Егорлык - Боевой 1918 год 2

— Чур, ты какой-то задумчивый. Что-то не так?

Я почесал начавший зарастать щетиной подбородок:

— Не-е… все так. Только одно непонятно. Похоже, я стал плохо разбираться в людях. Вот сам смотри — в эту дыру, с приключениями, попадают два берлинских журналиста. Тот сотник, обязательно доложит Сикевичу о нашем появлении. Пусть даже в виде курьеза. Доложит, так же, о предпринятых им мерах. И о том, что мы завтра с утра, уже поедем дальше. Понятно, что днем «Батько Атаману» [42] Одно из прозвищ Владимира Васильевича Сикевича. не до нас. Но неужели он вообще нами не заинтересовался?

Евгений не успел ответить так как, словно в опровержение моих слов, появился давешний поручик, который и доложил, что пан командующий ждет господ журналистов к себе на ужин. И что офицер прислан, чтобы нас сопроводить до места. Успев шепнуть Буденному, чтобы тот оставался на месте и никуда не дергался, мы, на пролетке отправились к дому купца. Ехать было всего ничего (тут и пешком буквально пятнадцать минут), но понты есть понты и гости должны понять, что их приглашает не абы кто, а большой начальник.

Сам «большой начальник» оказался не таким уж и большим, но обладал довольно приятной внешностью. Высокий с залысинами лоб, аккуратные усы с бородкой умные глаза и вежливая улыбка сразу располагали к себе. Генерал, после доклада поручика, встретил нас на пороге большой комнаты, и широким жестом предложив проходить, начал представлять находящихся там людей. В помещении присутствовал уже знакомый сотник — глава контрразведки и полноватый подполковник, являющийся начальником штаба. Похоже, должность толстого, Сикевич назвал чисто машинально, так как сотника он никак кроме имени-фамилии не обозначил. После чего, все были приглашены за уже накрытый стол, главным блюдом которого являлся здоровенный, потеющий золотистой корочкой гусь.

При этом, сразу нас никто не начал пытать, требуя немедленного рассказа об утреннем приключении. Нет все было чинно благородно. Под гуся и вишневую наливку шел неторопливый разговор о последних новостях, о погоде в Берлине, о ситуации на Западном фронте. Офицеры достаточно хорошо владели немецким, поэтому никаких затруднений в беседе не случалось. Ну может быть один раз, когда я принялся расписывать прогресс в деле фотографии, произошедший в связи с переходом на компактные фотокамеры (вот буквально одной рукой удерживать можно!) с целлулоидной пленкой. Там шли технические термины, которые я без зазрения совести, приводил по-испански. Но общую канву беседы, это не сильно нарушило.

Потом ординарец и какой-то мужик (наверное, управляющий) убрали со стола, оставив лишь графин с вишневкой, легкие закуски и пепельницы. Нас угостили папиросами, после чего и попросили рассказать историю своих злоключений. Пока барон, играя интонациями, живописал о встрече с бандитами (мой испанский акцент, окружающими воспринимался несколько с трудом, поэтому приходилось больше помалкивать) я, поглядывая по сторонам прикидывал расклады.

Вот что мы имеем на теперешний момент? Перед зданием, парный пост, с неизвестной нам частотой смены. У нас просто времени не хватило это выяснить. Но зато увидели, как в девятнадцать часов, караульные с разводящим уходили к зданию штаба. То есть, сам штаб и дом купца, охраняется одним нарядом. При этом, здания вроде рядом (буквально в полусотне метрах друг от друга) но прямой видимости между ними нет, так как мешает забор, кусты и деревья. В самом доме, находится управляющий, адъютант и ординарцы. Ординарцев, скорее всего, трое. Ну, судя по количеству проживающих тут офицеров. Получается, что в самом доме находится восемь человек. Минимум. Я могу еще кого-то не учесть. Мля… херово. Когда ночью сунемся, можем нашуметь с фатальными последствиями.

Тут часы на стене проявили себя кукушкой. Встав из-за стола и подойдя ближе, я какое-то время разглядывал выскакивающую деревянную птичку, а обратив внимание на время, обеспокоенно заявил:

— Херр генерал! Время sperrstunge [43] Комендантский час. .

На что улыбнувшийся Сикевич, успокоил:

— Не волнуйтесь. Вы же наши гости. А через час, мой адъютант вас проводит.

Понимающе кивнув в ответ, я направился обратно и проходя мимо сотника, с силой врезал ему кулаком по затылку. И тут же, слегка присев, в едином движении, ребром ладони перебил гортань сидевшему рядом толстому подполковнику. Вся соль была в том, что опешивший барон машинально продолжал свой рассказ, а вытаращивший глаза Сикевич, от удивления просто приоткрыл рот. Не дожидаясь пока из этого рта, исторгнется крик, одним прыжком подскочил к генерал-хорунжему и резким движением сворачивая гайдамаку шею, мягко опустил его вместе со стулом на пол.

Берг, наконец заткнулся и поймав заваливающегося, тихо хрипящего подполковника, гулко сглотнул, сказав одно слово:

— Неожиданно…

Я подтвердил:

— Ага. И хватит с ним обниматься. Следи только, чтобы он ногами дробь по полу не выбил.

Видя, что Женька несколько заморозился, добавил:

— Вот так же, его вместе со стулом положи. И продолжай, продолжай рассказывать!

А сам, подойдя к двери, прислушался. Угу — тихо. Но я не сомневаюсь, что в нескольких шагах, дальше по коридору, сидит адъютант или ординарец, чутко прислушивающийся не раздастся ли призывный звон колокольчика, коим генерал уже пару раз вызывал прислугу. Потом, вернувшись проверил сотника. Хорошо. Добивать не понадобилось. После чего, под монотонный бубнеж охреневающего от происходящего Берга (фиг его знает, насколько звуконепроницаемость у этих дверей хорошая, так что пусть пока говорит), ухватил лист бумаги со стоящего в углу столика и огрызком карандаша написал короткое послание.

Положив письмо на труп Сикевича, выглянул в открытое по летнему времени окно. Пусто. Лишь беседка, деревья и забор. Центральный вход с часовыми находится в торце здания, поэтому отсюда не виден. Да и сами караульные наверняка начинают ходить по кругу, лишь с наступлением темноты. А сейчас еще довольно светло… Кинув Женьке:

— Всё. Выключай диктора. Уходим.

Перепрыгнув через подоконник, оказался во дворе. Потом, мы быстренько преодолели забор и двинули в сторону нашего временного дома. На улице уже было пусто, но я пресек желание барона, по-шпионски красться вдоль заборов. Тот слабо возмутился:

— А если на патруль налетим?

Пришлось подбодрить:

— Обязательно налетим. Поэтому, бери за установку — мы сытые и пьяные идем после ужина с генералом. Сопровождающий нас адъютант, как его там — Данило Витальевич? Так вот, он, проводив гостей до ближайшей улицы, просто махнул рукой сказав, что если патруль остановит, доложить от кого мы топаем и нас отпустят. При этом, указал сослаться на него.