Анатолий Логинов - Первый император. Эндшпиль

После всех военных пертурбаций на линии укреплений, протянувшейся на перешейке от Черного моря до Мраморного, стояло не больше сто двадцати пяти тысяч солдат и офицеров, имевших на вооружении десяток пулеметов, полсотни митральез разного калибра и три сотни орудий. Из всех орудий сто – тяжелых, размещенных по четыре в каждом из двадцати пяти стационарных фортов. Построенная по проекту знаменитого бельгийского инженера Бриальмона, модернизированная под руководством австрийского инженера Блум-паши, усиленная полевыми укреплениями линия считалась неприступной. Отчего, надо заметить, дезертиров в оборонявшихся здесь войсках, было очень мало. Большинство надеялось отсидеться в этих фортах до заключения мира. Тем более, что полевые орудия болгар большинству укреплений никакого ущерба нанести не могли. В результате несколько попыток штурма стоили болгарским войскам больших потерь в пехоте и орудиях.

Но к августу, в результате достигнутых при посредстве Германии договоренностей, к стодвадцатитысячному болгарскому войску присоединились три закаленных в боях с австрийцами русских корпуса. А кроме пехоты и артиллерии армейских корпусов сюда же подвезли бригаду осадных орудий и особую железнодорожную батарею. И теперь эти тяжелые орудия калибрами от шести до одиннадцати и двенадцати дюймов закидывали своими снарядами заранее разведанные и нанесенные на карту цели. Тяжелые бомбы[21], начиненные мелинитом и тротилом, рвутся на укреплениях, не рассчитанных на столь мощные снаряды. Кроме осадных орудий, в обстреле фланга позиции, прилегающего к морю, участвуют и старые броненосцы «Георгий Победоносец» и «Двенадцать апостолов». Над фортами и окопами поднималось облако пыли, дыма и обломков. Снова и снова падали снаряды Взрывы рушили потолки и галереи, разрывая людей на куски, удушая газами и засыпая обломками. Турецкие солдаты, бросая оружие, приникая к земле, забыв обо всем, сжимались в комочек. Многие не выдерживали и выскакивали наружу из укрытий и окопов и тут же падали, снесенные ударными волнами и осколками.

А потом прозвучали команды по-русски «В атаку! В штыки!» и по-болгарски «На нож!». В промежутках между волнами цепей пехоты расчеты тянули небольшие горные пушки и несли пулеметы. Попытки уцелевших и сумевших сбросить оцепенение после обстрела турок открыть огонь тотчас же подавлялись огнем. А пехота шла и шла вперед…

Как отметил в своем Всеподданнейшем докладе о прорыве командующий русскими войсками в Болгарии генерал Зарубаев: «При двухстах орудиях на версту фронта о противнике запрашивать нет необходимости. Необходимо лишь своевременно получать доклады о достигнутых рубежах…»

Получивший донесение о начале болгаро-русского наступления Энвер-паша не придумал ничего лучше, как бросить к Чаталджи последний резерв – первую пехотную дивизию и кавалерийский полк из первой кавалерийской. В Стамбуле остались только англичане, французы и часть кавалерии. Но наступавшие, взяв первую и часть второй линии, все же остановились перед третьей и у правителей Османской империи появилась очередная иллюзия возможности обескровить и остановить гяуров. Но тут пришли новости, после которых начался неудержимый бег из канцелярий и города…

Два отряда кораблей Черноморского флота с висящими над ними тройками дирижаблей подошли к малоазиатскому и европейскому берегам как раз напротив береговых батарей. И открыли огонь. Причем под прикрытием огня четырех линкоров и бомбардировки с дирижаблей к батарее Килия на расстояние выстрела одиннадцатидюймовых мортир подошли перестроенные в канонирские корабли бывшие броненосцы «Екатерина Вторая» и «Чесма». Переименованные в «Громящий» и «Гремящий» соответственно, они додолбили своими тяжелыми бомбами все, что осталось от каменного форта постройки прошлого века. Батарея же Эльмас, земляная и с установленными на ней тяжелыми полевыми орудиями, была расстреляна огнем двенадцатидюймовых орудий новейшего линкора «Чесма». Еще сопротивлялись Филь-Буруну, Анатоли-Кавак и Бугок-Лиман, пытаясь попасть хотя бы куда-нибудь из своих старых крупповских двадцатичетырех– и двадцатиодносантиметровок. Когда к берегу устремились небольшие корабли с десантом. Шхуны «Эльпидифор», прототипом которых послужили используемые в Азовском море корабли, выбрались носом на берег вне дальности стрельбы уцелевших батарей. И по двум спущенным с носа корабля трапам на землю посыпались морские пехотинцы. Дозоры турок, прятавшиеся от огня кораблей в окопчиках и за холмиками, не успели никого предупредить, уничтоженные огнем бравых парней в черных мундирах и беретах. Пока «черные шайтаны», как уже успели обозвать морпехов турки, пытались расширить плацдарм, на берег с подходящих одна за другой шлюпок высаживались части седьмого и восьмого армейских корпусов. Подготовленные к десанту

Грозные турецкие укрепления имели один неисправимый недостаток. Многократно перекрывая огнем пролив, они практически никак не были защищены от атаки с тыла. В результате, отбросив пытавшиеся остановить десантников части ополчения, морские пехотинцы армейцы практически с ходу заняли Филь-Буруну и Бугок-Лиман. Несколько дольше сопротивлялся лучше укрепленный Анатоли-Кавак. А потом форты и батареи начали сдаваться один за другим. Сразу после подавления последних батарей и окончания траления фарватера Босфора в Мраморное море вошел Черноморский флот. На этом сопротивление турок практически закончилось. Хотя отступающие от Чаталджинских позиций турки еще пытались сопротивляться, огрызаясь короткими контратаками.

Но русские войска первыми подошли к стенам Константинополя-Стамбула, а флот – в пролив. Вслед за передовыми русскими частями подошли болгары.

Двенадцатидюймовые орудия, нацеленные на Стамбул, привели в шок не только турецкое правительство и султана Мехмеда V. Османы бежали в Силиври, откуда турецкие миноносцы переправили их на азиатский берег. А английские и французские войска, захватив все стоящие в гавани транспорты и эвакуировались на Галлиполийский полуостров. Командовавший ими английский адмирал Милн планировал перекрыть минами и имеющимся флотом Дарданеллы, а на суше – удержать батареи. Тем самым русским был бы перекрыт путь в Средиземное море. Впрочем, эту проблему русские все равно решили. Позднее, при заключении мира…

А пока русские и их болгарские союзники оккупировали город и оттесняли уцелевшие войска от уже переименованного в Царьград Константинополя.

Из газет:

« Арест социал-демократов. 17 мая, днем в д. №7, по Штатному переулку, около Пречистенки, чинами Московского охранного отделения обнаружено нелегальное собрание социал-демократов. Арестовано 6 человек, среди коих оказались - 2 живущих по чужим паспортам и 2 проживающий в Москве без прописки вида. В собрании этом обсуждались организационные вопросы о работе в рабочей среде.Кроме того, чинами охранного отделения на днях произведено несколько арестов причем задержано 3 нелегальных социал-демократа, один из которых оказался беглым из Сибири и один - уклоняющийся от суда ».