, так еще и под завязку груженные бочками с ГСМ. Летуны, даже двоих техников с собой притащили. Те нужны для устранения возможной внезапной поломки, а вот горючее — для наших автомобилей и пары боевых самолетовылетов.

Вообще, когда я изначально задумывал идею «ганшипов», то не учел одной вещи. В наше время, на подобных машинах, помимо пулеметов были установлены нормального калибра пушки. И боеприпасов к вооружениям таскалось по несколько тонн. Плюс, самолеты, обрабатывали противников в основном в джунглях или горах. И зачастую, все происходило ночью (приборы ночного видения рулят). То есть «ганшип» находил место стоянки каких-нибудь повстанцев и обрушивал на них просто море огня. При этом, за счет скорости и ограниченной видимости, выскакивая на врага внезапно.

Что имеем мы? Вот идет колонна войск. По степи. Издалека наблюдают неторопливо приближающийся самолет. И начинают разбегаться (сейчас команды «воздух» нет, но все и без этого понимают, что надо делать) и залегать. Разумеется, пакости в виде пулеметного огня они не ждут, залегая просто в ожидании редкой, неприцельной бомбежки. В это время, наши бравые военлеты, не торопясь, выбирают позицию для стрельбы, начиная штуромовку. Ага — по рассредоточенным и залегшим солдатам. Вот здесь у меня и возникает вопрос — где же столько патронов взять? Мало того, что промахов немеряно будет (ведь ни о каких стабилизированных прицелах речи не идет) так еще и не понять — человек лежит из-за того, что его зацепили, или он, гад, просто залег?

С кавалерией, с одной стороны несколько сложнее, а с другой проще. Сложнее, потому что испуганные лошади с наездниками, станут очень быстро удирать, сбивая прицел. А проще, потому что коняшки притворятся не умеют и, если она лежит значит уже всё — отбегалась. Но и в этом случае, расход боеприпасов будет просто бешенный.

Вот, в связи с постоянным дефицитом патронов, я и решил несколько поменять концепцию. Гасить гайдамаков станем, пока они упакованы в эшелонах. Согласен — тут уж их вообще видно не будет, но в данном случае никого выцеливать и не надо. Лупи по вагонам и все. И чтобы это сделать, не замочив ненароком обычный гражданский поезд, нужны разведчики-наблюдатели и рации. Все это в наличии у меня было.

А сейчас, после приемки самолетов, батальон выдвигался к тому самому мостику через речку, что служил ориентиром для летчиков. Было решено рвать мост с первым же воинским эшелоном. Расхерачить находящихся в нем солдат и отходить.

Мост (ну как мост, скорее именно мостик) починят достаточно быстро. Местные вообще очень шустро навострились восстанавливать то, что касается железной дороги. Скорее всего, после починки, на время переброски войск поставят возле него усиленную охрану. Возможно, пустят конные патрули.

Только наши наблюдатели, будут за пределами зоны охраны. У них ведь задача — просто засечь воинский эшелон да передать сообщение на аэродром. После чего, самолеты начнут гасить проходящие поезда. Но вряд ли эта радость продлиться больше одного дня. Просто тупо сядут батареи, в стоящей на приеме рации. Невзирая даже на большой запас элементов. Ведь в этом случае, о времени сеанса связи говорить не придется, так как разведчики будут включать передатчики и радировать сообщения, по мере поступления информации. Летуны же, должны быть постоянно на приеме. Был бы передвижной генератор, было бы проще. Но генератора у меня нет. Так что один, максимум два дня…